О финансовой пирамиде в Греции и тисках еврозоны

Жак Сапир анализирует причины отставки Алексиса Ципраса и провала его политики, который стал результатом идеологического решения остаться в еврозоне.

FigaroVox: Недавно был утвержден третий план помощи Греции за пять лет объемом в 86 миллиардов евро. В среду министры еврозоны одобрили разблокировку первого транша в 26 миллиардов. В результате в четверг страна смогла вовремя расплатиться по долгу в 3,4 миллиарда евро ЕЦБ. Разве это не хорошая новость?

Жак Сапир: Выплаты Греции ЕЦБ были запланированы и в них нет ничего удивительного. Однако причин для оптимизма тоже нет. Так называемая помощь Греции представляет собой план поддержания платежеспособности страны в краткосрочной перспективе в обмен на по-настоящему драконовские условия. Все это позволит Афинам расплатиться с кредиторами. Но ни о каком выходе из кризиса говорить не приходится. Более того, этот план только углубит кризис и станет основой невероятного расхищения активов греческого правительства рядом компаний (прежде всего, немецких). Греция вновь окажется в депрессии по результатам третьего и особенно четвертого кварталов. Эта депрессия, которую вызывает так называемый план помощи, продолжится в 2016 году и даже дальше. Таковы факты. Утверждать обратное, значит, лгать самому себе и другим. В таких условиях говорить о восстановлении платежеспособности Греции, по меньшей мере, нереалистично. По сути, Греция сможет расплатиться по долгам, но с помощью нового займа. В экономике это называется «финансовой пирамидой Понци». Нечто подобное было в 1990-х годах в России и странах бывшего соцлагеря.

— Не поторопились ли вы, заранее обрекая план на провал?

— Этот план осудили все разбирающиеся в ситуации в Греции экономисты и даже Международный валютный фонд. МФВ, кстати, не собирается участвовать в нем, если не будет достигнуто договоренности о списании хотя бы 35% греческого долга. Но без МВФ нельзя будет задействовать европейский механизм солидарности, чтобы найти часть средств. Давайте разберемся с практически единогласным осуждением плана экономистами. Касательно макроэкономики, он ведет к существенному сокращению внутреннего спроса и дестабилизации общества из-за подрыва механизмов обеспечения связи поколений, которым пока что удавалось смягчить социальный кризис. К этому и сводится суть противостояния между греческим правительством и его кредиторами по вопросу пенсий. Учитывая невысокие размеры пособий по безработице, части населения удается выжить лишь благодаря помощи родителей. Таким образом, резкое сокращение пенсий ударит не только по пенсионерам, но и всем остальным слоям населения.

Что касается структурных реформ, объявленные приватизации не дадут никаких положительных результатов. Все сводится к тому, что иностранные компании получают возможность за гроши скупить государственные предприятия. Это видно по приватизации самых рентабельных региональных аэропортов Греции немецкой компанией, которая, кстати, принадлежит правительству Германии. А те самые европейские власти, которые обычно так пристально следят за возможным конфликтом интересов, на этот раз предпочли закрыть на все глаза... Приватизации имели бы смысл только при наличии четких обязательств иностранных предприятий по инвестициям в Грецию, то есть обеспечению притока свежих денег в греческую экономику. Об этом речи не идет, а третий меморандум, по сути, погубил зародыш серьезной приватизационной политики, которую начало разрабатывать греческое правительство.

Если подвести итог, «план» ведет к спаду доходов греческих семей и внутреннего спроса, никак не способствует инвестициям в Грецию и будет лишь подпитывать коррупционные структуры, которые в свое время критиковал министр финансов Янис Варуфакис. Причем все это в стране, где уже пять лет сохраняется депрессия в экономике, безработица перевалила за 28%, а объемы производственных инвестиций покатились вниз. Наверное, могло бы быть и хуже, но, за исключением ядерной бомбардировки Афин, это сложно представить.

— В четверг Алексис Ципрас заявил об отставке, чтобы ускорить тем самым проведение досрочных выборов 20 сентября. Ему не удалось положить конец политике жесткой экономии в Греции. Чем, по-вашему, объясняется этот провал?

— Отставка Ципраса — логичный шаг. Правительство лишилось большинства и может провести навязанные еврозоной меры только при поддержке голосов оппозиции. Кроме того, Ципрас понимает, что его рейтинги сейчас все равно выше, чем у правых, а левоцентристы полностью себя дискредитировали. Ципрас боится лишь резкого усиления влияния левого крыла СИРИЗА. К тому же, 21 августа 25 депутатов СИРИЗА откололись от партии и создали собственное движение «Народное единство».

В таких условиях для Ципраса было вполне логично ускорить проведение досрочных выборов. Он надеется вновь получить большинство, а в греческой системе партия-победитель автоматически получает дополнительные 50 мест из 300 имеющихся в парламенте. Опасность для Ципраса представляют не правые из «Новой демократии» (они очень сильно дискредитировали себя), а отделившаяся от СИРИЗА новая партия. Если у нее получится набрать хотя бы 5-6%, что уже стало бы подвигом для только что возникшего движения, СИРИЗА сможет получить 25-26% плюс «бонусные» 50 мест и заручиться поддержкой одной из выступающих за меморандум партий. Но если «Народное единство» сможет подняться на волне «нет» референдума 5 июля (61%) и завоевать более 10% голосов, это сильно осложнит ситуацию. Особенно на фоне ожидаемого усиления ультраправых из «Хриси авги», которые играют на провале Ципраса и кризисе с наводнившими Грецию в июле и августе беженцами.

