В понедельник вечером была обнародована очередная партия материалов из переписки Хиллари Клинтон, а это значит, что ее давний приближенный Сидни Блюменталь (Sidney Blumenthal) вновь стал героем новостей.
Блюменталь в своих письмах Клинтон назвал бывшего лидера меньшинства в палате представителей Джона Бейнера (John Boehner) «непорядочным, ленивым и беспринципным пьяницей». Он подверг чайную партию резкой критике за стремление «расколоть страну» до такой степени, «чтобы Америка сама на себя не была похожа». А журнал New Republic, где он прежде работал, Блюменталь назвал «любимым рупором ликудовско/неоконовской пропаганды самого высокого толка». Он переслал Клинтон статью Джейн Мэйер (Jane Mayer) из New Yorker о братьях Кох, указав в теме письма: «Да, обширный заговор правых существует». Он посылал ей многочисленные статьи своего сына, антиизраильского журналиста Макса Блюменталя, а также отправил ей докладную записку своего близкого друга и известного союзника Клинтон Дэвида Брока (David Brock), в которой тот раскрывает план объявления импичмента председателю Верховного суда США Кларенсу Томасу (Clarence Thomas).
Когда Хиллари Клинтон была госсекретарем, он никогда официально не числился ее помощником. Однако очередная партия переписки подтверждает то, что было ясно с самого начала: Блюменталь находился с Клинтон в тесном контакте, а она очень серьезно относилась к его советам. Блюменталь давал ей советы постоянно, причем по любым вопросам — от европейской политики до климатических изменений. Кроме того, он отправлял ей конфиденциальную информацию из Ливии, включая докладные записки о нападении 11 сентября 2012 года, когда боевики-исламисты убили в Бенгази четверых американцев, в том числе, посла Кристофера Стивенса (Christopher Stevens).
И хотя Клинтон настаивает на том, что Блюменталь писал ей «по собственной инициативе», его письма показывают, что она регулярно спрашивала у него совета. Отвечая на письмо Блюменталя о переговорах коалиции в Британии в 2010 году, Клинтон написала: «Я переправила ваши письма Биллу, и он заявил, что они „блистательны“. Продолжайте писать, когда можете».
Его хулителям все это знакомо. Работая в конце 1990-х в Белом доме, он обрел в рядах правых репутацию американского Распутина — злобного и фанатичного клеветника, готового любыми средствами защищать Билла и Хиллари Клинтон. К нему прилипла кличка «Сид Вишес», а его коллега по Белому дому Рам Эмануэль (Rahm Emanuel) дал ему прозвище «Травяной холм» (с которого предположительно стрелял второй убийца Кеннеди — прим. пер.), так как Блюменталь любил раскрывать, а потом всячески осуждать заговоры консерваторов против президента. Конечно, этот человек не мог не оказаться в центре скандала с перепиской.
Но Блюменталь - вовсе не карикатурный царедворец, каким его рисуют. Он намного сложнее. Ключевая деталь, красной линией проходящая через всю его карьеру — журналиста в New Republic и New Yorker, помощника Клинтона в Белом доме, участника предвыборной кампании Хиллари, а также ее внешнего корреспондента, когда она была госсекретарем — это его стремление переделать американский либерализм таким образом, чтобы он мог сразиться с правыми пост-рейгановской эпохи и одержать над ними верх. Блюменталь видел, какие глубокие трансформации пережила политика страны в 1980-е годы, и он страстно хотел, чтобы либеральное движение и Демократическая партия смогли адаптироваться в новых условиях и разгромить Новых Правых. Со временем он пришел к выводу, что Клинтоны — оптимальный вариант, дающий надежду на осуществление таких преобразований. Его преданность Клинтонам не является каким-то верноподданичеством вассала. Это лояльность, рожденная соображениями идеологической и моральной целесообразности.
Так кто же он такой, Сидни Блюменталь?
Он – журналист и политический консультант. Наибольшую известность он получил, когда с августа 1997 по январь 2001 года работал помощником и старшим советником президента Билла Клинтона. В это время он активно защищал Клинтона от угрозы импичмента, которым президенту грозили республиканцы в конгрессе. Во время кампании 2008 года он также работал советником Хиллари Клинтон.
Перед приходом в администрацию Блюменталь долгие годы работал журналистом, освещая политические вопросы. Начинал он в бостонских еженедельных изданиях, затем перебрался в Вашингтон, где работал в New Republic, Washington Post и New Yorker. Когда Клинтон завершил свой президентский срок, Блюменталь вернулся к журналистской деятельности. Он несколько лет работал вашингтонским редактором Salon, а затем стал обозревателем Guardian.
