В августе Франциск провел в Ватикане папскую аудиенцию. Благодаря своей сдержанности, умеренности и инклюзивной риторике Франциск создал впечатление гораздо более открытой и терпимой Церкви, не изменив при этом церковную доктрину.
Если вы зайдете в Ватикан с заднего входа, вы быстро поймете, насколько маленьким и тесным миром на самом деле является центр Католической церкви. Этот комплекс площадью в 45 гектаров, построенный преимущественно в эпоху Возрождения, представляет собой духовную и административную штаб-квартиру глобального института с 1,2 миллиарда последователей. Первым зданием, которое вы увидите, будет гостевой дом Santa Marta, где Папа Франциск живет и работает в трехкомнатных апартаментах площадью в 65 квадратным метров, отказавшись от традиционных, шикарных папских апартаментов в Апостольским дворце.
Повернув за угол, вы увидите желтое здание, где разместились несколько кардиналов. На одном этаже живет кардинал Тарчизио Бертоне (Tarcisio Bertone), который был государственным секретарем Святого Престола при предшественнике Франциска, папе Бенедикте XVI. Кардинал Паоло Сарди (Paolo Sardi), которого считают одним из политических противников Бертоне внутри папской курии, живет этажом ниже. Пройдя немного по Ватиканским садам, вы попадете в монастырь Mater Ecclesiae, где сейчас живет Бенедикт XVI. Когда он покинул свой пост в 2013 году, он улетел на вертолете, чтобы начать отшельническую жизнь в смирении и молитве, и многие могли подумать, что он укрылся в каком-нибудь монастыре на территории его родной Германии. Но он остался в Ватикане. Прямо за стенами Ватикана, на площади Читта Леонина находится еще одно здание, где разместились кардиналы. Кардинал Герхард Мюллер (Gerhard Müller), преемник Бенедикта на посту Префекта Конгрегации доктрины веры, живет в тех же апартаментах, где жил Бенедикт в то время, когда он был просто кардиналом Йозефом Рацингером (Joseph Ratzinger), а над Мюллером расположился кардинал Лоренцо Бальдиссери (Lorenzo Baldisseri).
И между соседями существует множество разногласий: Мюллер является поборником доктринальной традиционности, а сторонник реформ Бальдиссери занимает пост председателя Синода по делам семьи — совета, созданного Папой Франциском в прошлом году, в рамках которого прогрессивно мыслящие деятели Церкви выступают в поддержку большей гибкости в таких вопросах, как отношение к разведенным парам и гомосексуалистам. Недавно между ними возник спор — который к настоящему моменту, очевидно, уже был улажен — по поводу уровня шума в здании: превосходный пианист Бальдиссери предпочитает музицировать сразу после обеда, когда Мюллер любит вздремнуть.
В этом тесном мире процветают близкая дружба, острое соперничество, столкновение амбиций и личная неприязнь. Поскольку деятели Церкви редко критикуют Папу на публике, личные разногласия зачастую принимают форму клеветы, коридорных сплетен и закулисных интриг. Именно в такой специфической обстановке Папа Франциск, бывший архиепископ Буэнос-Айреса Хорхе Марио Бергольо (Jorge Mario Bergoglio), пытается «встряхнуть» Церковь, как он любит выражаться. В отличие от большинства своих предшественников, он провел довольно мало времени в Риме до своего избрания на папский престол 13 марта 2013 года.
Будучи первым папой-иезуитом в истории, Бергольо провел почти всю свою карьеру в Латинской Америке. В возрасте 36 лет он стал главой Ордена иезуитов в Аргентине. В период Грязной войны, которую в Аргентине развязала правая хунта, его обвинили в том, что он передал военным двух священников, хотя свидетельства остаются противоречивыми, а сам он утверждает, что он старался спасать священнослужителей и других жертв режима. (Несколько политических диссидентов заявили, что Бергольо помог им спрятаться в период репрессий.) После своего назначения на пост архиепископа Буэнос-Айреса в 1998 году Бергольо посвятил себя работе с бедными людьми, разъезжая на автобусе по Буэнос-Айресу и проводя время в трущобах города.
Когда в 2013 году кардинал Бергольо приехал в Рим на собрание, на котором должны были выбирать преемника Бенедикта, перед началом конклава он обратился к группе кардиналов. Он решительно раскритиковал «римо-центричную» склонность Церкви к «теологическому нарциссизму», добавив, что задача Церкви заключается в том, чтобы добраться до окраин мира и до самых последних членов общества. Накануне Рождества в прошлом году Франциск удивил кардиналов и монсеньоров, осудив множество «болезней» Курии: ее «патологическое стремление к власти», «соперничество и тщеславие», «сплетни, ропот и злословие», ее «обожествление глав религиозных общин», ее «карьеризм и оппортунизм». Хотя он привел в правительство Ватикана несколько своих людей, чтобы они помогли ему реализовать его видение Церкви, по большей части ему приходится работать с тем сообществом, которое он унаследовал от своего предшественника.
Я понял, насколько это сложно, когда мне довелось попасть на собрание высокопоставленных чиновников Ватикана в Риме ранее в этом году. Там я услышал, как один из кардиналов говорил об итальянском новостном журнале L’Espresso, который готовился к публикации провокационной разоблачительной статьи о расточительности кардинала Джорджа Пелла (George Pell), австралийца, которому Франциск поручил разобраться с финансами Ватикана. Эта статья была основана на просочившихся в СМИ документах, и выступавший кардинал был, по всей видимости, очень рад предстоящей публикации. «Когда пришел Франциск, бытовало убеждение, что все поступки и решения итальянцев были плохими и коррумпированными — теперь все стало несколько сложнее», — сказал он. По всей видимости, он полагал, что он просто обязан свести счеты с теми, кого он считал «псевдо-реформаторами».
