Почему через 100 лет Латвия вспомнила про латышских стрелков.

1 августа 2015 года исполняется 100 лет со дня основания первых латышских стрелковых батальонов. Что мы знаем о латышских стрелках сегодня? Кто они — герои, жертвы или предатели? Свершилась бы Октябрьская революция без латышских штыков? Боролись ли они за независимость Латвии? Нужен ли им праздник и заслуживают ли они памятник? Доктор истории Каспар Зеллис рассказал порталу Delfi, как за прошедший век трансформировался образ стрелков и почему эта тема не популярна в научной среде.

1 августа президент Латвии Раймонд Вейонис открывает созданную художником Глебом Пантелеевым мемориальную доску на здании оргкомитета Латышского стрелкового батальона на ул. Тербатас, 1/3. По центру Риги — военное шествие. В Верманском парке и на набережной 11-го ноября — тематические концерты и конкурсы. Всех участников мероприятий призвали прикрепить к одежде, шляпе или волосам белый цветок — символ рекрутов того времени.

Память стрелков почитают и в России. Внесенный в «черный список» нежелательных в Латвии персон историк Владимир Симиндей организовал в Москве научный круглый стол «Латышские стрелки в исторической памяти России и Латвии (1915-2015)», во время которого предполагается «выявить основные контрпункты в восприятии противоречивого образа латышских стрелков за прошедшее столетие, проследить динамику формирования отношения к ним в период гражданской войны, советскую эпоху и постсоветский период и рассмотреть характерные примеры политического использования бренда «(красные) латышские стрелки».

Латвийский историк Каспарс Зеллис недоумевает: к чему вся шумиха, если до сих пор никто толком не разобрался, кому служили латышские стрелки и какие идеалы они защищали?

Откуда взялись латышские стрелки

Датой отсчета истории латышских стрелков принято считать 1 августа 1915 года, когда командующий Северо-Западным фронтом генерал Михаил Алексеев подписал приказ № 322 (848-3287) об образовании национальных стрелковых батальонов, а депутаты Госдумы России Янис Голдманис и Янис Залитис призвали соотечественников на службу: «Собирайтесь под латышскими флагами!»

Набралось 6292 добровольца, из которых сформировали девять батальонов. Их ряды пополнили добровольно перешедшие из других частей российской армии солдаты латышской национальности. В том же году батальоны переформировали в полки. В итоге, в восьми латышских стрелковых полках, по разным данным, в разные времена служило от 20 до 60 тысяч человек.

Детально состав полков никем не анализировался, но большинство стрелков были из трудящихися — крестьяне (многие — безземельники или малоземельники из Курземе) и рабочие (многие — из Гризинькалнса). Хотя, были там и горожане, и балтийские немцы, и, конечно, офицеры.

«Отчасти национальные полки создавались из амбиций местных политиков, которые хотели извлечь наибольшую политическую выгоду из этого мероприятия. Отчасти, если смотреть с точки зрения руководства Российской империи, это было хорошим способом пополнить поредевшую в боях армию. Ведь последняя мобилизация в Латвии прошла в 1914 году, а весной 1915 года в боях в районе города Августов (современная Польша) 20-й армейский корпус понес очень серьезные потери. Добровольная мобилизация за счет национальной истерии (никаких денег или земель стрелкам никто не обещал) успешно восполнила недостачу солдат Российской армии», — пояснил Зеллис.

Сражались ли стрелки за независимость Латвии

Были ли у стрелков мысли (пусть тайные) о том, что, создавая национальные части, они закладывают основу борьбы за независимость Латвии? Зеллис утверждает, что документальных подтверждений тому нет.

«В 1916 году была издана брошюра латышских стрелковых батальонов, в которой ясно сказано, что они сражаются за Российскую империю — единую и неделимую, — поясняет историк. — Легенда про их борьбу за независимость Латвии появилась гораздо позже — в 20-х годах. Мало того, деятели, которые в те годы действительно думали о суверенитете Латвии, негативно воспринимали идею создания латышских стрелковых батальонов. Своего неодобрения не скрывал Арвид Бергс, который впоследствии стал радикальным национальным политиком. Автор идеи независимости Микелис Валтерс прямо указывал, что национальные батальоны в Российской армии — это ошибка. Но их (Валтера и Берга) тут же заклеймили, как предателей и немецких агентов».

Сами стрелки утверждали, что они сражаются против многовековых врагов латышей — немцев. «И это тоже была пропагандистская подмена понятий, — считает Зеллис. — Потому что воевали они с германскими немцами, а их «многовековыми врагами» — владельцами латвийской земли, высшими должностными лицами и офицерами российской армии — были балтийские немцы, которые уже давно утратили связь с исторической родиной и, в большинстве своем, не скрывали лояльности Российской империи, которая давала им огромные привилегии».