Блюменталь написал несколько книг, в том числе, The Clinton Wars (Войны Клинтонов) (это гигантские мемуары на 853 страницы, в которых он пишет о своей работе в Белом доме), The Permanent Campaign (Перманентная кампания), The Rise of the Counter-Establishment (Возвышение контр-истэблишмента) и A Self-Made Man: The Political Life of Abraham Lincoln, 1809-1849 (Своими силами. Жизнь Авраама Линкольна в политике, 1809-1849). Это первый том биографии Линкольна из четырех запланированных, которые должны выйти в апреле будущего года.
Он также сделал небольшую карьеру на стороне в шоу-бизнесе, работая консультантом в сериале «Таннер 88» (режиссер Роберт Олтмен, сценарист Гарри Трюдо) на канале HBO, который посвящен борьбе фиктивного конгрессмена за выдвижение кандидатом в президенты от Демократической партии в 1988 году. Он также стал продюсером фильмов «Макс» и «Такси на темную сторону», причем последний получил награду киноакадемии как лучший документальный фильм.
О чем писал Блюменталь до прихода в Белый дом? В первые десятилетия журналистской работы он писал очень много, причем две книги наглядно демонстрируют его интересы и карьерные устремления.
Изданная в 1980 году «Перманентная кампания» - это книга о том, как региональных партийных боссов вытесняют профессиональные консультанты избирательных кампаний. В качестве примера там приводится новая поросль массачусетских политиков (Барни Франк, Эд Марки, Джон Керри), которые одержали победу вопреки отсутствию связей с ирландской демократической машиной.
Следствием такого возросшего влияния консультантов стало стирание разграничительных линий между предвыборными кампаниями и реальным государственным управлением, которое создало динамику «перманентной кампании», давшей название этой книге. Падение боссов из индустриальной эпохи и взлет консультантов, опирающихся на опросы общественного мнения, утверждает Блюменталь, является отражением более широких изменений в экономике, которая совершила переход от промышленного производства к компьютерам и информационным технологиям. «Сейчас белые воротнички численно превосходят синих воротничков, компьютеры стали неотъемлемой чертой жизни, знания превратились в важнейшую форму капитала, значительная часть предприятий тяжелой промышленности вывезена за рубеж в более динамичные страны третьего мира, а Америка превращается в головной офис нашей планеты».
Прогнозы из книги весьма точны - как политические, так и экономические. Что крайне важно, Блюменталь не считает динамику перманентной кампании чем-то плохим и ужасным. «Хотя многие плачут по поводу бессодержательности работы по созданию имиджа и беспринципности социологических опросов, я считаю эти технологии неизбежными и нейтральными», — пишет он в «Войнах Клинтонов». Придя в Белый дом, он активно занялся этой разновидностью политики, и создание имиджа стало ключевой составляющей в его работе.
Книга «Возвышение контр-истэблишмента» была опубликована в 1986 году. Это история консервативного движения, написанная на пике его славы и влияния. Она была издана, когда Блюменталь работал в Washington Post и писал о «консервативном импульсе». В газету его взяли репортером по освещению внутренних вопросов, но вскоре он стал в большей мере заниматься аналитикой, когда выяснилось, что Блюменталь в ходе президентской кампании демократа Гэри Харта (Gary Hart) в 1984 году был у него спичрайтером, и одновременно писал о нем хвалебные статьи в New Republic. Харт во многом был прообразом Клинтона, современно мыслящим человеком, который хотел, чтобы Демократическая партия поддержала новую экономику информационных технологий и отказалась от некоторых либерально-ортодоксальных взглядов. Неудивительно, что Блюменталь в выгодном свете представлял обоих.
Главный довод «Возвышения контр-истэблишмента» состоит в том, что консервативное движение взяло пример с неорганизованных, но эффективных заговоров элитных институтов — Института Брукингса, Фонда Форда, редакционной странички New York Times — и таким образом создало гораздо более спаянный и результативный контр-истэблишмент, куда вошли Американский институт предпринимательства, Фонд Олина, редакционная страничка Wall Street Journal. «Они скопировали то, что воображали, — написал Блюменталь, — но то, что они создали, не было воображаемым». Как отмечает консервативный автор Теви Трой (Tevi Troy), эта книга «стала программой обширного заговора правых», когда Блюменталь работал в Белом доме. В ней совершенно четко говорится о том, кто есть тот враг, которого должно разгромить новое поколение политиков-демократов.
Как Блюменталь познакомился с Клинтонами?
Впервые Блюменталь встретился с Биллом Клинтоном в 1987 году на ежегодном сборище различных знаменитостей и светил под названием Renaissance Weekend, которое состоялось в местечке Хилтон Хед, штат Южная Каролина. До президентских праймериз Демократической партии оставались считанные недели, и после долгих размышлений Клинтон решил не участвовать в этом цикле. В «Войнах Клинтонов» Блюменталь вспоминает, как занимавший тогда пост губернатора Клинтон очень откровенно рассказал о своих политических амбициях. Но больше всего Блюменталя поразило то, что Клинтон читал новую на тот момент, но сегодня ставшую классикой работу социолога Уильяма Джулиуса Уилсона (William Julius Wilson) The Truly Disadvantaged (Настоящие неимущие), которая посвящена последствиям деиндустриализации для внутренних городов, и особенно для изолированных районов проживания бедного чернокожего населения. «Пробыв с ним несколько дней, — пишет Блюменталь, — я изменил свое первоначальное представление о нем как о торопливом молодом человеке. Мои впечатления расширились и углубились... Он оказался харизматичным, хотя и слишком словоохотливым оратором, легко постигавшим тайны государственной политики».
