Иранцы тоже хотят прогресса

Александр Якобсон считает непоследовательной поддержку, которую выказала Ирану коммунистическая партия Израиля после подписания соглашения по ядерной программе Тегерана. Чтобы сказал Карл Маркс? — вопрошает Якобсон. Как могут коммунисты, всегда отождествляющие себя с прогрессом, поддерживать мрачный теократический режим аятолл, никогда не отличавшийся просоветскими взглядами?

Однако, если взглянуть на иранский режим через историческую призму теории и практики коммунистических партий в прошлом веке, то окажется, что аятоллы не слишком противоречат марксистско-ленинскому понятию прогресса. Каким бы теократическим ни был Иран, он представляет собой политическую территориальную единицу, в которой существует принцип соответствия более-менее единой культурной идентичности и политических границ. Во многих смыслах Иран представляет собой национальное государство. Религия представляет собой очень важный элемент, но она не подрывает иранский национализм, напротив, она служит его главной опорой.

Какое отношение это имеет к коммунизму? Дело в том, что, в отличие от антинационального образа, сложившегося у коммунизма во время холодной войны, коммунисты считали территориальный национализм, способный развить у населения стабильное ощущение коллективной принадлежности и культурное единство, необходимым этапом на пути к развитой экономике и рациональному обществу.

Согласно ленинской теории, территориальный национализм, историческое самоопределение народа, проживающего на определенном геополитическом образовании, служит «прогрессивной основной». Национализм будет бороться с другими, реакционными видами идентичности и победит их, после чего самоликвидируется, но оставит после себя единое общество, сплоченное с точки зрения сознательности, которое станет основой для неизбежной классовой борьбы.

Как известно, эта диалектика не оправдала марксистско-ленинский прогноз в реальности, наоборот, это коммунизм самоликвидировался, а национализм, который он пестовал, торжествовал победу. Но для иранского вопроса важно, что, если бы Карл Маркс и Владимир Ильич Ленин сегодня смотрели на Ближний Восток, на разобщенный исламский мир, на политические образования, лишенные коллективной идентичности, они бы сочли, что Иран, с марксистской точки зрения, самое прогрессивное государство среди своего ближнего окружения, и не стали бы осуждать израильских коммунистов за поддержку Тегерана.

Более того, убрав знамя воинственности, можно развернуть социально-гражданское знамя. В соответствии с марксистской диалектикой можно предположить, что отмена санкций приведет к обогащению иранской элиты, а это, в свою очередь, приведет к усилению неравенства и ужесточит классовую борьбу. Это, правда, вовсе не означает, что в исламистском Иране произойдет коммунистическая революция, и хорошо, что не произойдет.

Истории известен по меньшей мере один случай авторитарного государства, не менее религиозного, чем Иран, где почти сто лет назад произошла революция, и последствия ее были весьма отрицательными. Но понятно, что по мере ослабления конфронтации Ирана с западными странами, по мере того, как попытки запугать народ демоническими внешними силами (о чем мы хорошо знаем по себе) будут терять основания, у иранского народа появится шанс взять судьбу в свои руки и сменить режим на демократию, соблюдающую права человека и гражданина.

Следовательно, заявление о поддержке иранского народа, опубликованное «Объединенным списком» и коммунистической партией в свете подписания в Вене соглашения по ядерной программе, было уместным. Реализация соглашений повлечет за собой отмену санкций, а это даст иранскому народу надежду на перемены, которые нужна всем людям, живущим в условиях того или иного мрачного режима.