Таллинн — Один политический советник назвал это самой серьезной дискуссией в Эстонии за последние пять лет — «чрезвычайно эмоциональной» дискуссией. По словам главы одного телеканала в Таллинне, этот вопрос станет первой темой, которую он выберет для жесткого политического ток-шоу.
Но эти люди имеют в виду вовсе не страх перед Россией, который в последнее время стал темой, широко обсуждаемой эстонскими экспертами в области обороны. В центре их внимания оказались горячие споры по вопросу о планах Эстонии принять примерно 200 беженцев в течение следующих двух лет.
Эстония находится далеко от границ Греции и Македонии, от сожженных центров приема беженцев в Германии, а также от мигрантов, которые штурмуют Евротоннель, ведущий к Великобритании, и которых спасают в Средиземном море. Ее местоположение, язык и размеры указывают на то, что Эстония никогда не столкнется с такими сложными проблемами, с которыми сталкиваются другие европейские государства, куда устремляется большинство мигрантов.
Тем не менее, Эстония сосредоточила пристальное внимание на своих обязательствах в европейском кризисе миграции благодаря риторике консервативных политических сил, а также живым воспоминаниям об истории советской оккупации. В то время как трагедия, случившаяся на этой неделе в Австрии — в кузове брошенного грузовика были найдены тела 71 мигранта — заставила европейских лидеров с новой силой выступить в поддержку обязательной системы перераспределения беженцев в странах Евросоюза, реакция Эстонии показала, что Европе предстоит пройти еще очень долгий путь к равномерному распределению ответственности.
Согласно данным опроса, проведенного компанией TNS Emor по поручению эстонского правительства в июне, когда Эстония и многие другие страны спорили о квотах, 42% респондентов выступили против приема беженцев, и только 32% оказались готовы принять мигрантов.
«В следующем году приедут 200 иммигрантов, и об этом говорят как о конце света. Разве 200 человек уничтожат наше общество? Как? — спрашивает Урмас Сутроп (Urmas Sutrop), директор Литературного музея Эстонии, миссия которого заключается в сохранении культурного наследия страны. — В нормальном обществе не должны возникать подобные идеи».
Он, как и многие другие, считает, что у Эстонии в этом кризисе есть совершенно определенная роль, особенно если учесть, что эстонцы долгое время свободно переезжали в другие страны в поисках лучший карьерных перспектив.
Райдо Калбре (Raido Kalbre), молодой разработчик программного обеспечения из Таллинна, говорит, что он не понимает суть этого спора. «Не думаю, что Эстония — это такая страна, куда захотят приехать множество иммигрантов», — сказал он.
Однако те разговоры, которые он слышит у кулера или за обеденным столом, свидетельствуют о серьезном расколе внутри общества.
Андрус Вальда (Andrus Valda), водитель такси из Таллинна, говорит, что его страна, численность населения которой составляет всего 1,3 миллиона человек, слишком мала, чтобы выдержать натиск мигрантов. «Мы такая маленькая страна, — говорит он. — Если приедут несколько человек, все будет нормально, но многие считают, что несколькими людьми дело не ограничится. Бытует мнение, что все начнется с 200 мигрантов, а затем их число вырастет, и они создадут массу проблем в Эстонии».
Эхо тревог советской эпохи
Отчасти такое нежелание принимать у себя мигрантов объясняется теми же причинами, по которым такие страны, как Чешская республика и Словакия, противятся введению обязательных квот: у этих государств нет опыта работы с новыми направлениями миграции, особенно с людьми, приезжающими из Сирии или Эритреи. Несмотря на то, что русскоязычное этническое меньшинство в Эстонии составляет почти треть населения страны, практически все эти иммигранты приехали туда в советскую эпоху, чем подавляющее большинство этнических эстонцев было не слишком довольно.
Это отсутствие опыта в сочетании с нестабильной экономической ситуацией и евроскептицизмом, подпитываемым в Европе кризисом миграции и финансовыми трудностями Греции, позволили укрепить позиции тех сил, которые выступают против мигрантов и против членства в Евросоюзе. Националистическая Консервативная народная партия Эстонии, которая была создана в 2012 году, набрала 8,1% голосов на парламентских выборах в этом году. Эта партия апеллирует к тем же настроениям, что и партия «Коренные финны» в Финляндии, а также французский «Национальный фронт».
Врожденное желание эстонцев сохранить свои культуру и язык, учитывая их историю, в значительной мере упрощает задачу разжигания националистических настроений. Сразу после окончания Второй мировой войны этнические меньшинства составляли всего 2,7% населения Эстонии. К 1989 году эта цифра увеличилась до 38,5% — в основном это были граждане Советского Союза, которые приехали или были вынуждены приехать, чтобы работать в тяжелой промышленности.
«Эстонцы воспринимали это как своего рода экзистенциальную угрозу, — говорит Райво Ветик (Raivo Vetik), профессор сравнительной политологии в Таллиннском университете. — И именно в таком контексте возникает эта новая проблема».
Несмотря на то, что число новых беженцев минимально, эстонцы боятся, что скоро они столкнутся со всеми теми проблемами — почти все указывают на иммигрантские волнения в Швеции в 2013 году — с которыми сталкиваются другие европейские страны.
Г-н Сутроп отметил, что, по его мнению, все тревоги рассеются, как только прибудут беженцы: «Эстонцы поймут, что перед ними нормальные люди».
Г-н Ветик указывает на еще один положительный момент. Основная проблема интеграции в Эстонии уже долгое время была связана с русскоязычным меньшинством, и с прибытием новых беженцев, по словам г-на Ветика, возникнет вопрос о том, почему в отношениях между эстонцами и русскими остается так много пробелов. «Многие указывают на то, что эстонцы и русские очень похожи… У нас с русскими гораздо больше общего, чем с новыми иммигрантами, поэтому мы должны ускорить процесс интеграции или сделать его более эффективным», — добавил он. Именно это, по его мнению, и является «положительным моментом».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В центре внимания эстонского общества оказались горячие споры по вопросу о планах страны принять примерно 200 беженцев в течение следующих двух лет. Их подпитывает память о том, как после Второй мировой войны число мигрантов выросло с 2,7% населения Эстонии до 38,5% — в основном это были граждане Советского Союза.