В итоге Блюменталь в ходе той кампании начал расхваливать Майкла Дукакиса (Michael Dukakis), из-за чего Кристофер Хитченс (Christopher Hitchens) с изумлением и презрением написал о его «способности придавать яркий блеск самым никудышным кандидатам от демократов». Но в 1992 году он уже симпатизировал Клинтону, написав в New Republic заглавную статью под названием «Помазанник» (он к тому времени уже вернулся туда из Washington Post). В этой статье Блюменталь нахваливал Клинтона, называя его наиболее вероятным кандидатом, провидцем и любимцем партийной элиты, способным возродить либерализм в пост-рейгановскую эпоху.
Клинтон, писал Блюменталь, входит в группу демократов, стремящихся «переосмыслить... будущее либерализма и Демократической партии». Он называет данный проект «Разговор». Он выгодно сравнивает Клинтона с Дукакисом («обычный технократ»), а также с его соперником по 1992 году Бобом Керреем (Bob Kerrey) («у него нет никаких плюсов, кроме биографии»), и старательно подмечает, что эти люди не входят в проект «Разговор». Они не из круга избранных, они не знают нужных людей, и они - не такие сильные знатоки политики, как Клинтон. Они не пытаются преобразовать либерализм так, как считает нужным Блюменталь. Но Клинтон — как до него Грант — делает это.
Критики утверждали, что разница в большей степени носила личностный характер, а не идеологический и не содержательный. «Блюменталь так пока и не проанализировал свою собственную роль в „Разговоре“, — написал спустя год в New Republic Джекоб Вайсберг (Jacob Weisberg). — Большинство из тех, на кого он ссылается в своей статье, это не просто источники, а давние друзья. И в своем журналистском заступничестве он видит проявление этой дружбы».
Согласно Блюменталю, он еще не полностью склонился на сторону Клинтона, когда вышла статья «Помазанник». Этот момент, как он пишет в «Войнах Клинтона», наступил уже после ее публикации, когда прямо накануне праймериз в Нью-Гэмпшире разразился скандал с Дженнифер Флауэрс (Gennifer Flowers) (эта модель объявила, что была любовницей Клинтона — прим. пер.). Когда зазвучали заявления об этом романе, популярность Клинтона начала падать, и в лидеры гонки вышел бывший сенатор от Массачусетса Пол Цонгас (Paul Tsongas). «Но затем в Довере, — пишет Блюменталь, — я увидел, как Клинтон практически из небытия снова возвращается к политической жизни... Его показатели, от которых зависела судьба всей кампании, стали для меня самым потрясающим политическим моментом с тех пор, как я в детском возрасте оказался на чикагском стадионе» (где он увидел выступавшего с речью Джона Кеннеди).
Что писал Блюменталь о первом президентском сроке Клинтона?
В начале первого срока Клинтона Блюменталь, который в то время работал в New Yorker, часто критиковал президента, явно не оправдавшего, по его мнению, возложенных на него надежд, о которых он написал в «Помазаннике». В январе 1993 года появилась статья, в которой Блюменталь пишет о хаотичном процессе передачи власти, когда сложилась «убийственная атмосфера, похожая на ту обстановку, в которой недовольный соискатель должности убил [в 1881 году президента США] Джеймса Гарфилда (James Garfield)». В мае он раскритиковал Клинтона за его нежелание начать военные действия в Боснии, чтобы положить конец этническим чисткам. Блюменталь тогда заявил: «Нет вещи более опасной для авторитета президента и страны, чем выражения преданности и решимости, не подкрепленные силой».
Затем оценки Блюменталя начали меняться в положительную сторону. Он посчитал, что Клинтон поднялся над собой и стал эффективным, либеральным и современно мыслящим государственным деятелем, каким он считал его все время. В январе 1994 года Блюменталь опубликовал статью, в которой дал оценку первому году Клинтона на посту президента, основываясь на пространном интервью с ним. Он написал, что у Клинтона была «худшая первая неделя президентства со времен Уильяма Генри Гаррисона (William Henry Harrison) (9-й президент США — прим. пере.)». Но в целом Блюменталь написал хвалебный портрет лидера, который протолкнул неоднозначный проект бюджета, законопроект Брейди «О предупреждении преступлений, связанных с ручным огнестрельным оружием» и соглашение о Североамериканской зоне свободной торговли (NAFTA). Клинтон, поведал Блюменталь, «почувствовал, как надо пользоваться своей должностью и своими полномочиями».