После полудня швейцарские гвардейцы, несущие караул в Ватикане, выводят всех посетителей из Ватиканских садов, чтобы бывший понтифик Бенедикт XVI мог совершить свою ежедневную прогулку. Бенедикт пользуется специальным приспособлением для ходьбы, однако, вне всяких сомнений, ему удалось сохранить ясность ума. Теперь, когда его уже больше не обвиняют во всех проблемах католического мира, его понтификат постепенно подвергается некоторой переоценке.
Бенедикт не дает интервью прессе. Большая часть информации о его жизни проходит через его личного секретаря, монсеньора Георга Генсвайна (Georg Gänswein), немецкого теолога, который начал работать с Бенедиктом в 1996 году и стал его секретарем в 2003 году. Генсвайн тоже живет в здании Mater Ecclesiae. Его часто называют «Великолепным Джорджем» или «Джорджем Клуни Ватикана». Это привлекательный мужчина 59 лет с седеющими светлыми волосами, точеными чертами лица и пронзительными голубыми глазами. Он серьезно увлекался теннисом и лыжами. Одетый в элегантную черную сутану, он принял меня в одной из расписанных фресками комнат Апостольского дворца. Незадолго до своей отставки Бенедикт повысил Генсвайна до сана архиепископа и сделал его Префектом Папского дома — он сохранил этот пост и при Папе Франциске.
Некоторые из первых шагов Франциска — его решение не жить в Апостольском дворце и не носить некоторые предметы папского облачения — рассматривались в определенных кругах как скрытый упрек в адрес Бенедикта, который скрупулезно соблюдал все традиции. С некоторым раздражением монсеньор Генсвайн объяснил немецкой газете Die Zeit, что Папа Бенедикт жил в Апостольском дворце вовсе не из эгоизма, и что все его привычки характеризовались умеренностью и скромностью. Мне показалось, что Генсвайн недоволен той волной «франциско-мании», которая прокатилась по миру после его избрания. По его словам, Папа не может нравиться всем без исключения, поэтому страстное увлечение СМИ скоро пройдет. Он сказал мне, что Папа подобен пальцу, указывающему на Луну, а Луна — это Господь. «Иногда все переворачивается с ног на голову, и люди видят лишь палец — они перестают видеть Луну, — объяснил он. — Я не имею в виду, что Папа добивается именно этого — не стоит путать Папу с поп-звездой — или что Франциск пытается привлечь к себе всеобщее внимание, но средства массовой информации подчиняются своей собственной динамике».
Отношения Бенедикта со СМИ были гораздо менее гладкими. Сначала многие репортеры писали о его жизни в период Второй мировой войны и о его теологической ригидности и консерватизме. Ему так и не удалось избавиться от репутации поборника доктринальной традиционности, от репутации, благодаря которой он получил прозвища «ротвейлер Папы» и «Панцер-кардинал» (по названию одного из танков Вермахта). Между тем, некоторые из тех, кому довелось поработать с ним лично, описывали его как человека чрезвычайно учтивого и мягкого, скромного, сдержанного и доброго, человека высоких моральных качеств и исключительного ума.
Прежде ни один папа, ушедший в отставку по своему желанию, не оставался жить в Ватикане. Самым известным папой, отрекшимся от престола, стал Целестин V, монах и отшельник, отказавшийся от папского поста в 1294 году в надежде вернуться к своей прежней жизни. Но вместо этого Бонифаций VIII, который пришел на его место и которого Данте поместил в один из нижних кругов ада, отправил Целестина в тюрьму.
Бенедикт и Франциск, несомненно, ладят друг с другом гораздо лучше, чем Целестин и Бонифаций. Отец Федерико Ломбарди (Federico Lombardi), который был пресс-секретарем обоих пап, сказал мне: «Зная Бенедикта, я совершенно не удивлен тому, что он ведет себя с безупречным тактом, благоразумием и деликатностью». Он добавил: «Он нечасто появляется на публике, но ему всегда рады, и, как правило, эти появления происходят по приглашению Папы Франциска». Франциск приложил особые усилия к тому, чтобы оказать Бенедикту уважение: прежде чем он впервые появился на публике в качестве нового Папы Римского, он поговорил с Бенедиктом по телефону. Когда он давал обширное интервью иезуитскому журналу Civiltà Cattolica, он сначала попросил Бенедикта просмотреть готовящийся к печати текст и прокомментировать его. Ответные заметки Бенедикта заняли четыре страницы. Франциск сравнивает присутствие Бенедикта в Ватикане с присутствием в доме уважаемого и любимого деда, который всегда может дать мудрый совет.
Многие из тех, кто близок к Бенедикту, говорят, что между ним и Франциском – гораздо больше общего, чем принято полагать. Эту точку зрения поддерживает кардинал Бертоне, который работал заместителем кардинала Рацингера в Конгрегации доктрины веры, а затем занимал должность государственного секретаря — в сущности премьер-министра Ватикана — на протяжении большей части восьмилетнего понтификата Бенедикта.
Я встречался с Бертоне несколько раз в его апартаментах во Дворце Сан-Карло, расположенного на другой стороне улицы от гостевого дома, где живет Франциск. Это высокий и солидный человек с большой вытянутой головой. Он одевается в простую черную сутану — то есть точно так же, как он одевался в начале своей карьеры, когда он был одним из священников салезианского ордена. Понять, что перед вами кардинал, можно лишь по характерной красной шапочке на его голове. Он носит очки со слегка затонированными линзами, которые делают его темные глаза похожими на глубокие черные дыры. Один из моих собеседников назвал Бертоне «непроницаемым». Обычно он держится настороженно, однако он становится весьма дружелюбным и приятным, когда немного расслабляется. Он попросил меня заранее прислать ему на электронную почту вопросы к нашему интервью, а когда я приехал, он вручил мне 33 листа с ответами, подкрепленными датами, цифрами и цитатами. Мне на мгновение показалось, что Бертоне сам себе не доверяет, и что такое его поведение символизирует те проблемы, которые существовали в общении Церкви со СМИ в период папства Бенедикта.
