Инциденты на море и в воздухе между Россией и НАТО — опасны ли они?

В последние полтора года СМИ неоднократно указывали на возросшую активность российской боевой авиации и флота в Балтийском море и других регионах. Стоит ли переживать из-за заголовков газет, порталу Delfi помог разобраться капитан первого ранга в отставке ВМФ СССР/РФ Павел Георгиевич Вишняков. Человек, при чьем участии в свое время советские моряки «заставили понервничать» авианосец США «Америка».

Сообщения о росте военной активности России поступали еще в прошлом году. В 2014 году ВМС Финляндии провели на 70% больше операций по опознанию чужих объектов, чем годом ранее. В воскресенье, 6 сентября, Национальные вооруженные силы Латвии сообщили о 80 случаях приближения российских боевых кораблей к границе территориальных вод страны. Эстония же второй год подряд сетует на участившиеся случаи нарушения воздушного пространства российскими самолетами.

В прошлом году зафиксировали восемь таких случаев, в этом — два. Как правило, российские самолеты находились в воздушном пространстве Эстонии менее минуты, пояснила пресс-секретарь Сил обороны лейтенант Кристель Маасикметс.

Зачастую инциденты с участием российских военных вызывали бурную реакцию прессы. Например, в День независимости США, 4 июля, американские истребители вылетели для сопровождения приблизившихся к побережью Калифорнии примерно на 60 километров стратегических бомбардировщиков Ту-95. В сообщении одного из российских летчиков на аварийной частоте «Доброе утро, американские пилоты, мы здесь, чтобы поздравить вас с Днем независимости» некоторые углядели завуалированные угрозу. Другие же сослались на специфический армейский юмор.

Впрочем, российская сторона также заявляла о «непрошеных гостях». В августе прошлого года Северный флот РФ отчитался о «выдворении» из приграничных вод предполагаемой иностранной субмарины, возможно, американской. США случай не прокомментировали. Однако бывший главнокомандующий объединенными силами НАТО адмирал Джеймс Ставридис в интервью Delfi поспешил успокоить, что «с усилением напряжения между Россией и НАТО обе стороны склонны заявлять и проявлять себя во всех отношениях».

В настоящее время Эстония пристально отслеживает происходящее рядом с границами страны, а у «структур безопасности Эстонии и Сил обороны имеется адекватная картина происходящего вокруг», заверила лейтенант Маасикметс. Угрозы для безопасности в активности российской авиации в армии не видят.

«Полеты самолетов вооруженных сил Российской федерации над Балтикой угрозы для безопасности не представляют. Однако полеты с выключенными транспондерами, без предоставления плана полетов и без связи с гражданскими диспетчерами крайне опасны для гражданской авиации», — уточнил командующий ВВС Эстонии полковник Яак Тариен. В течение этого года некоторым гражданским бортам приходилось менять курс, поскольку летевшие «в темную» российские самолеты подлетали к лайнерам ближе, чем это предусмотрено требованиями к безопасности, добавил он.

Однако можно ли говорить о росте напряженности, который ведет мир к условиям и инцидентам, характерным для эпохи холодной войны? В этом вопросе Delfi помог разобраться капитан первого ранга ВМФ СССР/РФ Павел Георгиевич Вишняков. За годы своей службы с 1977 по 1998 он неоднократно «ходил за угол» и не понаслышке знает о взаимоотношениях моряков разных стран.

«Российской лодки в шведских шхерах не было»

— Если отслеживать СМИ, может возникнуть ощущение обострения напряженности и увеличения числа инцидентов на море при участии боевых кораблей. Разделяете ли вы мнение об обострении ситуации на море?

— Не разделяю. Я считаю, что до того уровня противостояния, который существовал, нам еще очень далеко. Даже с точки зрения каких-то ситуаций, которые усложняли бы выполнение поставленной задачи.

