В России часто говорят: как корабль назовешь — так он и поплывет. Действительно, зачастую названия несут с собой не только определение, но и историю.
Последние несколько лет страницы газет пестрили: «Аль-Каида в Ираке», «Исламское государство Ирака и Леванта», «Исламское государство Ирака» и, наконец, «Исламское государство». Тем, кто не следит за перипетиями ближневосточной политики, трудно разобраться в политической подоплеке этих метаморфоз и что за этим стоит. Насколько это связано с реальной политикой США и других западных государств со времен их агрессии в Ираке по смещению режима Саддама Хусейна.
История становления «Исламского государства» свидетельствует о том, что до августа 2014 года оно носило название «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Оно, в свою очередь, было создано в октябре 2006 года в Ираке и именовалось «Исламское государство Ирака» (ИГИ). В его создании главную роль сыграла «Аль-Каида в Ираке».
В 2011 году с началом вооруженного противостояния в Сирии при содействии «Аль-Каиды» была сформирована антиправительственная террористическая группировка «Джабхат ан-Нусра». В апреле 2013 года «Исламское государство Ирака» и «Джабхат ан-Нусра» объединившись в единую джихадистскую организацию, которая получила название «Исламское государство Ирака и Леванта». Однако уже в ноябре 2013 года между ИГИЛ и «Аль-Каидой» произошел раскол по ряду вопросов, в основе которого были личные амбиции их лидеров.
В августе 2014 года ИГИЛ провозгласил создание «Исламского халифата», простирающегося от города Алеппо на севере Сирии до провинции Дилла на востоке Ирака.
Несмотря на свои «алькаидовские» корни, ИГ к настоящему времени фактически трансформировалась в самостоятельную террористическую группировку, ареал активности которой (вместе с аффилированными структурами) охватывает не только Ближний Восток, но и регионы Северной, Восточной, Центральной и Западной Африки, Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии. По большому счету, ИГ превратилась в конкурента «материнской» «Аль-Каиды» в борьбе за лидерство в глобальном джихаде. Каждая из группировок стремится к объединению под своим флагом наибольшего количества радикальных групп по всему миру.
После размежевания с «Аль-Каидой» поменялась и основная цель ИГИЛ, которая стала заключаться не просто в ведении «Джихада против неверных», а в создании Исламского государства на территории суннитских провинций Ирака и Сирии.
Сейчас налицо четкое размежевание структур «Исламского государства» и «Аль-Каиды», которые действуют параллельно в одних и тех же районах земного шара. Если за популярностью «Аль-Каиды» стоят репутация и поддержка многих исламских богословов, которой движение заручилось в предыдущие годы, то ИГ выигрывает за счет жесткой централизации власти и самого факта провозглашения «Халифата». Кроме того, ИГ, которое пытается позиционировать себя как непризнанное государство, предпринимает усилия по формированию новой структуры с элементами государственности. Так, уже созданы территориальные руководства (вилайеты): они в полной мере осуществляют управление боевыми действиями террористов во вверенных им районах.
Как известно, при Саддаме Хусейне «Аль-Каиды в Ираке» (АКИ) не было. Она сформировалась в результате вторжения США в Ирак в 2003 году. Сейчас же США и их единомышленники настаивают на переименовании АКИ в «Исламское государство», мотивируя, что «Аль-Каида в Ираке» отыграла свое существование и трансформировалась в ИГИЛ. Политическая подоплека такой позиции очевидна — снять с себя ответственность за разрастание ИГ. Доказать, что это не новое формирование, появившееся в результате планов смещения Башара Асада, а прежняя «Аль-Каида в Ираке» и поэтому антиасадовская коалиция не несет за нее никакой морально-политической ответственности.
Всю ложность этой версии вскрыл в своем недавнем интервью телеканалу «Аль-Джазира» бывший директор Разведуправления Министерства обороны США Майк Флинн. Он сказал, что еще в 2012 году администрации США был представлен доклад разведки, предупреждавший об этой экстремистской опасности. Однако, по его словам, администрация приняла «сознательное решение» поддержать экстремистов в целях их использования для смены режима в Дамаске. Теперь всем, прежде всего странам региона, приходится платить за такие игры американцев.
Как бы то ни было, в сложившихся условиях есть только один путь эффективной борьбы с этой искусственно взращенной угрозой. Москва предлагает создать единый фронт всех региональных сил для борьбы с ИГ. Таким образом, не понадобилось бы внешнего вмешательства с применением сухопутных сил. Такие силы «на местности» уже есть — это правительственные войска Ирака и Сирии и курдские формирования. Разумеется, потребуется согласие между ключевыми региональными игроками, такими как Турция, Саудовская Аравия и Иран. Всем придется забыть свои давние счеты и личные антипатии. Спасение может быть только коллективным, как это показала и европейская история, когда всем все равно пришлось объединиться против нацистской Германии. В этот фронт могли бы войти все другие страны, которые в состоянии оказать борьбе с нацистской Германией поддержку. Именно эта российская инициатива находится сейчас в центре дипломатической активности на Ближнем Востоке. Хотелось бы надеяться, что здравый смысл и инстинкт самосохранения на этот раз возьмут верх.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции ИноСМИ.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Последние несколько лет страницы газет пестрили: «Аль-Каида в Ираке», «Исламское государство Ирака и Леванта», «Исламское государство Ирака» и, наконец, «Исламское государство». Тем, кто не следит за перипетиями ближневосточной политики, трудно разобраться в политической подоплеке этих метаморфоз и что за этим стоит. Насколько это связано с реальной политикой США и других западных государств.