В июне он написал статью об иске Полы Джонс (Paula Jones) против президента, в котором она обвинила его в сексуальных домогательствах, и назвал это дело бездоказательной охотой на ведьм, которую ведут крайне правые. Скандалы типа тех, что устроила Джонс, утверждал Блюменталь, «это образец самой деструктивной пристрастности в публичной борьбе соперников с разными взглядами на общество... В тумане желтой прессы испаряется общественная жизнь».
За кулисами Блюменталь познакомил Клинтона с Тони Блэром, который в то время был восходящей звездой британской политики, и которого он перед избранием на пост премьера в самых лестных выражениях представил публике на страницах New Yorker. Блэр, как и Клинтон, принял вызов и взялся за модернизацию своей партии после ставшего иконой преобразований консервативного национального лидера (в данном случае это была Маргарет Тэтчер). Блюменталь посчитал, что этот вызов придал Блэру новые интеллектуальные силы. Позднее, придя в Белый дом, он проявил большой интерес к формированию этой парой руководителей трансатлантической модели «третьего пути», которая включала в себя связную идеологию и последовательные подходы к политике левых.
Блюменталь обрел репутацию самого большого сторонника Клинтона среди представителей журналистского корпуса. Для его поклонников это была совершенно нормальная ситуация, продолжение давней традиции, в рамках которой столичные журналисты налаживали тесные связи с Белым домом. «Джордж Уилл (George Will) общался с Рональдом Рейганом безо всякого ущерба своей карьере, — написал в своей рецензии на «Войны Клинтонов историк Дэвид Гринберг (David Greenberg). — Дэвид Фрум (David Frum), будучи президентским спичрайтером, написал бестселлер The Right Man (Правильный человек), после чего вернулся к хвалебным статьям о Буше». Но по мнению критиков, Блюменталь выполнял работу администрации. Когда в 1997 году он перешел, наконец, в Белый дом, его бывший работодатель New Republic спросил, получит ли он свою «задержанную зарплату».
Все это — история 90-х. Может, мы поднимем настроение, рассказав о нелепой междоусобице в Вашингтоне, в которой непосредственно участвовал Блюменталь?
Конечно. Блюменталь не только журналист, политик и продюсер. Он ко всему прочему и драматург, ставший автором пьесы This Town (Этот город), действие которой происходит в Белом доме в пресс-центре. Там, как пишет Блюменталь в кратком изложении «Войн Клинтонов», «небольшая свора недовольных ветеранов журналистики сравнивает свои издания и гонорары, а также с опаской критикует президента и его администрацию, которые не способствуют их карьерному росту». После этого репортеры начинают изобретать сексуальный скандал с участием собаки из Белого дома. Блюменталь хвастается в своих мемуарах, что его пьесу передали в эфир в программе LA Theatre Works и поставили в Национальном пресс-клубе в Вашингтоне.
Эта пьеса создала небольшие проблемы репортеру New York Times Марку Лейбовичу (Mark Leibovich), когда он в 2011 году писал книгу о политической культуре Вашингтона под одноименным названием This Town. В своей книге Лейбович пишет, что когда Блюменталь узнал о его замыслах, он направил его редакторам по электронной почте письмо под заголовком «Касательно Марка Лейбовича: Потенциальная проблема плагиата». Вот как Лейбович описывает эту переписку:
Блюменталь, с которым, как мне кажется, я однажды встречался, начал свое письмо с требования о том, чтобы я признался, что он «написал идущую на широкой сцене и получившую массу отзывов сатирическую пьесу о вашингтонских журналистах под названием This Town» ... и что мое название и замысел взяты оттуда. Он похвастался, что его пьеса «долгое время ставилась в вашингтонском пресс-клубе». В заключение он написал: «Конечно, на названия, в отличие от торговых марок, авторские права не распространяются, но их плагиатом заниматься все равно нельзя. Возможно, Лейбович не знает об этой проблеме. Возможно, он вчера родился. Но он не должен создавать глупую проблему плагиата».
Ключевое слово здесь «глупая», хотя и мой авторитет тоже ставится под сомнение, потому что мои пьесы никогда «широко не ставились в вашингтонском пресс-клубе». Но мне все равно неприятно от того, что я причинил боль Блюменталю, не заметив пьесу, которую почти все забыли, как в «этом городе», так и во всех прочих. Забыла про нее и Википедия на своей страничке про Сидни. Так что я добросовестно признаю, что Блюменталь очевидно написал в 90-е годы пьесу под названием «Этот город», а поэтому будущие издания моей книги получат название «Новый Завет».
Какова была роль Блюменталя в истории с импичментом Клинтона?
