Важнейшей задачей в Сирии является достижение мира и стабильности. Чтобы добиться этого, Запад должен смириться с тем, что в результате мирного решения Башар Асад на какое-то время останется у власти.
Миграционный кризис является для Европы внешним шоком, но о нём предупреждали давно. Внешние границы Шенгенской зоны оставались проницаемыми и это стимулировало сверхприбыльную организованную преступность. В нынешней чрезвычайной ситуации Германия распахнула свои границы и тем самым породила полнейшую неразбериху относительно Дублинских соглашений (обязывают все государства регистрировать всех прибывающих на их территорию беженцев) — в результате на Венгрию смотрят как на страну-преступника, хотя она как раз пытается следовать этим соглашениям.
Так долго продолжаться не может. Через несколько недель возникнет необходимость установить контроль и на немецкой границе, потому что ни одна страна не способна без негативных для себя последствий принимать по 10 тысяч новых беженцев в день. Проводимая сейчас странами ЕС политика — это экстренные краткосрочные решения.
Но что насчёт выработки долгосрочной устойчивой политики?
К сожалению, с этой задачей Европе будет справиться ещё сложнее.
Для решения проблемы беженцев необходимо обеспечить стабильность в странах, откуда они бегут. Сирия — наиболее острая проблема, к решению которой Европа теперь тоже должна подключиться. На данный момент Европа этого не делает, и складывается впечатление, что европейцам абсолютно чужда сама мысль, что они должны содействовать обеспечению стабильности в близлежащих регионах.
С другой стороны, Россия может сыграть ключевую роль в политическом урегулировании сирийского кризиса.
Удивлены?
Давайте начнём с использования химического оружия в Дамаске в августе 2013 года. Это была «красная линия» президента Барака Обамы, нарушение которой означало военное вмешательство США в гражданскую войну в Сирии. США не хотели ничего предпринимать в связи с самой войной, унёсшей жизни сотен тысяч мирных жителей, но использование химоружия было условием применения американцами военной силы. Химоружие было использовано, но у Вашингтона уже не оказалось прежнего желания осуществлять военную интервенцию. Барак Обама тогда вдруг решил, что ему следует запросить разрешение Конгресса — нашёл способ снять с себя ответственность.
Его союзник в Великобритании Дэвид Кэмерон тоже поплёлся в парламент как ласковая болонка. Учитывая, что и Обама, и Кэмерон имеют полномочия на применение военной силы без санкции парламента, очевидно, что своими манёврами они просто пытались выбраться из непростой ситуации. Тогда именно Россия спасла положение, согласовав со своим партнёром Асадом химическую демилитаризацию Сирии. Как мы помним, в том числе и норвежские ВМС участвовали в вывозе сирийского химоружия к месту его уничтожения американцами.
Со времени начала гражданской войны в Сирии Асад превратился из главной проблемы в побочную. Целью авиаударов ведомой США коалиции является «Исламское государство», а Россия и Запад солидарны в том, что именно эта террористическая группировка является врагом номер один. Они расходятся во мнениях относительно того, является ли Асад врагом номер два.
Я считаю, что Западу пришло время принять, что в результате мирного урегулирования сирийского кризиса Асад на какое-то время останется у власти. Важнейшая задача сейчас — достижение мира и стабильности. Но ЕС настаивает, что Асад должен уйти. Это не слишком умно, поскольку Европа не готова к военному вмешательству в конфликт, а потому не имеет никакого влияния «на земле».
Русские же, напротив, всё более активно оказывают Асаду военную помощь в борьбе с «Исламским государством». Поступают сообщения о более крупных перебросках российских войск в Дамаск.
Взгляните ещё дальше в прошлое, в Ливию в 2011 году. Западная военная интервенция, в которой Норвегия тоже была на первых ролях, закончилась успехом с военной точки зрения, но с политической — катастрофой. К сожалению, значение имеет только последнее. На смену Муаммару Каддафи не пришло ничего. Мы создали вакуум силы, который быстро заполнился разномастными милициями и террористическими группировками, получающими огромные доходы от контрабандной перевозки беженцев и мигрантов.
Параллели с Сирией очевидны. Не лучше ли получить политическое решение, выбрав стабильность диктатуры вместо «ливийского сценария»?
И здесь у России уже определяющая дипломатическая роль, а теперь, после заключения соглашения по иранской ядерной программе, готов внести свою лепту и Тегеран. Сделать это должны быть готовы и США с Саудовской Аравией.
И ничего не решающая Европа, которая только наблюдает за всем происходящим, сидя на своём заборе, теперь должна активно поддержать такое политическое решение.
Европа не хочет марать руки в мире реальной политики, но поступает аморально, перекладывая на других всю ответственность за урегулирование ситуации в близлежащих регионах. Но весьма нелицеприятная правда состоит в том, что Европа сейчас сама сталкивается с вакуумом силы, поскольку США всё более неохотно берут на себя лидерство в решении проблем у её границ.
Скоро Европа будет вынуждена не только самостоятельно контролировать свои собственные границы, но и взять на себя ответственность за решение проблем, которые заставляют миллионы людей покидать свои дома, т. е. должна будет положить конец войнам. Но трагедия ещё глубже, чем просто недостаток политической воли к лидерству, — Европа также избавилась от своего арсенала мер реальной политики и превратилась в постмодернистский рай, основным активом которого является сила притягательности.
Беженцы стремятся не в страны, которые похожи на их собственные, а в Германию и Швецию. Ирония состоит в том, что сила притягательности порождает необходимость Европе снова вернуться к реальной политике — самая неполиткорректная мысль, которая только может придти в голову кому-то в Берлине или Стокгольме.