Первые бои с участием стрелков прошли в октябре 1915 года — латыши встали на пути немецких войск под Ригой. В 1916 году они сражались на так называемом Острове смерти (напротив Икшкиле), в январе 1917 года в Тирельских болотах прошла Елгавская операция (Рождественские бои), в которой погибла треть стрелков… За проявленный в тех боях героизм многие латышские солдаты удостоились российских военных наград — Георгиевского креста и Георгиевской медали.

Как появились «красные стрелки»

После окончания Первой мировой часть латышских стрелков осталась в России — они сражались по разные стороны фронта Гражданской войны: в рядах Красной армии и в армиях Колчака и Деникина.

В частях Красной армии, которая в 1918 году вошла в Латвию, чтобы по приказу Ленина «оказать поддержку в установлении советской власти на оккупированных Германией территориях», около 20 тысяч человек были теми самыми латышскими стрелками. Именно они составили и основу Армии Советской Латвии.

Уже после восстановления независимости в 1923 году Аграрный закон Латвии жестко поделил стрелков. «Старым», которые воевали до 1 октября 1917 года, полагались земли. Те, кто вступил в ряды стрелков позже, больше не котировались, они считались «красными» и не могли претендовать на бонусы от Латвийского государства.

«Беда в том, что большая часть стрелков была и старыми, и красными, — убежден Зеллис. — И дилемму, кто из них самый правильный, разрешить трудно. Зато это дало почву для разных мистификаций и мифов. Например, утверждалось, что стрелки, которые остались участвовать в Гражданской войне в России на стороне «красных», неким образом, способствовали укреплению независимости Латвии, потому что боролись против восстановления неделимой Российской империи. А стрелки, которые сражались на стороне «белых» тоже претендовали на роль гарантов независимости Латвии, ведь они делали все, чтобы в Латвии не было советской власти».

Свершилась бы Октябрьская революция без помощи стрелков?

По мнению Зеллиса, постфактум трудно сказать, была бы революция в России успешна без участия латышских стрелков. «Несомненно, их роль в революционном перевороте в России огромна. Помимо всего прочего, именно они создали ядро Красной армии, без которой советской власти было бы невозможно выстоять. Если посмотреть на Латвию того же 1918 года, то ядро нашей армии составляли балтийские немцы. Они были первыми, кто боролся против Армии Латвийской социалистической республики, в состав которой входило немало красных стрелков. Но об этом быстро забыли».

Не секрет, что и среди российских чекистов латышей было больше, чем представителей какой-либо иной нерусской национальности. «В связи с этим Россия делала попытки заявить, что в большевистском терроре виноваты латышские стрелки, но я считаю, что тут надо говорить о коллективной ответственности, — рассуждает Зеллис. — Конечно, к таким людям, как Яков Петерс (один из создателей и первых руководителей ВЧК, — прим. ред.) и Мартын Судрабс-Лацис (активный деятель ВЧК, — прим. ред.), трудно испытывать симпатию, но большая часть чекистов не были ни коим образом связана со стрелками. В лучшем случае, их мобилизовали уже после 1917 года».

Почему Сталин уничтожил стрелков

В советское время отношение к стрелкам тоже не было однозначным. Если в 20-30-е годы они считались героями, то в 37-38-х годах против них начались репрессии. «В те годы Сталин проводил «зачистки» разных национальных групп, — поясняет историк. — Под расстрельные статьи попали латышские стрелки и латышские колонисты… Чаще всего их обвиняли в шпионаже в пользу Запада. Любое письмо на родину могло стать поводом для сфабрикованного обвинения. Таким образом Сталин избавлялся от «пятой колонны». После этого лет 20 тема стрелков была под запретом. В конце 50-х о них снова вспомнили.

Зачем понадобился памятник и музей красных стрелков

«Советскому Союзу нужен был героический миф, который позволил бы латышами ассоциировать себя с единым и нерушимым СССР, — поясняет Зеллис. — Первым кандидатом на эту роль была 130-й латвийский стрелковый корпус — армейская часть, которая героически сражалась в Великой Отечественной войне. Но с ними случилась большая «неприятность» — как раз в этой дивизии воевал Эдуард Берклавс, который впоследствии возглавил движение национальных коммунистов (berklavieši), выступал против политики русификации, за что в 1959 году был сослан во Владимир. К слову, многие из национал-коммунистов были ветеранами героического корпуса».

Снова вспомнили про стрелков: что они охраняли Ленина, были в первых частях советской армии. Во времена оттепели в 1958 году на Рижской киностудии сняли идейно-правильный художественный фильм «Рассказ латышского стрелка».