У Блюменталя в Белом доме был обширный круг обязанностей. Он занимался самыми разными вопросами, «от подготовки президентского послания конгрессу о положении в стране до свободы прессы в Аргентине и Турции, от визита британского премьер-министра Тони Блэра в США до президентского обещания выдвинуть на первый план предстоящее тысячелетие», как написала в 1998 году Los Angeles Times. Но больше всего он запомнился тем, что помог Клинтону погасить скандал с Моникой Левински, а впоследствии практически спас его от импичмента.
Блюменталь впервые засветился в этом скандале в качестве свидетеля, сначала на заседании федерального большого жюри по делу об импичменте, где обвинителем выступал Кеннет Стар (Kenneth Starr), а затем на слушаниях об импичменте в американском сенате. В первый раз Стар вызвал его для дачи показаний в феврале 1998 года, то есть, через месяц после того, как скандал с Левински получил огласку. Блюменталь согласился отвечать на любые вопросы о своих контактах с прессой, однако отказался рассказывать о своих частных беседах в Белом доме, так как администрация Клинтона утверждала, что привилегия исполнительной власти освобождает помощников из Белого дома от обязанности давать показания по такого рода вопросам.
Блюменталя спросили, не искал ли он и не распространял ли компромат на сотрудников Стара, дабы дискредитировать его расследование, и не просил ли его об этом Клинтон. Он гневно отверг эти обвинения. «Прокуроры Кена Стара требовали, чтобы я рассказал, о чем говорил репортерам, и что репортеры рассказывали мне о прокурорах Кена Стара, — заявил он представителям СМИ на выходе из здания суда. — Если им кажется, что запугали меня, то они ошибаются».
Стар снова вызвал его в суд в июне, когда федеральный судья постановил, что привилегия исполнительной власти не запрещает Блюменталю давать показания. В «Войнах Клинтонов» Блюменталь вспоминает, как ему задавали вполне конкретные вопросы о сексуальной жизни президента в его присутствии:
Обвинитель спросил меня: «Спрашивали ли вы конкретно президента о том, был ли у него оральный секс с Моникой Левински?» «Нет». «Говорил ли вам президент что-нибудь об оральном сексе с Моникой Левински?» «Нет». «Готовили ли вы президента и/или первую леди к ответам на вопросы, которые из-за особенностей дела Левински могут возникнуть о пристрастии к сексу?» «Нет».
Его также спросили, когда он в первый раз обсуждал историю с Левински с президентом и первой леди. Блюменталь показал, что Хиллари сказала ему: «На мой взгляд, на президента нападают по политическим мотивам, за его слабости и недостатки».
Президент Клинтон сказал: «Моника Левински приставала ко мне с требованиями сексуального характера». Он дал ей отпор. Он сказал: «Я уже проходил это. Я причинил боль многим людям, и больше этого делать не собираюсь». Она ему угрожала. Она заявила, что расскажет всем, как между ними был роман, что ее знают как настоящую охотницу за мужчинами, добивающуюся своего, что ей это ненавистно, и что если у нее будет роман, либо если она скажет, что у нее был роман, тогда ее перестанут считать охотницей.
В своей книге Блюменталь пишет, как до последнего верил, что у Клинтона не было ничего с Левински — вплоть до того момента, когда президент публично признал это. Он разочаровался в своем друге, однако подумал: «Если президентство Клинтона будет разрушено в результате работы Стара, которая представляет собой предвзятое расследование мнимых преступлений Клинтона, раскрыть которые так и не удалось на протяжении нескольких лет, из-за чего началось вторжение в его личную жизнь, то это окажет пагубное воздействие на конституцию и американскую политику. Будет разрушен сам институт президентства, а демократии будет нанесен непоправимый ущерб». Речь идет не о защите Билла. Речь идет о защите самой республики.
Когда он говорил с Хиллари, они «с самого начала разрешили эту исключительно сложную личную проблему. Будучи ее другом, я хотел защитить ее частную жизнь. Я сказал, что несмотря ни на какие проблемы (а ее проблемы были серьезнее, чем у кого-либо), нам надо думать о политике. Она придерживалась такого же мнения».
В результате слушаний по делу Клинтона в сенате Блюменталя и еще двоих человек лишили должностей. Второй оказалась Левински, а третьим — друг Клинтона Вернон Джордан (Vernon Jordan), который помог ей найти работу после окончания стажировки в Белом доме. Увольнение было долгим, и в нем случались весьма странные моменты, скажем, когда обвинитель палаты представителей Джеймс Роган (James Rogan) попросил Блюменталя разъяснить фабулу романа Артура Кестлера «Слепящая тьма».
Но самый трудный момент наступил тогда, когда Блюменталя начали спрашивать, поручал ли ему Белый дом распространять слухи о том, что Левински охотится за мужчинами. Он уже сообщил присяжным о разговоре с Клинтоном, сказавшем ему, что коллеги Левински считают ее охотницей и карьеристкой, и что ему не понравился этот ярлык. Вопрос заключался в том, не рассказал ли Блюменталь об этом прессе.