Бертоне часто обвиняли во множестве проблем, существовавших в период правления Бенедикта, и на меня он произвел впечатление гордого, но обиженного человека. В прессе его часто изображали бюрократом Ватикана, решительно намеренным помешать проведению любых реформ и скрыть коррупцию. В 2012 году в одной газете появилась статья с заголовком: «Банк Ватикана и Бертоне доказали, что сатана существует». Даже после того, как Франциск пришел на его место, Бертоне остался мишенью для критики. Газеты и телеканалы начали рассказывать о просторных и роскошных апартаментах, куда он переехал после отставки. Когда он праздновал свое 80-летие, в прессе появились статьи о богатом приеме и изысканных винах и закусках, которые там подавались. Его привычки часто и не в его пользу сравнивали со спартанскими привычками нового папы. В ответ на это Бертоне решил написать (вместе с одним итальянским журналистом) свой собственный рассказ о его жизни и работе в Ватикане, который он назвал «Камерарий» («Il Camerlengo») — это один из его титулов на прежней работе.
Апартаменты Бертоне больше подходят бывшему главе государства, чем священнику. Он рассказал мне, что он сделал там ремонт на свои личные средства, и что вместе с ним здесь живет его личный секретарь и три монахини. «Бертоне — влиятельный человек, но он очень честный», — сказал мне один из членов его окружения. Он, несомненно, очень набожный человек, чей календарь и сознание наполнены религиозными праздниками и церемониями. В августе он ездил в Гватемалу, чтобы принять участие в различных мероприятиях в честь основателя Салезианского ордена. Но для него крайне важно находиться вблизи рычагов власти. В тот период времени, когда состоялся наш с ним разговор, он готовился к неделе духовной практики. Когда я спросил его об этом, он с осторожностью ответил мне: «Col papa, col papa» («С папой, с папой»). И действительно, в одном итальянском журнале я видел фотографию Бертоне, сидящего на переднем сиденье автобуса вместе с Папой Франциском.
По словам Бертоне, Бенедикт никогда не был «косным консерватором» и сухим теологом, лишенным человечности. «Я помню множество случаев, когда он, будучи еще кардиналом, прогуливался по площади святого Петра и вступал в разговор с молодыми людьми из Германии, — рассказал он мне. — Ему очень нравилось обедать в нескольких ресторанчиках в Риме». Жители Борго, района за стенами Ватикана, где они оба жили в тот период времени, когда они работали в Конгрегации доктрины веры, очень любили Бенедикта. «Владельцы магазинов, парикмахеры, официантки всегда выходили и здоровались с ним», — сказал Бертоне. Бенедикт подкармливал соседских кошек, разговаривая с ними на своем языке — «какой-то разновидности баварского немецкого, которую они, по всей видимости, понимали».
Корреспондент Джон Тэвис (John Thavis), который уже долгое время пишет о Ватикане, рассказал очень любопытную историю о Бенедикте в своей новой книге «Дневники Ватикана» (Vatican Diaries): во время своей поездки в Иорданию Бенедикт приехал на то место на реке Иордан, где Христос попросил Иоанна Предтечу крестить его. Повсюду собрались журналисты с камерами в ожидании великолепной фотосессии. Может быть, папа захочет крестить кого-нибудь? Или, по крайней мере, пройдет по берегу реки и зачерпнет немного воды? Но Бенедикт так и не вышел из своей машины, и колонна автомобилей уехала.
Скандалы вокруг сексуальных домогательств со стороны священнослужителей, которые набирали силу в течение нескольких десятилетий при предшественниках Бенедикта, достигли своего апогея в период его понтификата, превратив его в папу, который утратил контроль над рычагами управления. 2010 год, запомнившийся как ужасный год, прошел под эгидой жутких откровений о сексуальном насилии над детьми и домогательствах. И хотя Бенедикт сделал гораздо больше, чем его предшественники, чтобы справиться с проблемой сексуальных домогательств со стороны представителей духовенства, ему пришлось взять на себя большую часть вины. Тогда же, в 2012 году, разразился скандал, получивший название «Ватиликс»: в итальянской прессе стали появляться личные документы — письма, адресованные папе и другим высокопоставленным чиновникам Ватикана — которые свидетельствовали о масштабной финансовой коррупции и ожесточенной внутренней борьбе. Человеком, передавшим эти документы СМИ, оказался личный помощник папы Паоло Габриэле (Paolo Gabriele), который заявил, что он хотел поднять тревогу и оповестить папу о назревающих вокруг него проблемах.
Будучи Префектом Конгрегации доктрины веры, Бенедикт пытался разобраться со скандалом вокруг сексуальных домогательств, покончив с системой разрозненных ответов со стороны конкретных епископов. В 2004 году он настоял на начале расследования в отношении отца Марсиаля Масиэля Деголладо (Marcial Maciel Degollado), харизматичного мексиканца, возглавлявшего религиозный орден «Легион Христа». Существуют неопровержимые доказательства того, что Масиэль подвергал сексуальному насилию множество молодых семинаристов в течение нескольких десятилетий и стал отцом нескольких детей от женщин, с которыми у него была связь. Согласно результатам расследования, проведенного Джейсоном Берри (Jason Berry), Масиэль умел мастерски доставать деньги и набирать семинаристов, он был фаворитом Иоанна Павла II и его государственного секретаря Анджело Содано (Angelo Sodano). По слухам, Содано помешал Рацингеру завершить расследование в отношении Масиэля, и, когда «Легион Христа» строил университетский кампус в Риме, один из племянников Содано, инженер, получил работу в этом проекте.
В самом начале своего понтификата Бенедикт удалил Масиэля из «Легиона» и распорядился, чтобы он вел «замкнутую жизнь, наполненную раскаянием и молитвой, с запретом на любую форму общественного служения». Хотя представители Ватикана неохотно критикуют Иоанна Павла II, упоминание имени которого часто сопровождается возгласами «Santo subito», шепотом они добавляют, что в последние годы его понтификата, когда из-за болезни Паркинсона он уже практически полностью утратил дееспособность, многое шло не так. Поэтому часть скандалов, оказавшихся в центре внимания общественности в период понтификата Бенедикта, были унаследованы им от его предшественника.