У всех есть задачи. С авианосцев взлетают самолеты. Противолодочный корабль осуществляет поиск в назначенном районе. Разведчик — разведывает. И так далее. Ранее одной из целей боевой деятельности являлось затруднение выполнения задачи вероятному противнику. Инциденты, которые были с этим связаны, происходили довольно редко, поскольку срыв выполнения задачи являлся, что называется, лихостью: «А я ему вот покажу».

Например, была ситуация. Мы следим за авианосцем, допустим «Америкой» (USS America — авианосец типа «Китти-Хоук», прослужил во флоте США до 1996 года. В 2014 году американский флот получил новый авианосец с тем же названием. — прим. ред.), наблюдаем за ним в Средиземном море. Наступает южная ночь. Вдруг на станции сливаются две отметки — одна отметка от авианосца, другая — от корабля комплексного снабжения. Через некоторое время отметки разделяются и начинают расходиться в разные стороны на довольно приличных скоростях порядка 30 узлов (около 55,5 км/ч. — прим. ред.). Где теперь авианосец мы не знаем, а мы должны за ним следить и через каждые 15 минут выдавать по нему целеуказание.

Мы включаем все что можно, как принято говорить «ручки газа до отказа», и несемся за одной из этих целей. За какой-  не знаем, ночью мы не видим — огни выключены. Через какое-то время, часа через четыре, мы догоняем цель и оказывается, что это судно комплексного снабжения. Разворачиваемся и несемся за другой целью, которая находится на границе горизонта радиолокационной наблюдаемости. Запыхавшись мы к нему подлетаем, он дает 12 узлов и начинает производить плановые полеты. Как раз солнце восходит.

После подобного случая мой командир дождался полетов, полным ходом вышел и встал у него в двадцати кабельтовых по носу (3,7 км. — прим. ред.). Встал и все: «Давай, тарань меня». У того же полеты, летчики взлетают, садятся, начинается эта знаменитая воздушная карусель, а перед ним «Кривак» (по классификации НАТО, сторожевой корабль 1135 проекта. — прим. ред.). Он начинает как-то елозить, подавать нам сигналы. В самый последний момент, когда остается буквально двести метров, командир дает ход и мы уходим с его курса. Через какое-то время мы снова ему срываем полеты и так продолжается весь день. Больше никогда в течение двух месяцев слежения такого, чтобы сливались две метки на радаре, не было. Понимаете?

Подобного рода вещи происходили непрерывно. И все прекрасно понимали, американцы и мы, к этому было нормальное отношение. Никогда, как сейчас любят говорить, в прицел серьезно не глядели. При мне этого уже не было.

— В этом году мне неоднократно приходилось общаться с офицерами НАТО. Такого случая, чтобы они отзывались о россиянах с ненавистью и неуважительно не было. А какие настроения были в ваше время, как относились друг другу советские и американские моряки?

— Никогда такого не было, чтобы мы говорили о какой-то ненависти. Никогда такого не было, чтобы мы относились к ним как к врагам, чтобы всерьез, если говорить о ненависти. Мы прекрасно понимали, что это не союзники, а противники. Но без фанатизма, не как в «Красном рассвете» (художественный фильм, в котором советские войска вторгаются в США. — прим. ред.).

— Если говорить о попытках помешать оппонентам выполнить задачу, о лихости — это решалось в порядке личной инициативы командира?

— Безусловно — по его решению. Я в свое время умудрился снять на самую примитивную тогда еще видеокамеру не только облет нашего корабля, но и поднятые флаги по таблице спецсигналов по соглашению 1973 года о предотвращении инцидентов. Эти флаги сообщали, что мы проводим учения и просим нам не мешать. После того как нас один раз облетел уже сейчас не помню какой самолет, довольно низко, довольно неприятно, мы подняли флажный сигнал MZ1 — это по международному своду сигналов означает «Я считаю ваши действия опасными для судоходства и намерен сообщить об этом». Мы зафиксировали это на видео и телеграммой доложили. Это был 1993 год, мы получили информацию от атташе в Турции, что экипаж самолета пострадал — он был наказан за эти действия. Соответственно, у нас тоже наказывали.