Обвинитель палаты представителей Линдси Грэм (Lindsey Graham), ныне работающий сенатором и являющийся кандидатом в президенты, спросил Блюменталя о статье Карен Гулло (Karen Gullo) от 30 января 1998 года, где говорится: «С тех пор, как 10 дней назад появились утверждения о связи между президентом Клинтоном и Левински, источники в Белом доме начали потихоньку закулисную кампанию, представляя ее в качестве не заслуживающей доверия карьеристки, которая была одержима президентом».
Грэм спросил: «Есть ли у вас какая-то непосредственная или косвенная информация о том, что помощники и младшие сотрудники из Белого дома проводили такую кампанию?» Блюменталь ответил отрицательно, заявив, что сотрудники Белого дома твердо считали, что никто из них не должен ничего сообщать репортерам о личной жизни Моники Левински, и что он «полностью с этим согласился, на чем они и порешили». Грэм начал спрашивать его о разговорах по поводу того, что Левински охотница за мужчинами, и Блюменталь на это ответил: «Я не знаю никого в Белом доме, кто распространял бы такие истории».
Показания Блюменталя не сильно повлияли на вердикт сената, но у него лично возникли побочные проблемы, когда его друг, журналист Кристофер Хитченс показал под присягой, что Блюменталь за обедом с ним и с его женой 19 марта 1998 года неоднократно называл Левински охотницей и карьеристкой. Получилось так, что Блюменталь сказал неправду, заявив, что в беседах с репортерами никогда ее так не называл.
Блюменталь отреагировал немедленно, опубликовав следующее заявление: «Мы с женой очень опечалены тем, что Кристофер решил окончить нашу долгую дружбу таким бессмысленным образом». Друг и сторонник Блюменталя Джо Конансон (Joe Conason), тогда работавший в New York Observer, оспорил заявление Хитченса, отметив, что в СМИ слово «преследователь» в связи с Левински появлялось 430 раз до того обеда. Это позволяет предположить, что Блюменталь не придумал этот термин, а лишь обсуждал сведения из открытого источника.
Но инцидент спровоцировал призыв к министерству юстиции начать расследование против Блюменталя по подозрению в нарушении присяги и заявление сенатора-республиканца Арлена Спектера (Arlen Specter), который сказал, что голосовал бы против осуждения Клинтона, если бы Сенат расследовал «возможный обман Сената предполагаемым нарушением присяги в отмене свидетельства господина Сидни Блюменталя». Из этого ничего не вышло, и Хитченс пообещал отозвать свои письменные показания, если Блюменталь предстанет перед судом. Они не общались долгие годы, но, предположительно, помирились незадолго до смерти Хитченса от рака в 2011 году.
В каких еще спорах с консерваторами Блюменталь участвовал в Белом доме?
Во время процедуры импичмента стало известно, что конгрессмен-республиканец Генри Хайд (Henry Hyde), один из главных социальных консерваторов и лидирующая фигура Палаты представителей в слушаниях по импичменту, в 1960-х годах имел внебрачный роман. Многие республиканцы были уверены, что за этим стоял Блюменталь:
Конгрессмен-республиканец Рей Ла Худ (Ray LaHood) возложил ответственость за дело Хайда на сотрудника администрации Белого дома Сидни Блюменталя. «Мне кажется, это образ действий Сидни Блюменталя», — сказал Ла Худ. -«Блюменталь — змея. Он стремится разрушать людям карьеры, и он должен быть уволен». На вопрос о том, какие доказательства у него есть, Ла Худ процитировал «процесс уничтожения».
Блюменталь минувшим вечером заявил, что не он был источником истории с Худом и вообще никак не причастен к этому делу. Он сказал, что «не просил и не поощрял ни одного журналиста заняться расследованием обстоятельств частной жизни какого-либо члена Конгресса», и что когда репортеры в прошлом спрашивали его об этих слухах, он отвечал им, что «это неправда, и не следует публиковать это».
В начале пребывания в должности в Белом доме Блюменталю пришлось иметь дело с грязным намеком со стороны Drudge Report, который тогда еще не помогал разрушить дело Левински). Сайт утверждал, что он плохо обращался с женой и скрывал это — ложное обвинение по всем данным. На следующий день сайт удалил это сообщение, но Блюменталь подал иск о клевете и потребовал 30 миллионов долларов. Через четыре года дело было урегулировано, и Блюменталь заплатил Drudge Report 2,5 тысячи долларов.
Во время работы в администрации Блюменталь был центральной фигурой в деле привлечения на сторону президента неожиданного человека — Дэвида Брока (David Brock), который был журналистом, обличающим махинации политиков, и выступал против Клинтона, но с тех пор стал убежденным либералом. Он основал прогрессивную медиа-группу Media Matters и организацию «Демократический суперкомитет политических действий American Bridge». После того, как Drudge Report опубликовал свою историю, Блюменталь позвонил Броку и спросил, не знает ли он, кто стоит за этим.