Бертоне и другие приближенные Бенедикта утверждают, что его стоит воспринимать как деятеля переходного периода, начавшего реформы, которые в настоящий момент Франциск продолжает: финансовая прозрачность, нетерпимость по отношению к сексуальным преступлениям священнослужителей, восстановление дипломатических отношений между Кубой и США, реформа Курии.
Отказавшись от практики перевода священников-преступников, Ватикан при Бенедикте и Бертоне начал лишать таких священников сана: в 2011 и 2012 годах, последних годах папства Бенедикта, сана лишились 384 священника. Однако пресс-офис Ватикана не опубликовал эту статистику: агентство Associated Press самостоятельно собрало данные из годовых отчетов Ватикана. В наших беседах Бертоне ни разу не упомянул о фактах лишения сана, что стало еще одним свидетельством отсутствия у него навыков взаимодействия с общественностью.
В 2010 году Бенедикт создал в Ватикане финансовый регулятивный орган, Управление финансовой информации, и вернул под свой контроль Банк Ватикана или, как его еще назвают, Институт религиозных дел. Из-за непрозрачности своих финансовых трансакций Банк Ватикана, который не входит в юрисдикцию Италии, долгое время был источником неловкости для Ватикана. В начале 2000-х годов Ватикан попал в первую десятку стран мира, считавшихся лучшими «оффшорными» финансовыми убежищами для ухода от налогов и отмывания денег.
В сентябре 2010 года итальянские власти не разрешили перевести около 23 миллионов евро через Банк Ватикана, после того как он отказался объяснить, кому принадлежат эти деньги и почему их переводят с одного счета на другой. Чтобы разрешить этот кризис, Бенедикт подписал закон, запрещающий отмывать деньги: наряду с другими мерами этот закон учреждал Управление финансовой информации, в чьи задачи входило выявление подозрительных трансакций и обмен информацией с иностранными контрольными органами в банковской системе. В начале 2011 года Бертоне предложил Ватикану присоединиться к системе «Манивэл», надзорному органу, созданному Советом Европы, который занимается стандартизацией норм банковской прозрачности в европейских странах.
Вскоре началась ожесточенная внутренняя борьба вокруг степени и скорости подчинения деятельности финансовых органов Ватикана международным стандартам. С точки зрения одних — в том числе Франческо де Паскуале (Francesco De Pasquale), которого назначили директором Управления финансовой информации — Ватикан пытался создать всего лишь видимость прозрачности. Как вспоминает де Паскуале, перед одной из встреч с представителями «Манивэл» монсеньор Этторе Балестреро (Ettore Balestrero) спросил его: «Нам действительно необходимо рассказать им правду?» (Сам Балестреро опроверг слова де Паскуале, сказав, что «я всегда сотрудничал в полной мере и с абсолютной прозрачностью своих действий с регуляторами Совета Европы».)
В Институте религиозных дел существовало более 30 тысяч счетов, и несколько тысяч из них были «спящими» или «нестандартными»: они принадлежали людям и организациям, не связанным с религией и, возможно, занимающимся уходом от налогов или отмыванием денег. Ни глава Института религиозных дел Этторе Готти Тедески (Ettore Gotti Tedeschi), ни номинальный глава Управления финансовой информации де Паскуале не знали, что было на тех счетах.
Во время другой встречи, как вспоминает де Паскуале, Готти Тедески спросил: «Почему мы не можем поделиться нашими записями? Нам же нечего скрывать, не так ли?» По словам де Паскуале, управляющие Института религиозных дел и представители Государственного секретариата ответили на это «ледяным молчанием». В марте 2012 года миланское отделение JP Morgan закрыло счет, который был закреплен за Банком Ватикана, из-за неспособности этого института соблюдать установленные нормы прозрачности. И часть документов, которыми обменивались эти организации, попали в руки СМИ.
Спустя несколько месяцев унизительных разоблачений появились «Ватиликс». В мае 2012 года журналист Джанлуиджи Нуцци (Gianluigi Nuzzi) опубликовал целый сборник документов под названием «Его Святейшество». На той же неделе Готти Тедески был снят с поста главы Банка Ватикана, а Паоло Габриеле был арестован. Хотя именно Габриэле передал прессе большую часть документов, почти никто в Ватикане не верит, что он действовал в одиночку.
«Ватиликс» отчасти стали результатом всеобщего недовольства тем, как Бертоне управлял Ватиканом. Сам Бертоне и Ватикан настаивают на том, что у них были законные основания не предоставлять регуляторам доступ к документам Института религиозных дел — и одной из причин было желание защитить суверенитет Ватикана. Институту религиозных дел потребовалось два года, чтобы достичь соответствия международным стандартам прозрачности, для чего он без лишнего шума закрыл примерно 4,6 тысячи счетов.
Разные кардиналы призывали Бенедикта уволить Бертоне с поста государственного секретаря, однако он отказался. Бертоне критиковали за его слишком сильную вовлеченность в дела Италии. Он ставил своих протеже на должности в больницах и итальянских банках, а один из его «доверенных лиц» получил ключевую должность на итальянском государственном телеканале. Он заставил Банк Ватикана инвестировать средства в одну итальянскую кинокомпанию, которая снимала фильмы и сериалы религиозной тематики. Он помогал защищать итальянские католические больницы, которым угрожало банкротство и над которыми нависли обвинения в мошенничестве. Он даже присутствовал на обеде в доме известного деятеля итальянского телевидения Бруно Веспа (Bruno Vespa) вместе с Сильвио Берлускони и другими влиятельными людьми, где они обсуждали будущее итальянского правительства. Когда я спросил Бертоне, не жалеет ли он о том, что присутствовал на том обеде, он ответил: «Разумеется, если бы я знал, какой вокруг этого поднимется шум, я бы не поехал». Ни один из этих шагов Бертоне не был ни незаконным, ни необычным для Ватикана, однако все они подтверждают, что Католическая церковь заботится скорее об Италии, чем об остальном мире.