— Вы можете вспомнить инциденты за последние два-три года, когда кто-то повел себя «невежливо» и позволил себе чрезмерную лихость, за что можно было получить по шапке?

— Смотрите, давайте возьмем последний самый нашумевший инцидент, когда американский эсминец бродил в Черном море после крымской истории и всего остального, и его облетел наш самолет, когда все эти басни понеслись, что американцы обиделись.

Никто там не обиделся. Если судить по тому, что я видел на видео, все было произведено в соответствии с требованиями соглашения о предотвращении инцидентов на море США-СССР, теперь США-РФ. Он облетал его с траверзных курсовых углов, он прошел на достаточно большой, безусловно безопасной, высоте (1 июня 2015 года Минобороны США подтвердило, что облет Су-24 эсминца USS Ross был безопасным. Также Пентагон опроверг сообщения СМИ о том, что российский самолет вынудил американский корабль покинуть район. — прим. ред.).

Вот угроза, в чем она заключается? Угроза заключается в облете с носовых и кормовых курсовых углов — это плохие зоны для оружия. Поэтому когда в эпоху разрядки разрабатывалось соглашение, было понятно, что облеты будут продолжаться. Тогда предложили: «Давайте облетать друг-друга с траверзных курсовых углов». Тем самым самолет подставляется под удар. Облет с траверзных курсовых углов подчеркивает, что он не имеет цели применения оружия. То есть, самолет, безусловно, взят на сопровождение, по нему даже может быть произведен электронный пуск.

— Мне кажется, я видел эту съемку. На ней складывается впечатление, что американцы с интересом ждали облета и камера была направлена в нужный сектор неба.

— Для моряков в этом нет ничего экстраординарного. Так было и будет всегда. У меня нет никаких сомнений, что если что-то случится, мы им поможем. Море есть море. При необходимости и они нам помогут.

— Этим летом российские корабли наблюдали за ходом морской высадки в Польше, проводившейся в рамках учений НАТО Baltops-2015. Один из представителей альянса признал, что россияне вели себя вежливо, наблюдали, но не мешали. В связи с этим можно ли сказать, что в прессе раздувается шумиха, которая формирует искаженное представление о том, что происходит на море на само деле?

— Конечно, причем с обеих сторон. Истерики идут с обеих сторон.

— Можете ли вы привести еще примеры «невежливого» поведения на море? Например, в воздухе таковым считается подрезание одного самолета другим, показ «брюха», на котором подвешено вооружение. А на флоте?

— Я не знаю, можно ли считать это невежливым поведением, но вот мы в свое время закрывали район опасный от стрельб. Сошлись с небезызвестной «Марьятой» — норвежским судном радиораведки. Кажется, сейчас уже третья реинкарнация судна с таким названием. Так вот, она очень упорно лезла в закрытый район. В конце концов, пришлось положить несколько снарядов в кабельтовых пяти по носу. После этого все попытки пройти за кромку района прекратились. Насколько я знаю, больше их никогда не было, она всегда точно ходила по кромочке.

— Правильно я понимаю, что профессиональные моряки иногда как большие мальчишки с серьезными игрушками чисто из спортивного интереса пытаются подействовать на нервы оппонента?

— Я вам рассказал уже про авианосец. Существует некий принцип взаимности: мы понимаем, что у вас есть своя работа, а вы понимаете, что у нас — наша работа. Мы ходим за вами в 30 кабельтовых, мы вам не мешаем, в боевые порядки не встраиваемся, пытаемся всячески учитывать, что у вас люди летают. Но и вы нам тоже не мешайте следить. Этот принцип всегда всем был предельно понятен.

Вот сейчас вспоминаю, в 1984 году была «Осенняя свадьба» — учения в Северной Атлантике, в них тоже «Америка» принимала участие. От них прилетел вертолет и завис прямо у нашего борта буквально метрах в двадцати. Вы когда-нибудь рядом с вертолетом стояли? Сдувает буквально ветровым потоком. У нас тут же сорвало флаги, сигнальщикам пришлось убежать. И он висел достаточно долго, а потом улетел. Потом снова вернулся и повис у другого борта. Эти ребята сидят в своих касках и смеются. Вышел мой командир, в тельнике, тулупе и фуражке и выстрелил из ракетницы. Попал прямо в вертолет. Они больше никогда не прилетали.