В 1965 году во время празднования 25-летия Советской Латвии возникла идея создать в центре Риги мемориальный комплекс, который бы увековечил «мужественность и несгибаемость стрелков в борьбе за революционные идеалы, их верность интернациональному долгу и марксизму-ленинизму». В 1970-м году Мемориальный музей-памятник Латышским красным стрелкам открылся и стал символическим местом, куда водили зарубежных гостей Латвии, где отличникам повязывали красные галстуки, а самые достойные пионеры несли почетный караул.

«Заслуги стрелков перед советской властью не были преувеличены. Но это лишь часть правды, — считает Зеллис. — Про то, что были стрелки, которые так же героически сражалась в армиях Колчака и Деникина, в то время предпочли забыть. Опять же, вопрос, сколько среди «красных стрелков» было убежденных коммунистов, а сколько — наемников. Как показала история, идейных было не так уж много. Ведь после подписания мирного договора с Россией и провозглашения независимости Латвии многие латыши вернулись на родину. Вплоть до высшего офицерского состава. Например, генерал Красной армии Арнольд Аузанс, преподаватель академии Красной армии, вернулся в Латвию и стал генералом Латвийской армии.

Отношение к таким возвращенцам было разным. Особенно, когда они начинали претендовать на землю, которую Аграрный закон давал только «правильным» стрелкам. В 1922 году в Риге было основано Общество старых латышских стрелков, где вместе оказались такие разные люди, как красноармейский генерал Аузан и белогвардейский — Бангерскис. Они сошлись на том, что, в конце концов, вместе боролись за независимость Латвии.

Беда в том, что из истории латышских стрелков не извлекли никаких уроков. Может быть,  именно поэтому стало возможным создание латышского легиона SS в 1943 году. Вроде как и они сражались за свободу Латвии, но совершенно не на той стороне, на которой они могли бы быть».

В 1982 году культовый режиссер Юрис Подниекс снял документальный фильм «Созвездие стрелков» («Strēlnieku zvaigznājs«), в котором своими воспоминаниями делились сами оставшиеся в живых стрелки. «Их образы сильно отличались от каменных исполинов на берегу Даугавы. Из рассказов становилось ясным, что они сражались не за советские идеалы и даже не за независимость, а за свои дома, семьи и свои человеческие идеалы», — говорит Зеллис.

Зачем сегодня вспомнили про стрелков

Во времена перестройки отношение к стрелкам снова изменилось. В 1987 году режиссер Карлис Аушкапс поставил в театре Dailes новаторский спектакль Mūžības skartie («Прикоснувшиеся к вечности»), в которой стрелки сражались за свободу, как от немецкого, так и от российского гнета. Оба «гнета» воплощены в образе одного русского/немецкого генерала. Именно в том спектакле был впервые публично показан красно-бело-красный флаг…

В начале 1990-х Мемориальный музей был ликвидирован по решению нового правительства, на его месте возник музей оккупации. Памятник стали стыдливо именовать «Латышские стрелки», что, впрочем, было ближе к истине, ведь на табличке под ним указаны даты «1915-1920» — стало быть, туда включались все стрелки. «Получается такая двусмысленная ситуация, — комментирует Зеллис. — С одной стороны мы прославляем героев борьбы за независимость, с другой стороны — противников независимости».

Какое отношение к стрелкам сегодня? «Никакое, — уверен Зеллис. — О них и вспомнили лишь по случаю столетия. В своей речи президент сказал про борьбу за свободу, но мне не совсем понятно, о какой свободе шла речь? Можно долго обсуждать другие идеи Эгила Левита, но одно он сказал верно: создание латышских стрелковых батальонов — это была ошибка в политическом смысле, в отношении нации».

«Почему мы питаемся мифами и не хотим реально оценить, насколько стрелки были полезны для формирования политической нации в Латвии? За что боролись и за что умирали эти 16-18-летние ребята? Так же много вопросов без ответов и в теме легионеров. Одни видят в них героев, другие — жертв, третьи — преступников… И мы ссоримся ни о чем. Никто толком не анализировал источники и документы. Может, есть опасения, что правда пред нами предстанет несколько в ином виде, чем мы себе ее представляем?» — говорит Зеллис. И добавляет: «В Плявниеках есть улица Юкума Вациеша. Он был героем Рождественских боев. Он же в 1919 году привел части Красной Армии в Латвию. Так какому из них посвящена улица, а также памятник у церкви в Пиньки? Сейчас снимается фильм «Души в снежном вихре» (Dvēseļu putenis) по Грину. У Вациетиса снова есть шанс стать национальным героем. Но, может, стоит во всем разобраться, прежде чем идти с белым цветком что-то праздновать?».