Отставка Ципраса — это политический ход, а не признание поражения или безумный поступок. Все объясняется гонкой между Ципрасом и оппозиционерами. Ципрас рассчитывает, что его популярность позволит ему продержаться до 20 сентября в противостоянии с левыми. Но это всего лишь расчет. Решение остается за греческим электоратом.

— Какими были его главные ошибки за восемь месяцев у власти?

— Ципраса явно постиг стратегический провал в противостоянии с кредиторами и Еврогруппой. В результате Ципрас сам загнал себя в позицию непростого выбора между плохим соглашением и разрывом отношений. Причем тут не обошлось без споров. Из одной популярной сегодня теории следует, что капитуляция 13 июля была прописана в программе СИРИЗА. Тем не менее, ее легко опровергнуть. Сейчас нам известно, что Ципрас и Варуфакис готовились к давлению Еврогруппы на Грецию еще до выборов 25 января. Вся суть разработанного Варуфакисом «плана Б» была в том, чтобы дать греческому правительству свободу для маневра на тот случай, если Еврогруппа и ЕЦБ попытаются задушить Афины, как оно в итоге и вышло. Однако логика «плана Б» подразумевала подготовку к выходу из еврозоны. Ципрас же отказался от этого, причем, по большей части, по идеологическим соображениям. Дело в том, что хотя Варуфакис был за евро при определенных условиях, он прекрасно понимал, что логика «плана Б» могла привести к выходу из еврозоны, и принял ее. С января по июнь позиция Варуфакиса по евро изменилась. Он считает выход Греции из еврозоны злом, но меньшим злом по сравнению с принятием договора 13 июля и третьего меморандума.

Стратегическая ошибка была допущена, и капитуляция 13 июля лишь стала ее прямым следствием. С тактической точки зрения, Варуфакис грамотно вел переговоры. Озвученные греческим правительством предложения были вполне осмысленными. Оно не отклоняло все меры экономии, а совершенно оправданно увязывало их с программами по восстановлению роста.

Хотя некоторые представители прессы и рисуют такую картину, переговоры вовсе не сводились к отказу греческого правительства от всех предложенных мер. Как раз наоборот, Ципрас и Варуфакис прекрасно осознавали все проблемы греческого государства, его налоговой системы и огромного веса олигархов в экономике страны. Тем не менее Еврогруппа систематически отвергала любые переговоры, причем в большей степени не по экономическим, а политическим причинам. Тут просматривалось стремление наказать греческое правительство и народ, а также глубокое и откровенное презрение к демократии.

— Что стало поворотным моментом?

— Касательно решений, им стало собрание узкого правительственного комитета в ночь с 5 на 6 июля, когда Варуфакис оказался в меньшинстве. Если верить источникам в его секретариате, он тогда был решительно настроен перейти Рубикон и не только национализировать греческие банки, но и взять в руки центробанк. Он прекрасно понимал, что это повлечет за собой разрыв отношений с Еврогруппой и выход Греции из еврозоны. В такой ситуации Греция незамедлительно провела бы дефолт, что поставило бы ее в позицию силы на дальнейших переговорах с кредиторами. Те, кто говорят, что Ципрас принял единственное возможное решение, либо не знают, как все происходило на самом деле, либо, что вероятнее, попросту лгут.

Как бы то ни было, можно предположить, что менее значительный поворот произошел чуть раньше, когда Ципрас не последовал предложению Варуфакиса частично задействовать «план Б» в мае. Можно предположить, что активно развивавшийся тогда как личность и политик Варуфакис вполне мог тогда расширить связи с левым крылом СИРИЗА и попытаться найти там политическую поддержку, которая помогла бы ему изменить соотношение сил. Но стоит иметь в виду, что в апреле и мае Варуфакис вел активные переговоры с Еврогруппой и Еврокомиссией. А на все нужно время...

В любом случае, на какой бы дате мы ни остановились, игра явно была открыта вплоть до самого референдума. Повторюсь, утверждения о том, что капитуляция 13 июля была прописана в программе СИРИЗА, — ложь. Они не учитывают шедшие с января по июнь споры. Единственное, Варуфакис, вероятно, сам ослабил собственные позиции, ограничив дебаты центральными инстанциями СИРИЗА.

— Неудача Ципраса подтверждает правоту тех, кто говорит о возможности лишь единственной политики?

— Существование «плана Б» — одно из доказательств возможности другой политики. Тем не менее следует понимать, что эта самая другая политика подразумевает в тот или иной момент разрыв отношений с евро и Европейским Союзом. Греческий кризис (он, кстати, еще далек от завершения) показал нам невозможность иной политики в рамках еврозоны. Этот очевидный факт стал серьезным ударом для всех тех левых, которые совершенно искренне выступали за евро, но против жесткой экономии. Два этих момента несовместимы. Либо мы принимаем экономию и цепи, но сохраняем евро, либо мы отвергаем экономию, но при этом должны расстаться с евро.