— Он же не специально целился?

— Нет, он прицелился. Достаточно недвусмысленно им было показано: «Ребята, уходите». А те демонстрировали нам средние пальцы и так далее. Это была достаточно явная и прозрачная провокация, на которую среагировали. Никого не наказали, кстати.

— С обеих сторон?

— С той стороны не знаю, у нас никого не наказали.

— Маринист Олег Рыков, который в свое время ходил к побережью США на судах-разведчиках ССВ, так называемых Charlie-Charlie-Bravo, упоминал о случаях, когда происходило если не братание, то обмен любезностями между моряками. Вы с таким не сталкивались?

— Сталкивался и неоднократно. Например, мы подходим к ордеру, в центре авианосец, а по бокам корабли охранения вместо разумного пятиконечника построились в незамкнутый шестиконечник — явно нас приглашают, вставайте вот здесь вот. Пристроились, встали в это место, действительно удобно — мы всех видим. Было такое, всякое случалось.

Например, следили за «Айовой» (USS Iowa — линейный корабль постройки времен Второй мировой войны, последний корабль в своем классе к моменту Войны в Персидском заливе. — прим. ред.) в 1989 году возле Ливана. Обстановка там всегда довольно горячая. Они выбрасывают мусор, у нас на ходу катер. Дело в том, что они довольно часто выбрасывали вместе с мусором достаточно интересные вещи, допустим, журнал боевой подготовки старшины зенитно-ракетного комплекса — он довольно интересный для профессионалов. Ну вот мы всегда носились за этими помойками, потом это все дело на юте разгребалось. Пару раз находили упаковки порно-журналов. Тоже так смешно, посмеялись.

— Бывали различные инциденты. В Черном море советские корабли даже ходили на таран.

— У нас подобные случаи на Северном флоте тоже имели место. По мнению некоторых моих товарищей, все это связано с разными системами отсчета территориальных вод. В середине семидесятых годов широко обсуждалась конвенция ООН по международному морскому праву, она была принята в восьмидесятых годах. Мы ее подписали, кстати, совсем недавно. В полном объеме. Есть порядок отсчета территориальных вод от линии наибольшего отлива, а есть от прямых условных линий, которые предназначены для того, чтобы сгладить изрезанные участки побережья.

Та ситуация в Черном возникла, когда они зашли в тот треугольничек, который был образован нашими новыми и старыми линиями тервод. А они говорят: «Мы не признаем вашу систему отсчета тервод». Их оттуда и вытесняли.

У нас на Севере на входе в Кольский залив тоже есть такой кусочек. Если себе карту представляете, то там есть полуостров Рыбачий и остров Кильдин. Если проводить границу от линии наибольшего отлива, терводы идут, огибая берег. А наши объявили от мыса Цыпнаволок до маяка Кильдинский-Северный прямую исходную линию и в результате терводы отодвинулись ну очень прилично, я думаю, миль на 7-10. И американцы там постоянно лазали, и норвеги тоже.

Так вот некоторые столкновения подводных лодок наших с американскими как раз происходили на этом кусочке. Та же «Батон-Руж» знаменитая (11 февраля 1992 года в этом районе столкнулись американская субмарина «Батон-Руж» и российская К-276 «Кострома». — прим. ред.). То есть, они всячески демонстрировали непризнание наших новых мер отсчета территориальных вод.

Причина инцидентов понятна. Тем не менее, инциденты довольно неприятные и для нас и для них. «Батон-Руж» тогда, по-моему, еле доковыляла, а наша лодка кусок корпуса американского привезла в рубке у себя.