Очевидно, Бенедикт принял решение покинуть свой пост весной 2012 года, когда скандал «Ватиликс» набирал обороты. Ему уже было 85 лет, и во время своей поездки в Мексику ночью он упал и ударился головой о бортик ванны. Когда он проснулся на следующее утро его голова и подушка были в крови. Он понял, что он больше не может совершать такие дальние поездки. Но он уже пообещал отправиться в Бразилию летом 2013 года, и, очевидно, именно эту дату он считал своего рода крайним сроком. Он начал обсуждать вопрос о своем уходе с Генсвайном и Бертоне.
«Я пытался отговорить его, убеждая его, что мы можем изменить его расписание, сократить или вовсе исключить поездки, но он был непреклонен», — рассказал мне Генсвайн. Хотя все мои собеседники отрицали, что скандал «Ватиликс» был катализатором ухода Бенедикта, он, несомненно, стал одним из факторов, повлиявших на решение папы.
В конечном итоге Бенедикта, скорее всего, запомнят, как папу, который решил добровольно уйти с престола. Именно это его решение сделало возможным приход Франциска, и сторонники Бенедикта утверждают, что оно помогло пересмотреть сущность папского престола в таком ключе, который способствовал принятию программы реформ Франциска. «Это был революционный шаг», — отметил Генсвайн.
На конклаве, на котором должны были выбирать преемника Бенедикта, царили сильные анти-итальянские настроения. 14 кардиналов из США и латиноамериканские кардиналы были решительно настроены коренным образом поменять направление. И кардиналы из США единодушно поддержали самого сильного кандидата из Южной Америки, Хорхе Марио Бергольо.
В 1302 году Папа Бонифаций VIII, преемник несчастного Целестина, издал папскую буллу, в которой говорилось, что «мы провозглашаем, мы устанавливаем, что для спасения необходимо, чтобы все люди подчинялись Папе Римскому». В 1870 году Пий IX решил продолжить эту традицию, издав декларацию о непогрешимости папы. Его примеру спустя столетие последовал и Папа Иоанн Павел II с его приверженностью церковной доктрине и требованием беспрекословного подчинения Папе Римскому. Однако в правлении Ватикана присутствует и альтернативная традиция. В первые века существования христианства Церковью управляли синоды или советы, на которых присутствовали все епископы, которые могли приехать. Папа Франциск сделал все возможное, чтобы его называли Епископом Рима — одним из многих его титулов — намереваясь вернуться к той традиции, в рамках которой Церковью управляли в более демократическом ключе, а папа римский был первым среди равных. Чтобы справиться с присущей Католической церкви обособленностью и изолированностью, Франциск создал совещательную комиссию из девяти кардиналов — по одному кардиналу от каждого континента, плюс его новый государственный секретарь, кардинал Пьетро Паролин (Pietro Parolin). Эта комиссия является своего рода глобальным кабинетом. У Франциска есть комитет по экономическому контролю, состоящий из 15 человек — восьми кардиналов и семи мирян — которые имеют равные права на голосовании. Он также назначил генерального аудитора, который имеет право проверить любое учреждение Ватикана и отчитывается непосредственно перед папой.
Если широкой общественности Франциск кажется чрезвычайно добродушным человеком, внутри стен Ватикана он обзавелся репутацией жесткого лидера. В своем интервью изданию Civiltà Cattolica он охарактеризовал себя как человека, «немного наивного», но при этом проницательного, умного и даже хитрого. Хотя он регулярно совершает поступки, указывающие на его скромность, самоотречение и доброту — он сам оплачивает счета из отеля, где он живет с момента избрания его Папой Римским, он моет ноги наркоманам, находящимся на реабилитации, он продвигает идею бедной Церкви для бедных — он с таким же упорством и настойчивостью пытается реорганизовать традиционные формы правления в Ватикане.
Чтобы иметь представление о том, как эта революция происходит на практике, я добился разрешения посетить недавно созданный Секретариат по экономическим вопросам, возглавляемый австралийским кардиналом Пеллом. В прошлом Префект Конгрегации доктрины веры — то есть арбитр доктринальной традиционности — был самым влиятельным префектом в Ватикане. Пелл и Секретариат по экономическим вопросам были поставлены на один уровень с этим префектом — а, возможно, даже на более высокий уровень. Пелл тоже вошел в состав глобального кабинета Франциска.
Чтобы добраться до кабинетов секретариата, нужно пройти мимо Двора Бельведера, построенного патроном Микеланджело, Юлием II. Время от времени Юлий II заполнял этот двор водой, используя его в качестве места для инсценировок морских битв и других развлечений. Где-то под камнями, которыми выложен этот двор, лежат останки слона, питомца папы Лео X. Поэтому мне показалось довольно странным и удивительным подниматься на лифте на третий этаж, чтобы встретиться с группой людей, похожих на магистров бизнеса и говорящих на английском языке. До настоящего времени именно итальянский был языком Ватикана — даже среди его иностранных кардиналов и епископов. Папа Франциск согласился сделать Секретариат по экономическим вопросам официально двуязычным учреждением — первым двуязычным учреждением в Ватикане — и английский язык, несомненно, пользуется там популярностью. Дэнни Кейси (Danny Casey), австралиец и менеджер по финансам, которого кардинал Пелл назначил ответственным за повседневные дела секретариата, сказал мне: «Английский — это международный язык бизнеса, поэтому мы можем нанимать людей со всего мира».
