В период холодной войны у Советского Союза были тысячи ядерных боеголовок, нацеленных на американские города. При этом Москва была связана множеством договоренностей о контроле над вооружениями. Разумеется, прогресс был медленным и трудным. В идеальном мире СССР, наверное, согласился бы на более жесткие ограничения, чем те, которых удалось добиться президентам Кеннеди, Никсону, Форду, Картеру, Рейгану и Бушу. Он бы отказался от ядерного оружия, прекратил нарушать права человека и перестал вмешиваться в дела других стран.
Однако, как понимали все эти президенты — и демократы, и республиканцы — стремиться к невозможному означало бы ничего не достичь. Конгресс должен подходить к вопросу об иранской ядерной сделке таким же образом.
Мы кое-что понимаем в подобных соглашениях. На двоих мы пробыли сенаторами уже 60 лет, и за это время успели поучаствовать в огромном количестве проходивших по всему миру заседаний, слушаний и встреч, которые были посвящены проблеме оружия массового поражения. Опорной точкой для наших усилий стал принятый в 1991 году Закон Нанна-Лугара. Он послужил основой для двух десятилетий тяжелого труда, в результате которого получилось обезопасить и уничтожить более 7 тысяч ядерных боеголовок, сотни ракет и бомбардировщиков и множество других элементов советских оружейных программ.
Этот опыт наглядно продемонстрировал нам, что само по себе соглашение о контроле над вооружениями — это еще не все. Его успех зависит от множества факторов, выявляющихся уже после подписания. В их число входят, например, согласие между союзниками, готовность Конгресса финансировать проведение договоренностей в жизнь, а также наличие у сторон политической воли соблюдать их и контролировать их соблюдение.
В ближайшие недели у каждого из членов Конгресса будет возможность оценить условия нового соглашения и взвесить возможные альтернативы. С нашей точки зрения, существуют три ключевых вопроса. Во-первых, помешает ли оно Ирану получить ядерное оружие? Во-вторых, какие риски с ним связаны? В-третьих, какие риски связаны с отказом Конгресса его одобрить?
Плюсы соглашения очевидны. Оно жестко ограничит обогащение урана и производство плутония, будет требовать прозрачности иранской ядерной программы и предусматривает инспекции, чтобы международное сообщество видело, что иранская ядерная программа остается мирной. Слухи о том, что Иран, в результате будет инспектировать сам себя, обеляя свою ядерную программу, были опровергнуты главой Международного агентства по атомной энергии, заявившим, что условия соглашения технически обоснованы, соответствуют устоявшимся практикам МАГАТЭ и ни в коей мере не нарушают стандартов организации. Важно, что соглашение в целом должно помочь предотвратить жульничество со стороны Ирана и дать возможность обнаружить нарушения заблаговременно, чтобы можно было, если потребуется, принять жесткие меры.
Можем мы представить себе что-то более эффективное? Разумеется — совершенству нет предела. Кое-кто говорил, что Иран согласился бы полностью закрыть свои атомные объекты и свернуть ядерную программу, если бы США заняли на переговорах более жесткую позицию. Однако если бы США в начале 1990-х годов придерживались такого подхода, мы бы не стали помогать России, Украине, Казахстану и Белоруссии с уничтожением ОМП, что намного увеличило бы вероятность чрезвычайных происшествий и терактов катастрофического масштаба.
Конечно, абсолютных гарантий не существует — и уж точно ими не могут служить дипломатические договоренности. Однако в конечном итоге, сделка намного уменьшает вероятность того, что иранцы в ближайшие 15 лет получат ядерное оружие.
Что касается рисков, Конгрессу следует внимательно прислушаться к указаниям разведывательного сообщества и МАГАТЭ на возможные лазейки в режиме контроля, а также совместно с разведслужбами и атомщиками работать над ликвидацией этих уязвимых мест — как сейчас, так и в дальнейшем.