— Недавно американская сторона инициировала встречу с Россией, нацеленную на предупреждение опасных инцидентов в воздухе и на море. Это сигнал к нормализации отношений или есть другое объяснение?

— Я хочу подчеркнуть, что профессиональные отношения между нами — нормальные. В море безусловное взаимопонимание в абсолютном большинстве случаев осталось до сих пор. По крайней мере, два-три года назад мой приятель командовал группировкой, в которую входил американец, англичанин, француз и наш северный корабль — они занимались борьбой с пиратами в районе Африканского Рога. Он говорит: ни с кем не возникало никаких вопросов.

Еще что хочу отметить, в Галифаксе в конце 80-х или начале 90-х был такой разговор: выступал дядечка из Государственного департамента США и он сказал, что хочет особенно подчеркнуть, что даже в самые плохие моменты взаимоотношений между СССР и США соглашение о предотвращении инцидентов на море и в воздухе никогда не переставало действовать. На основе этого соглашения мы всегда взаимодействовали и будем продолжать взаимодействовать дальше.

— Надо полагать, система действует, и слава богу?

— Безусловно действует. Просто, видимо, ее каким-то образом необходимо совершенствовать — она была создана в эпоху, когда не было интернета. Сейчас вполне возможно установить сеть для кораблей. Когда-то это называлось ВзОИ — линией взаимного обмена информацией. Видимо, возникла необходимость модернизации этой системы. Но сама по себе построенная сорок лет назад система предупреждения инцидентов на море продолжает работать.

— Не могу не спросить об инциденте в шведских шхерах, где якобы была обнаружена российская подводная лодка. В этом году финны тоже зафиксировали некий подводный объект, но при этом не заявляли о субмарине. Что же все таки, на ваш взгляд, обнаружили у себя шведы?

— Лодки там не было, я в этом больше чем уверен.

— На чем основывается ваша уверенность?

— Хотя бы на косвенном представлении о том, что из себя представляют подводные силы Балтийского флота и для решения каких задач они предназначены. Я не знаю лодок, которые бы были в состоянии туда зайти. Это первое, теперь второе. Ведь никто ее не видел визуально.

— Это правда, шведы признали, что на представленном снимке была не лодка.

— По поводу гидроакустического способа обнаружения. Я всю жизнь занимался поиском подводных лодок. Чего я только не видел на этих экранах, чего я только не встречал. Гидрологические условия Балтийского моря, в особенности вблизи побережья, чрезвычайно сложны. С точки зрения солености воды и температуры, которые, собственно говоря, определяют условия прохождения гидроакустических сигналов, Балтийское море представляет из себя слоеный пирог. То есть, когда мы там работаем гидроакустикой, мы не очень хорошо понимаем, от какого слоя отражается сигнал и пробиваем ли мы до дна.

В отличие, допустим, от эхолота, который работает под практически прямым углом, гидроакустическая станция работает с неким уклоном. Угол падения равен углу отражения — от чего отражается и что там вырисовывается — отдельный вопрос. Чтобы с уверенностью сказать, что этот эхосигнал является либо отраженным сигналом от подводной лодки, либо это сигнал, содержащий информацию о шуме, связанным с движением субмарины, нужен очень сложный и дорогой математический аппарат, воплощенный в быстродействующей ЭВМ.

Во-вторых, нужна библиотека шумов. Если мы хотим сказать, что это лодка, необходим акустический портрет. Одна из задач всяческих слежений, ко всему прочему, заключается в составлении такого портрета не только подводных лодок, но и кораблей. Насколько я понял, там подобного анализа не было, а были наморщенные брови, какие-то непонятные обиды. Все вспоминают эту несчастную лодку из Карлскруны (27 октября 1981 года неподалеку от базы шведских ВМФ села на мель советская подлодка С-363. — прим. ред.). Я как штурман абсолютно убежден, что в основе того случая был предельный непрофессионализм штурмана этого корабля и особенности работы РНС «Декка».

— Подытоживая, ситуация в сторону ухудшения не сдвинулась?

— Все на уровне риторики.

