Перемещающийся избыток

Что стало причиной обвала в пятницу на фондовом рынке? Что это означает для будущего? Никто не знает, но многие пытаются ответить на этот вопрос.

Попытки объяснить дневные колебания на фондовом рынке обычно являются глупыми: проведенное в реальном времени исследование обвала биржевых котировок в 1987 году не обнаружило подтверждений тех разумных объяснений, которые уже постфактум предлагали экономисты и журналисты, утверждавшие, что люди продавали — вы угадали, — потому что цены падали. И, вообще, фондовый рынок является ужасным проводником в экономическое будущее: Пол Самуэльсон однажды остроумно заметил, что рынок предсказал десять из последних девяти рецессий, и ничего на этом фронте не изменилось.

Тем не менее инвесторы обеспокоены — и на то есть достаточно оснований. Американские экономические новости в последнее время хорошие, хотя и не отличные, однако мир в целом, кажется, удивительным образом предрасположен ко всякого рода несчастным случаям. В течение семи лет мы жили и продолжаем жить в глобальной экономике, которая, пошатываясь, движется от одного кризиса к другому: каждый раз, когда, наконец, одна часть мира, кажется, поднимается на ноги, другая начинает спотыкаться. И Америка не может полностью отгородиться от этих глобальных недугов.

Но почему мировая экономика продолжает спотыкаться?

При поверхностном взгляде создается впечатление, что мы, судя по всему, испытали в последнее время удивительную череду неудач. Сначала был обвал рынка недвижимости, а также банковский кризис, спровоцированный им. Затем, когда казалось, что худшее уже позади, Европу поразил глубокий кризис и волновая рецессия. В конце концов Европа добилась хрупкой стабильности, и ее экономика начала расти — но сегодня мы видим большие проблемы в Китае и в других развивающихся экономиках, которые раньше были столпами силы.

Однако все это — не просто череда несвязанных друг с другом событий. Наоборот — то, что мы видим и есть то, что происходит, когда существует слишком много денег и мало инвестиционных возможностей.

Более десяти лет назад Бен Бернанке (Ben Bernanke), как известно, заявил, что раздувающийся торговый дефицит Соединенных Штатов является результатом не внутренних факторов, а «глобального избытка сбережений» (global saving glut), то есть огромного избыточного количества накоплений по сравнению с объемом инвестиций в Китае, а также в других странах с развивающейся экономикой, а вызвано это, частично, реакцией политики на азиатский кризис 1990-х годов. И тогда все эти средства стали перетекать в Соединенные Штаты в поисках возможности получения прибыли. Его немного беспокоил тот факт, что приток капитала направляется не на инвестиции в бизнес, а в сферу недвижимости. Судя по всему, ему нужно было бы проявить значительно больше беспокойства (некоторые из нас именно так и поступили). Однако его предположение относительно того, что бум в области недвижимости в Соединенных Штатах, частично, был вызван слабостью иностранных экономик, и сейчас, судя по всему, не противоречит действительности.

Конечно, этот бум превратился в пузырь, который нанес огромный ущерб после того, как лопнул. Но это был еще не конец истории. Отмечался также поток капитала из Германии и других северных европейских государств в Испанию, Португалию и Грецию. Все это также оказалось пузырем, а его разрушение в 2009 — 2010 годах ускорило кризис евро.

Но и это еще не был конец истории. Когда Америка и Европа перестали быть привлекательными направлениями, глобальный избыток стал искать место, где можно было бы надуть новые пузыри. Такая возможность была обнаружена на развивающихся рынках, и в результате бразильский реал, в частности, был поднят на такую высоту, которую нельзя было назвать устойчивой. Все это не могло продолжаться долго, и теперь мы находимся в середине кризиса развивающихся экономик, который некоторым наблюдателям напоминает кризис в Азии в 1990-х годах — вы помните, где вся эта история началась.

Какие причины вызывают глобальный избыток? Вероятно, целый комплекс факторов. Рост населения во всех частях мира замедляется, и, несмотря на всю шумиху по поводу самых современных технологий, не создается впечатления, что они помогают добиваться повышения производительности труда или способствуют увеличению спроса для инвестиций в бизнес.

Идеология жестких мер, которая привела к беспрецедентной слабости в области правительственных расходов, усугубила существующую проблему. А низкая инфляция по всему миру — она означает, что низкие процентные ставки сохраняются даже в том случае, когда экономика переживает подъем — ограничила возможность сокращения процентных ставок в том случае, когда экономика падает.

Каким бы ни было точное сочетание факторов, в настоящее время важно то, что высокопоставленные политики серьезно относятся к возможности — я бы сказал, вероятности — того, что избыточные сбережения и устойчивая глобальная слабость представляют собой новое нормальное состояние.

Мне кажется, что даже среди искушенных политиков существует глубоко укорененное нежелание принять эту реальность. Частично речь в подобном случае идет о группах особых интересов: Уолл Стрит не хочет слышать о том, что нестабильный мир нуждается в значительном финансовом регулировании, а те политики, которые хотят покончить с государством всеобщего благосостояния, не хотят слышать о том, что правительственные расходы и долги не являются проблемами в современной ситуации.

Но, на мой взгляд, существует также определенного рода эмоциональное предубеждение относительно самого понятия глобального избытка. Политики и технократы хотят, чтобы их воспринимали как серьезных людей, делающих серьезный выбор — такой как сокращение популярных программ или повышение процентных ставок. Они не любят, когда им говорят, что мы живем в мире, в котором кажущаяся расчетливой политика, на самом деле, приводит лишь к ухудшению ситуации. Но мы живем именно в таком мире, а они продолжают гнуть свою линию.