Евро стал препятствием как для демократии (мы видели это в Греции), так и для политики поддержки труда и противодействия финансам. Но это еще не все. Евро привел к усилению и расширению процесса «финансизации» экономик. Именно из-за него крупные европейские банки вышли на ипотечный рынок США со всеми вытекающими последствиями 2008 года. Таким образом, еврозона утянула часть Европы в область низкого роста и не смогла защитить ее от финансового кризиса 2007-2009 годов. Результат прекрасно понятен. Еврозона влечет за собой реализацию губительной для экономики политики. По сути, при нахождении в еврозоне какая-либо иначе политика попросту невозможна. В этом один из уроков греческого кризиса. Поэтому расформирование еврозоны представляется приоритетной задачей. Другими словами, греческий кризис внес ясность в вопрос.

— Как создать альтернативу нынешней европейской политике?

— Если рассматривать эту альтернативу как разрыв отношений с евро (напомню, что формирование какой-либо иной политики может выстраиваться лишь на основе выхода из еврозоны), она подразумевает объединение сил левых и защитников суверенитета. Здесь стоит отметить серьезные изменения в позиции левых по этому поводу, например, того же Жана-Люка Меланшона во Франции. Свидетельствует об этом и призыв бывшего замминистра финансов Италии Стефано Фассины, который был опубликован в блоге Яниса Варуфакиса. Нельзя не отметить и статью Оскара Лафонтена, который в 2013 году призывал расформировать еврозону. Как бы то ни было, альтернатива будет иметь смысл только в случае вовлечения в нее всех сил, которые сегодня выступают против евро. Если мы ставим перед собой приоритетной задачей расформирование еврозоны, стратегия широкого союза, в том числе с правыми силами, становится не просто логичным, а необходимым шагом. В противном случае мы зайдем в тупик. То есть, сейчас главный вопрос в том, нужно ли рассматривать упразднение еврозоны как приоритет. Фассина, Лафонтен и многие другие отвечают на него утвердительно.
Появление Жана-Пьера Шевенмана рядом с Николя Дюпоном-Эньяном можно рассматривать как первый шаг в этом направлении.

Сейчас больше нельзя замыкаться в своем кругу и ставить перед собой ограничения. Хотя все движения и партии,
безусловно, стараются сохранить свои особенности, им нужен хотя бы минимум координации, чтобы они смогли ударить сообща, пусть и продвигаясь вперед своим путем.

В любом случае, нужно понимать, что формирование неких «Фронтов национального освобождения» поднимает очень серьезные проблемы. Им нужно будет создать программу «народного спасения», которую вышедшие из «фронтов» правительства смогут реализовать не только для отхода от евро, но и для организации экономики «завтрашнего дня».

Такая программа подразумевает серьезные усилия в инвестиционной сфере, а также новые правила валютной политики и присутствия государства в экономике, новую концепцию Европейского Союза и, в случае Франции, общую реформу налоговой системы. Иначе говоря, мы движемся от логики расформирования еврозоны к логике реорганизации экономики. Это неизбежно, и у нас есть тому большой исторический прецедент, программа Национального совета Сопротивления во время Второй мировой войны. Цели Сопротивления не ограничивались тем, чтобы изгнать немецкую армию с территории страны. В движении понимали необходимость восстановления Франции, которая уже не могла протекать по схемам 1939 года. Фронты национального освобождения — это, безусловно, очень сильная идея, будь то Франция или Италия.

— Неудача так называемых радикальных левых открывает путь экстремистам?

— Произошедшее ни в коем случае нельзя назвать неудачей радикальных левых. На самом деле события в Греции лишь стали тому подтверждением. Но если радикальные левые не смогут преодолеть свои (в некоторых случаях оправданные) предубеждения насчет защитников суверенитета, если альянс «Фронтов национального освобождения», о которых говорит Фассина, потерпит неудачу, тогда да, существует немалый риск того, что избиратели в разных странах могут броситься в объятья экстремистских движений. Поэтому, еще раз подчеркну, всем нужно оставить позади изоляционизм, предрассудки и старые распри.

— Что вы можете сказать насчет встречи Яниса Варуфакиса с Арно Монтебуром? Это показное представление или же начало многообещающего альянса?

— И то, и другое! Арно Монтебур и Янис Варуфакис любят устраивать настоящие шоу. Что, кстати говоря, отвечает логике событий и едва ли является препятствием. Однако рассматривать все как представление было бы ошибкой. Поднимаемые на встрече вопросы более чем реальны. Формирующийся в настоящий момент альянс может вобрать в себя и часть представителей социалистических сил. В такой перспективе Арно Монтебуру придется очень скоро прояснить позицию по евро, потому что альянс противников евро и социал-либеральные силы могут оттеснить его в тень.

Жак Сапир (Jacques Sapir) — экономист, старший научный сотрудник Высшей школы социальных наук (EHESS) и Центра исследований индустриализации (CEMI)