Примечательные инциденты с участием СССР/РФ и США

21 марта 1984 года советская атомная подводная лодка К-314 наблюдала за американо-корейскими морскими учениями Tim Spirit-84. Находясь в центре построения американских кораблей, субмарина пошла на всплытие и протаранила авианосец «Китти-Хок». В связи с инцидентом учения свернули. У авианосца было повреждено днище на протяжении сорока метров. Лодка повредила гребной винт, ее пришлось отбуксировать в порт. На момент столкновения на борту как надводного корабля, так и субмарины имелось ядерное вооружение.

12 февраля 1988 года в Черном море советские сторожевые корабли «Беззаветный» и «СКР-6» совершили навал на крейсер «Йорктаун» и эсминец «Кэрон». Во время второго удара «Беззаветный» благодаря высокому форштевню «влез» на вертолетную палубу «Йорктауна» и повредил последнему установку противокорабельных ракет «Гарпун». На крейсере начался пожар. Происшествие завершилось взаимным обменом угрозами. Позднее командира «Беззаветного» наградили орденом Красной Звезды.

Инцидент произошел в результате попытки американских кораблей пройти через район, который советская сторона объявила закрытым, поскольку считала этот участок своими территориальными водами. Американцы же считали, что они реализовывали право свободного прохода.

11 февраля 1992 года у острова Кильдин американская субмарина»Батон-Руж» столкнулась с российской подводной лодкой К-276 «Кострома» в районе, который Россия относила к своей 12-мильной зоне. США заявили, что инцидент произошел в международных водах. Несмотря на то, что изначально американцы сообщали об отсутствии повреждений у своей лодки, позднее выяснилось, что «Батон-Руж» получила два разреза, вмятины и царапины. «Кострому» отремонтировали к июню того же года.

Чуть больше года спустя, 20 марта 1994 года, при попытке скрытого слежения в Баренцевом море у Кольского полуострова американская подводная лодка «Грейлинг» столкнулась с российским атомным подводным крейсером стратегического назначения К-407 «Новомосковск». Авария произошла за месяц до встречи президентов США и РФ Билла Клинтона и Бориса Ельцина. Обе лодки после ремонта вернулись в состав флотов. В результате аварии США значительно снизили свою активность в этом районе.

16 октября 1996 года во время первого выхода в море на ходовые испытания атомного крейсера «Петр Великий» в Балтийском море разбился самолет-разведчик королевских ВВС Швеции SH37 Viggen. По сообщениям российских военных, один из пары шведских самолетов, наблюдавших за крейсером, после правого поворота на низкой высоте упал в воду в 700 метрах впереди корабля. В то же время в воздухе находился самолет-амфибия ВМФ России Бе-12. По одной из версий, российский самолет помешал шведскому разведчику совершить маневр. По другой, авария произошла во время исполнения шведскими самолетами опасных маневров на низкой высоте. Экипаж разбившегося самолета погиб. Шведские власти не предъявили России претензий и поблагодарили за участие в спасательных работах.

Актуальное в небе

В последнее время героями инцидентов на море и в воздухе становились российские боевые самолеты. Подавляющую часть этих случаев можно списать на рутину и признать несерьезной. К этой категории можно причислить сопровождение российским истребителем Су-27 в небе над Балтикой патрульного самолета НАТО P-3 Orion в ноябре 2014 года.

Однако не все встречи с ВВС РФ можно назвать безобидными. По заявлению властей Швеции, в марте 2014 года в небе над Мальме российский истребитель приблизился на опасное расстояние к гражданскому авиалайнеру. В декабре прошлого года норвежские СМИ опубликовали видео опасного маневра российского МиГ-31, заставившего отвернуть истребитель ВВС Норвегии. Российский самолет на высокой скорости приблизился к норвежскому коллеге с задней полусферы и обогнал его. По оценкам военных, расстояние между самолетами при этом составляло менее двадцати метров. Кроме того, в марте этого года поступали сообщения о симуляции российскими самолетами атак на корабли НАТО в Черном море.