Лет пять-шесть назад, когда жалобу акционеров ЮКОСа в Гаагском арбитраже только начинали рассматривать, я разговорился с сотрудником одной из западных нефтегазовых компаний в России. Я высказался в том смысле, что история с отъемом собственности у Михаила Ходорковского и других владельцев ЮКОСа еще не раз аукнется Роснефти и, пусть косвенно, может сказаться на ее возможности работать с иностранными партнерами. «Какая чепуха! — отреагировал мой собеседник. — ЮКОС — давно пройденный этап, Ходорковский и Невзлин — никто. Никаких рисков нет — ни для русских, ни для тех, с кем они захотят сотрудничать на Западе».
Интересно, вспоминает ли этот человек сегодня наш тогдашний разговор? Иски акционеров поглощенной компании — теперь один из главных кошмаров Кремля. Каждую неделю поступают новые сообщения о претензиях на российскую собственность и счета госучреждений, предъявляемых в разных странах Европы. Со временем таких претензий будет становиться все больше. Рано или поздно судебные исполнители какой-нибудь страны либо опечатают здание российского культурного центра, либо арестуют экспонаты из российского музея, либо заблокируют активы Роснефти или Газпрома за рубежом.
Платить или жить со скандалом
Проблема официальной Москвы заключается в том, что хорошего выхода из сложившейся ситуации нет. По сути их два. Можно заплатить деньги. Мне трудно представить себе, что Кремль пойдет на это. Одно дело — перевести несколько десятков тысяч евро чеченской семье, чьи родственники «исчезли» и подверглись пыткам лет десять назад, или рядовому заключенному, чьи права были нарушены. Москва довольно регулярно соглашается на компенсации по такого рода решениям Европейского суда по правам человека в Страсбурге. Люди, получившие деньги, как правило, исчезают из сферы интереса СМИ очень быстро — если они когда-либо в этой сфере вообще появлялись.
Другое дело — согласиться с многомиллиардным иском компании, уничтожение которой в свое время стало триумфом нынешнего российского руководства и символически утвердило власть Владимира Путина над бизнесом. Более того, после перехода ЮКОСа под контроль Роснефти Кремль получил еще одну мегакомпанию, способную в любой момент откликнуться на финансовые пожелания властей практически в любой сфере. Принять решение Гаагского арбитража — это не только нанести существенный удар по государственным резервам, но и фактически признать: ЮКОС, деликатно выражаясь, перешел под контроль государства не вполне честным путем.
Второй путь — научиться жить в состоянии непрекращающегося скандала и практических неудобств. Это было бы весьма хлопотным и затратным делом и в лучшие времена. На фоне же конфликта с Украиной и санкций ситуация приобретает совсем уж плохой оборот для Москвы. Во-первых, под ударом оказывается едва ли не вся российская собственность за рубежом, потому что 50 миллиардов — это астрономическая сумма. Все, что не защищено дипломатической неприкосновенностью, может быть арестовано.
Во-вторых, процесс обмена активами с западными партнерами для российских госкоропораций оказывается замороженным или вовсе сорванным. В-третьих, пиар-издержки от непрекращающихся скандалов также будут колоссальными. Если добавить к этому почти неминуемый удар по репутации, который, похоже, нанесет Москве публикация данных расследования гибели малайзийского «Боинга», российское руководство ждет много неприятностей.
Обойдутся без конфискаций
Предположу, что Москва способна сделать то, что в Кремле называют «асимметричным ответом». Конфискации собственности западных компаний, полагаю, не будет — это крайне рискованное дело и оснований для этого у России нет.
Прежде всего, жесткие меры могут быть приняты в отношении иностранных неправительственных организациий. Не только так называемые «политические» НПО окажутся под ударом, но и структуры типа Британского совета. Вообще культурные и образовательные организации тех стран, где будут арестовывать российскую собственность, — первые кандидаты на проблемное будущее.
Власти не станут напрямую связывать свои действия с арестом активов, а будут апеллировать к нарушениям российского законодательства (найти их — пара пустяков) и суверенному праву решать, кто и чем может заниматься в России. Кроме того, проблемы могут начаться у западного бизнеса — с получением виз и въездом сотрудников, арендой офисов, а затем — с телефонной связью с российскими государственными органами, где все сотрудники вдруг окажутся «на обеде».
Трудности должны быть ровно такими, чтобы у иностранного бизнеса сохранялось желание активно влиять на свои правительства, что бы те пошли навстречу Москве. Массовый исход иностранных фирм из страны в планы Кремля, разумеется, не входит. Такое лоббирование со стороны западного бизнеса уже идет. И по Украине, и по «Боингу», и по ЮКОСу. Знаю об этом непонаслышке.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Лет пять-шесть назад, когда жалобу акционеров ЮКОСа в Гаагском арбитраже только начинали рассматривать, я разговорился с сотрудником одной из западных нефтегазовых компаний в России. Я высказался в том смысле, что история с отъемом собственности у Михаила Ходорковского и других владельцев ЮКОСа еще не раз аукнется Роснефти и, пусть косвенно, может сказаться на ее возможности работать с иностранными партнерами.