Конгрессу необходимо понять, что идеального контроля не бывает — впрочем, это относится к любым соглашениям. Главное, чтобы контроль был достаточно эффективным. Можно будет обнаружить обман со стороны Ирана до того, как Тегеран получит весомое военное преимущество? На наш взгляд, да. Меры по наблюдению и контролю, предусматриваемые соглашением, беспрецедентны по масштабу и глубине. С учетом нашего разведывательного потенциала у нас появятся мощные инструменты, позволяющие контролировать соблюдение договоренностей.
Противники соглашения уверяют, что смягчение санкций предоставит Ирану дополнительные ресурсы, которые помогут ему усилить дестабилизирующую активность в регионе. Это, действительно, так, однако отказ от соглашения не уменьшит данную угрозу и не избавит нас от нее. Чтобы поверить, что Россия, Китай, Индия и другие страны сохранят экономические санкции, если Конгресс отвергнет соглашение, нужно полностью оторваться от реальности. И это соглашение, и альянс, который санкциями принудил Иран сесть за стол переговоров, фокусируются на ядерной программе Ирана, а не на его поведении в регионе — каким бы опасным оно ни было. Собрать такой альянс на основе общей позиции по региональным вопросам было бы невозможно — взгляды его участников на эти проблемы сильно расходятся.
С этим соглашением или без него, США должны будут — совместно с партнерами — продолжать и расширять противодействие попыткам Ирана дестабилизировать регион. Нам необходимо укреплять сотрудничество с Израилем и странами Персидского залива. Однако если соглашение будет отвергнуто, нам будет труднее это делать.
Наконец — и это, вероятно, главное, — конгрессменам стоит всерьез подумать о последствиях отказа от соглашения. Он неминуемо отрицательно скажется на безопасности Америки и на авторитете США как мирового лидера — и продолжит сказываться еще не один десяток лет. Союзники, скорее всего, откажутся скоординировано поддерживать санкции, что снизит эффективность наших финансовых инструментов и усилит позиции Ирана. В дальнейшем и нынешнему президенту, и его преемнику будет намного сложнее собрать «санкционную коалицию» по иранской проблеме или по любым другим проблемам из сферы безопасности. Позиции Америки и доверие к ней сильно пострадают, а наши возможности получить поддержку для возможной военной операции против Ирана определенно снизятся.
Однако если Конгресс одобрит соглашение с Ираном, главная работа только начнется. И этому Конгрессу, и следующему, и будущим президентам предстоит приложить в ближайшие десятилетия много усилий, если они всерьез намерены помешать Ирану получить ядерную бомбу. Конгрессу придется, не блокируя соглашение, добиваться того, чтобы Иран соблюдал свои обязательства. США должны ясно дать понять, что нас волнует безопасность наших союзников и друзей на Ближнем Востоке и что мы будем оказывать им помощь в сфере безопасности, а также жестко противодействовать вмешательству Ирана в их дела. Кроме этого, нужно четко определить, какие комитеты Конгресса будут отвечать за контроль над соблюдением договоренностей и за проведение их в жизнь. Также необходимо потребовать у президента, чтобы он сообщал Конгрессу о разведданных, связанных с Ираном. Вдобавок, Конгресс должен выделить финансирование для деятельности МАГАТЭ по контролю над соблюдением Ираном договоренностей и для ряда других проектов по нераспространению ОМП в Персидском заливе.
Поддержать или нет в сентябре соглашение — это в первую очередь вопрос совести каждого конкретного законодателя. Перед тем, как голосовать, каждому из них следует посмотреться в зеркало и спросить себя, ставит ли он на первый план интересы своей страны.
Что касается лично нас, то мы уверены, что это соглашение может позволить Америке предотвратить появление у Ирана бомбы без очередной войны на Ближнем Востоке.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Мы кое-что понимаем в подобных соглашениях. На двоих мы пробыли сенаторами уже 60 лет, и за это время успели поучаствовать в огромном количестве проходивших по всему миру заседаний, слушаний и встреч. Этот опыт наглядно продемонстрировал нам, что само по себе соглашение о контроле над вооружениями — это еще не все. Его успех зависит от множества факторов, выявляющихся уже после подписания.