«Без всяких колебаний», — написал Бюменталь, — «он рассказал мне о своих беседах с Драджем и другими, и понял, что Драджа подталкивает небольшая группа правых деятелей, желающих опубликовать клевету на меня на этом сайте». Они подружились, и Блюменталь был советником Брока, когда тот порвал с правыми, о чем сообщил в Esquire в 1997 в статье под заголовком «Исповедь правого наемника». Траш (Thrush) из Politico написал, что обращение Брока стало «величайшим переворотом, совершенным Блюменталем, которое помогло превратить его в сторонника Клинтона». Блюменталь помог перевербовать ключевого представителя контр-истеблишмента. которого он отметил за десять лет до того. Он воплотил на практике свой анализ правых и добился результатов.
Какую роль играл Блюменталь в кампании Хиллари Клинтон в 2008 году?
Блюменталь оставался приближенным Клинтонов в 2000-х годах, когда он опубликовал книгу «Войны Клинтона» и работал вашингтонским корреспондентом Salon. В ноябре 2007 года он официально стал старшим советником предвыборного штаба Хиллари Клинтон. Самым известным случаем с его участием в этой кампании стало его задержание полицией, когда он вел автомобиль со скоростью 70 миль в час и в нетрезвом состоянии в Нашуа, Нью-Гэмпшир, где максимальная разрешенная скорость — 30 миль в час. Серьезное обвинение в «опасном вождении в пьяном виде» было снято, когда задержавшего его полицейского отправили служить в Ирак, и это сделало суд невозможным. Но больше последствий возымели обвинения, распространенные командой Обамы и подкрепленные некоторыми данными журналистов, согласно которым, Блюменталь стоял за злобными расистским нападками во время праймериз.
В книге «Game Change» Марк Гальперин (Mark Halperin) и Джон Хейлеманн (John Heilemann) пишут, что Блюменталь слишком увлекся так называемой «записью беляков»: фальшивым слухом, исходившим от бывшего агента ЦРУ и сторонника Клинтон Ларри Джонсона (Larry Johnson), согласно которому существовала видеозапись участия Мишель Обамы в демонстрации против «беляков» в Церкви Троицы, которую семья Обамы посещала, когда жила в Чикаго (Джонсон потом добавил ради приличия, что в митинге участвовал лидер Нации Ислама Луис Фаррахан). Это было смешно. «То есть, «беляк»? — позднее говорила Мишель. — «Этот термин подходит больше Джорджу Джефферсону» (комедийный персонаж).
Но если верить Гальперину и Хейлеманну, Блюменталь и Клинтон в то время были уверены, что запись реальна. По словам политолога из колледжа Оксидентал Питера Дрейера (Peter Dreier), Блюменталь также рассылал «влиятельным людям» письма по электронной почте. связывающие Обаму с чикагским застройщиком Тони Резко (Tony Rezko), бывшим боевиком леворадикальной группировки Биллом Айерсом (Bill Ayers), ставшим экспертом по образованию, и черным леворадикальным поэтом Фрэнком Маршаллом Дэвисом (Frank Marshall Davis), которого Обама немного знал, когда был подростком. Одно из писем гласило:
«Какой особенной рассудительностью может похвастаться Обама? Как он будет вести себя, пообещав встретиться без условий с Ахмадинеджадом, Ким Чен Иром, Чавесом, Асадом и Кастро? Давайте посмотрим, как он вел дела с Тони Резко».
Разумеется, команда Клинтон отрицала эти сообщения. Из-за них команда Обамы прозвала Блюменталя «Дышащим серой исчадием ада».
Какую роль играл Блюменталь, когда Клинтон была госсекретарем?
Предполагаемая роль Блюменталя в нападках на Обаму стоила ему места в Госдепартаменте, когда туда пришла Хиллари. Когда появились слухи о том, что она хочет нанять Блюменталя как советника, пресс-секретарь Белого дома Роберт Гиббс сказал управляющему делами Раму Эммануэлю: «Черта с два. Если она наймет его, я увольняюсь». Старший советник Дэвид Аксельрод добавил: «Я тоже». Эммануэллю пришлось сообщить об этом Клинтон, и она смирилась с этим решением.
Тем не менее, Блюменталь и Клинтон продолжали поддерживать контакты, когда она была в должности. Опубликованные Госдепартаментом электронные письма показывают, что он продолжал давать советы и анализировать все, начиная от внутренней политики Европейского союза, выборов в Великобритании в 2010 году и израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху и заканчивая американской «Чайной партией». Письма также показывают, что она прибегала к его помощи в написании речей и общении с прессой. Самым спорным моментом стало то, что ему показывали данные разведки о ситуации в Ливии в 2011 и 2012 году. Он написал не менее 25 меморандумов об этой стране, которые Клинтон пересылала своему советнику Джейку Салливану (Jake Sullivan).