Пелл и Кейси, работавшие вместе в Сиднее, сотрудничали с ведущими международными консультантами, чтобы установить контроль над запутанными финансовыми схемами Ватикана: они занимались стандартизацией учетных практик, поиском ценных активов и переводом ряда небольших институтов и единиц собственности Ватикана под непосредственный контроль Святого престола — правового субъекта, который руководит Ватиканом и рядом институтов в Риме и за его пределами. Ранее в этом году новый секретариат объявил о том, что ему удалось выявить финансовые активы на сумму около 1,2 миллиарда долларов, которые прежде не значились на балансе Ватикана. Никто не утверждал, что эти активы были спрятаны с какими-либо корыстными целями. «Когда мы начинали свою работу, нам сказали, что у Святого престола есть 65 различных институтов, — рассказал Кейси. — Но мы выяснили, что на самом деле таких институтов 136».
Как можно обнаружить 71 институт общей ценностью в 1,2 миллиарда долларов? Как объяснил Кейси, управление собственностью Ватикана было чрезвычайно фрагментарным. По некоторым оценкам, Католической церкви принадлежит около 20% всей недвижимости в Италии и четверть недвижимости Рима. На Римских холмах находится огромное множество религиозных организаций, монастырей, семинарий, фондов, институтов и братств: спрятанные сокровища с красивыми садами, расписанными фресками дворцами, журчащими фонтанами и потрясающими видами — многие из них некогда принадлежали богатым семьям со сложными и многовековыми историями и были переданы Церкви несколько столетий назад.
В настоящее время все учреждения Ватикана должны подчиняться международным нормам ведения бухгалтерского учета и надзора, и администраторы этих институтов — во многих случаях это монахи и монахини — проходят специальный курс по бухгалтерскому учету. Каждый институт должен заполнять особую форму, где указываются цели и задачи на следующий год, а также та сумма денег, которая необходима на реализацию этих задач. Кейси и его команда прикладывают массу усилий, чтобы провести четкую границу между теми активами Ватикана, которые выполняют религиозную миссию — забота о пожилых или просвещение молодежи — и теми активами, которые «выходят за рамки этой миссии». Та собственность, которая выходит за рамки миссии, считается коммерческим активом, из которого Ватикан должен постараться извлечь максимальную денежную выгоду.
Конгрегация пропаганды — один из институтов Ватикана, который спонсирует религиозные миссии за границей — владеет недвижимостью на сумму в 10 миллиардов долларов. Эта недвижимость расположена в основном в Риме и включает в себя некоторые из самых красивых исторических дворцов. Примерно пять лет назад в СМИ появились сообщения о том, что Конгрегация пропаганды, возможно, сдает эту недвижимость в аренду итальянским политикам, журналистам и бизнесменам. Бертоне рассказал мне, что за свой флагманский магазин, расположенный на Via del Babuino в одном из самых престижных районов Рима, дизайнер Валентино платит гораздо меньше ее рыночной цены. (Представитель модного дома Valentino сообщил, что арендная плата этого магазина соответствует рыночной цене и что эта компания никогда не имела никаких привилегий.)
В своей статье, опубликованной в англоязычном издании Catholic Herald, кардинал Пелл вспоминал, как один его британский знакомый однажды спросил его, как Ватикану удалось продержаться так долго при таких неформальных практиках ведения бухгалтерского учета. «Я начал с того, что заметил, что именно этот вопрос первым приходит в голову жителям англоязычных стран, — сказал он. — Однако он будет находиться гораздо ниже в списке вопросов у представителей других культур, таких как итальянцы».
Но многим в Ватикане не понравилась такая позиция и идеи. Вскоре после публикации статьи Пелла L’Espresso напечатал разоблачительную статью о его расходах. Эта статья была основана на ряде документов и чеков, которые, очевидно, были переданы журналу одним из чиновников Ватикана, стремящихся сместить Пелла.
В статье говорилось, что Пелл и Кейси потратили более 500 тысяч евро на административные нужды в течение всего нескольких месяцев. Кейси получает зарплату в размере 15 тысяч евро в месяц — это колоссальная сумма для сотрудника институтов Ватикана. А Пелл вписал затраты на церковное облачение — несколько тысяч евро — в графу расходов. Пелл и Кейси часто летали бизнес-классом и угощали своих деловых консультантов шампанским. Все это кажется вполне естественным для мира бизнеса, но при этом никак не вписывается в рамки принципов скромности и простоты, исповедуемых Франциском.
Хотя Франциск решительно выступает против более жестких форм свободного капитализма, в управлении финансами Ватикана он опирается на крупные компании капиталистического мира — McKinsey, Deloitte Consulting, EY и другие. Он предоставил гораздо больше полномочий профессионалам из мирян и сократил круг административных обязанностей кардиналов, которые не имеют специальной подготовки. Новая команда попыталась внедрить так называемый принцип «четырех глаз», согласно которому все серьезные решения в области финансов должны рассматриваться и приниматься двумя чиновниками или профессионалами, чтобы избавиться от внутренней системы своеобразных вотчин, которая до недавнего времени была нормой для Ватикана — когда один кардинал отвечает за недвижимость стоимостью в несколько миллиардов долларов, другой отвечает за многомиллиардную больничную систему.
Существуют свидетельства того, что Франциск и его команда все же оказали некоторое влияние. В последние два года понтификата Бенедикта Управление финансовой информации сообщило только о семи случаях «подозрительной деятельности». В 2013 году, в первый год понтификата Франциска, таких докладов оказалось 202, а в 2014 году — 147. Итальянская полиция, ведущая расследование фактов коррупции в Милане прослушала разговор одного политика (позже признанного виновным во взяточничестве), который жаловался на новую атмосферу в Ватикане. «В Ватикане больше нет защиты, потому что новый Папа… не заботится об итальянском мире, а среди кардиналов не осталось никого, кто бы мог обеспечить протекцию».
Главная цель Секретариата по экономическим вопросам заключается в том, чтобы приносить больше доходов. «Мы должны заработать больше денег при помощи наших активов, чтобы принести больше добра», — объяснил Кейси. Банк Ватикана, один из главных источников доходов, имеет всего около 6 миллиардов долларов а активах и вкладах, а стоимость недвижимости, принадлежащей Католической церкви по всему миру, оценивается в 2 триллиона долларов — это примерный размер ВВП России, Индии или Бразилии.
Некоторые реформаторы призывают к созданию головной организационной структуры — Управления активами Ватикана — которая возьмет на себя управление финансовыми активами города-государства Ватикан и его различных институтов, а также его недвижимостью. Банк Ватикана также предложил создать инвестиционный фонд, который должен быть зарегистрирован в Люксембурге и который может стать привлекательным инструментом инвестирования для владельцев счетов в Институте религиозных дел.
По словам Пьеро Скьявацци (Piero Schiavazzi), журналиста, который много писал о Ватикане, «внутри Ватикана ведется борьба между более капиталистически ориентированными деятелями, такими как кардинал Пелл, и теми, кто стремится к иному. Первая группа выступает за то, чтобы работать в рамках капиталистической системы и зарабатывать как можно больше денег, чтобы, в конечном итоге, делать больше добра. Другая группа — вероятно, Франциск разделяет их точку зрения — считает, что Ватикан должен использовать свои деньги, чтобы изменить всю систему, чтобы напрямую инвестировать в бедные страны, меняя, таким образом, их структуры». В июле папа призвал к созданию нового экономического порядка, в центре которого должны быть бедные люди: «Давайте не будем бояться это сказать: мы хотим перемен, настоящих перемен, структурных перемен». Он также осудил систему, которая внушила идею ценности «заработка любой ценой, без оглядки на проблемы социальной незащищенности и уничтожения природы». Критика воинствующего капитализма содержится в его новой энциклике «Laudato Si’», в которой он настаивает на необходимости снизить темпы потепления климата: «Я решительно призываю к новому диалогу о том, как мы формируем будущее нашей планеты… Изменение климата — это глобальная проблема, влекущая за собой серьезные последствия — в природоохранной, социальной, экономической и политической сферах, а также в сфере распределения благ».
Коалиция, которая избрала Франциска при мощной поддержке консервативных американских кардиналов, вполне возможно, испытает некоторое недовольство осенью этого года. В сентябре папа Франциск отправится в США на Всемирный конгресс семей, предваряющий Синод по вопросам семьи, чья следующая сессия состоится в октябре. На прошлогодней встрече прогрессивные деятели из числа епископов и кардиналов, а также мирян попытались внести изменения, которые сделают Церковь более терпимой по отношению к парам, живущим вместе вне брака, разведенным католикам, которые повторно вступили в брак, и гомосексуалистам. В этом году папе предстоит решать эти крайне сложные с точки зрения христианской доктрины вопросы.
За первые два года своего понтификата благодаря своей сдержанности, умеренности и объединяющей риторике Франциск умело создал впечатление гораздо более открытой и терпимой Церкви, не изменив при этом церковную доктрину. На прошлой неделе он объявил о том, что католики, сделавшие аборт, могут получить прощение за свой грех, если они раскаются в нем в этом особом юбилейном году. Прежде аборт был таким грехом, который влек за собой немедленное отлучение от церкви. Однако Франциск основывается на уже существующем прецеденте: Ватикан уже разрешал епископам освобождать людей от наказания в особых случаях.
Иногда Франциск уклоняется от решения серьезных вопросов, попросту меняя тему и указывая на то, что главная миссия христианства заключается в любви, милосердии, благотворительности и заботе о бедняках. «Мы не можем концентрироваться только на вопросах, связанных с абортами, однополыми браками и использованием средств контрацепции», — сказал он в интервью Civiltà Cattolica. Даже решив провести синод по вопросам семьи, он благоразумно указал на существующие прецеденты: Иоанн Павел II провел синод по вопросам семьи в 1980 году, хотя тот синод носил несколько иной характер. «Большинство епископов в своих выступлениях потратили огромное количество времени на цитирование высказываний Папы Иоанна Павла II ему самому», — недавно отметил отец Томас Риз (Thomas Reese), иезуитский священник и аналитик, специализирующийся на Ватикане. Единственным исключением стал президент Конференции католических епископов США архиепископ Сан-Франциско Джон Квинн (John R. Quinn), который предложил начать диалог о возможных исключениях из запрета на использование средств контрацепции. «На него обрушилась мощная волна негативной реакции, — продолжил Риз. — Многие ощутили, что влияние Квинна в Церкви после этого синода резко уменьшилось».
Иоанн Павел II, обеспокоенный тем, что многие американские католики были не согласны с Церковью в вопросах сексуальной морали, постарался назначить таких епископов, которые следовали традиционной линии в вопросах нравственности и сексуальных отношений. Поэтому оказалось, что, хотя американские католики являются одними из самых либерально настроенных в мире, некоторые епископы, представляющие их, вероятнее всего, выступят против большинства реформ. Франциск очень постарался не принимать чью-либо сторону в подобных дебатах, однако он выдал свою точку зрения, указав на то, что принадлежность к Церкви — «это не награда для безупречных, а лекарство для больных».
До начала прошлогоднего синода по вопросам семьи Франциск разослал в приходы анкету, содержащую вопросы, касающиеся в том числе контрацепции и разводов. Пропасть между доктриной Церкви и верованиями и поведением верующих католиков стала опасно огромной. В последние несколько десятилетий в Америке Церковь стала терять свои позиции. Около 32 миллионов американцев, воспитанных в католической вере, покинули Церковь — и во многом из-за того, что ее иерархия осталась глуха к повседневным нуждам и тревогам обычных людей.