«Время от времени, как частное лицо и как друг я отправлял Хиллари Клинтон материалы на разные темы, которые она могла бы счесть полезными и интересными», — написал Блюменталь в Politico в заявлении через адвоката. Клинтон называла его письма «не прошенными», но заслуживающими внимания. «Он посылал мне письма, о которых его не просили, и которые я просматривала от случая к случаю. Это часть «бери и отдавай», сказал Клинтон, добавив, что иногда она просматривала его письма, чтобы избежать опасности быть введенной в заблуждение информацией, поступающей от небольшого количества людей. Возможно, относительно разведывательных данных по Ливии «не прошенная» часть верна, но она совершенно определенно считала его своим советником, возглавляя Госдепартамент.
Источником информации большинства писем Блюменталя был Тайлер Драмхеллер (Tyler Drumheller), бывший начальник отдела ЦРУ по тайным операциям в Европе. В свое время он активно критиковал администрацию Буша, утверждая, что администрация проигнорировала сомнения разведки относительно утверждений об иракском оружии массового поражения. Работая в Salon, Блюменталь превозносил его.
Дэвид Игнациус (David Ignatius) из The Washington Post сообщил, что консалтинговая фирма «A principal of Alphom», в которой работал Драмхеллер до своей смерти в августе, передала ему, как Блюменталь однажды обратился к Драмхеллеру и сказал, что его «подруга Клинтон» нуждается в информации по Ливии. Утечка переписки между Драмхеллером и Блюменталем показала, как они тесно сотрудничали, собирая разведданные по Ливии. Как написали Джефф Герт (Jeff Gerth) из ProPublic и Сэм Биддл (Sam Biddle) из Gawker, «14 мая 2011 года переписка Блюменталя и Ширера показывает, что они вели переговоры с Драмхеллером о контракте с кем-то, кого они называли „генерал“ и „Гранж“, чтобы отправить четырех оперативников на неделю в Тунис и к границе и обратно».
По данным Николаса Конфессора (Nicholas Confessore ) и Майкла Шмидта (Michael Schmidt ) из The New York Times, письма, приходившие к Клинтон, часто содержали информацию, про которую другие сотрудники Госдепартамента знали, как ложную. Например, посол США в Ливии Кристофер Стивенс оспаривал меморандум, утверждавший, что ливийское отделение «Братьев-мусульман» хорошо выступит на выборах. На самом деле оно выступило плохо. Другой дипломат отметил, что меморандум путал ливийских политиков-однофамильцев.
Блюменталь также видел информацию о теракте в Бенгази, отправив Клинтон письмо, возлагавшее ответственность за нападение на толпу, разъяренную антиисламским фильмом «Невинность мусульман», который был показан на You Tube. В то время фильм провоцировал протесты в исламских странах. Клинтон переслала письмо Салливану. Но хотя на первом этапе спецслужбы действительно так считали, позднее оказалось, что это неправда, и на самом деле террористы планировали нападение на посольство США в Ливии. На следующий день Блюменталь прислал письмо, согласно которому, джихадистская группировка «Ансар аш-Шария» спланировала нападение и использовала акции протеста как прикрытие. Это противоречило тогдашней позиции администрации США. Это, в основном, оказалось правдой: «Ансар аш-Шария» участвовала в нападении, но не они одни, а теракт стал скорее использованием предоставившейся возможности, чем результатом планирования.
Конфессор и Шмидт в своей статье пишут также, что Блюменталь работал на Constellations Group, компанию, искавшую бизнес-информацию в Ливии. Эти утверждения часто отрицает Конасон, друг Блюменталя, по словам которого в публикации Politico, «ему не заплатили ни пенни».
Чтобы усилить противоречивое впечатление, следует отметить, что Блюменталь продолжал получать по 10 тысяч долларов в месяц от Фонда Клинтона, в том числе, и в то время, когда он составлял эти меморандумы. Он также был и остается консультантом основанной Броком про-клинтоновской структуры American Bridge. Конасон утверждает, что работа Блюменталя на фонд была связана исключительно «с речами, пресс-конференциями и книгами о наследии президента», и не имела никакого отношения к ливийским делам. В то время Блюменталь также много работал над сериалом о Линкольне, и это отнимало большую часть его времени.
16 июня Блюменталь давал показания комитету Палаты представителей по Бенгази. Он попросил комитет опубликовать его показания полностью и пожаловался, что многочисленные утечки информации вводят общественность в заблуждение о процессе. Опрос Блюменталя относился к его связям с Броком и Media Matters, а также с предположениями о том. что он и Клинтон координировали усилия, чтобы Брок выступил против критики ее ливийской политики.