На Синоде, в ходе дискуссий по вопросам о разводе, сожительстве и гомосексуализме, прогрессивные деятели предложили концепцию «постепенности», в рамках которой грешники должны последовательно двигаться по направлению к истине. К примеру, пары, которые живут вне брака, нужно подталкивать к вступлению в брак, а не осуждать. «Все эти ситуации требуют конструктивного ответа, способного превратить проблему в возможность, ведущую к фактическому браку и семье в соответствии с учение Евангелия», —- говорится в предварительном отчете, где также указывается на то, что гомосексуалисты порой обладают «талантами и качествами», которые необходимо признавать и ценить. Как во время синода объяснил один из прогрессивных деятелей, немецкий кардинал Райнхард Маркс (Reinhard Marx), «возьмем, к примеру, двух гомосексуалистов, которые живут вместе в течение 35 лет и заботятся друг о друге даже на пороге смерти. Разве можно утверждать, что это не имеет никакой ценности?» Что касается разведенных католиков, которые повторно вступили в брак и хотят вернуться в лоно Церкви, сторонники концепции «постепенности» склонны утверждать, что эти люди согрешили, раскаялись и пытаются во втором браке выполнить все свои семейные обязательства.
На синоде кардинал Реймонд Берк (Raymond Burke), бывший архиепископ Сент-Луиса, занимавший пост главы верховного суда Ватикана, решительно осудил устремления реформаторов. Однажды Берк уже заявлял, что он откажет в Причастии кандидату в президенты от Демократической партии Джону Керри из-за убежденности Керри в том, что женщина имеет право на аборт. После синода он косвенно подверг критике Франциска, сказав, что Папа сеет «смятение» и что Церковь стала «кораблем без рулевого». После этого Папа перевел его на менее значительную должность.
Консервативные католические сайты предупреждают об опасностях «католицизма-lite». Когда организаторы синода опубликовали промежуточные итоги, в которых содержалось множество утверждений прогрессивного лагеря, состоялся небольшой бунт, поскольку сторонники традиций посчитали, что составители предварительного документа провели своего рода государственный переворот, не отразив в достаточной мере точки зрения всех епископов. В следующем варианте документа, одобренном епископами, некоторые из наиболее противоречивых пунктов подверглись изменениям или были вовсе удалены. Абзац о «талантах и качествах» гомосексуалистов исчез. Когда был опубликован окончательный вариант отчета о ходе синода, в нем было указано, сколько епископов голосовало за и против каждого пункта. Спорные пункты (об однополых браках и повторном вступлении в брак разведенных католиков) стали теми пунктами, по которым епископам не удалось достичь большинства в две трети голосов, необходимого для когсенсуса.
Независимо от исхода дебатов, в конечном итоге именно Папа решает, каким должно быть содержание финального документа синода. «Церковь — это община, а не демократия», — сказал монсеньор Винченцо Палья (Vincenzo Paglia), глава Папского совета по делам семьи. Тем не менее, Церковь предпочитает заручаться поддержкой подавляющего большинства, чтобы избежать расколов. Франциск приложил массу усилий, чтобы менять консенсус внутри Церкви, а не навязать изменения сверху.
«Есть нечто иезуитское в том, как он говорит или делает что-то такое, что продвигает дискуссию гораздо дальше, чем он на самом деле намеревается пойти, — сказал Андреа Гальярдуччи (Andrea Gagliarducci), католический журналист и сторонник традиционализма, который часто пишет чрезвычайно критические статьи о Франциске. — И это толкает всех гораздо дальше, чем они намереваются пойти».
К примеру, в вопросе о верующих гомосексуалистах даже кардинал Бертоне согласен с тем, что Церковь должна сделать все возможное, чтобы создать для них более благоприятную атмосферу. По его словам, Папа Бенедикт, еще будучи кардиналом, ясно дал понять, что Церковь выступает против любых попыток унизить гомосексуалистов или подвергнуть их дискриминации. Бертоне ушел от ответа на вопрос о различиях в понимании гомосексуальности между кардиналом Рацингером, который видел в ней «внутреннее нравственное зло», и Франциском, который придерживался позиции «кто я такой, чтобы судить». Но даже с учетом этого смягчение позиций Бертоне в вопросе гомосексуализма свидетельствует о том, что Франциску удалось изменить ход дискуссий внутри Церкви. Удивительная черта католицизма заключается в том, что он продолжает меняться, настаивая на том, что он не менялся никогда. В 1845 году кардинал Ньюман (который позже выступил против декларации о непогрешимости папы на Первом ватиканском соборе) написал, что, хотя на Небесах не бывает изменений, «здесь внизу, чтобы жить нужно меняться, а чтобы оставаться безупречным, нужно меняться часто».
Я размышлял об этой постоянно меняющейся и не меняющейся никогда Церкви во время своей встречи с престарелым кардиналом в его роскошных апартаментах у стен Ватикана. Когда я позвонил в дверной звонок, меня встретил невзрачный старик, которому было уже за 80. При входе висел его портрет в полный рост и в натуральную величину. Пройдя несколько метров по коридору, я увидел еще один его портрет.
Он проводил меня в гостиную, где висело еще по крайней мере семь его портретов, на некоторых из которых он был изображен в полный рост и в натуральную величину. Стены в главном коридоре были увешаны фотографиями множества мировых лидеров, с которым кардинал встречался — на некоторых из них он стоял рядом с этими лидерами, другие были подписаны специально для него. Мне показалось, он не осознает, что жесткая критика, с которой Франциск выступил против кардиналов на Рождество в прошлом году — высказывания о нарциссической и тщеславной натуре Римской курии — возможно, имеет к нему непосредственное отношение. Он придерживается официальной позиции Ватикана: понтификат Франциска — это не революция, а дальнейшее развитие наследия его предшественников. По его словам, все разногласия сводятся в основном к личным предпочтениям и акцентам, и уходят своими корнями в тот факт, что Франциск прибыл из Латинской Америки. «Все папы разные, — сказал он. — Каждый новый папа является отражением своего времени и правильным папой для конкретного периода. Поэтому Церковь адаптируется. В этом и заключается секрет ее выживания на протяжении 2 тысячелетий — с помощью Святого Духа».
