Ученый-космонавт Батурин: понятие «западного пути» — удобная фикция

90-й российский космонавт, ученый, юрист, журналист, член-корреспондент Российской академии наук, в прошлом помощник Горбачева и Ельцина Юрий Батурин изложил порталу Delfi свой космический взгляд на дела земные (западный путь, крымский вопрос, роль КГБ и ЦРУ) и земное видение перспектив космических (сотрудничество на орбите, создание искусственного человека, войны).

Биография Юрия Батурина поражает воображение. Сын советского разведчика один за другим закончил пять вузов (изучал динамику и управление полетов в МФТИ, правоведение во Всесоюзном заочном юридическом институте, журналистику в МГУ, высшие курсы в Академии Генштаба вооруженных сил России, международные отношения в Дипакадемии МИД России). Автор около трехсот научных трудов по космонавтике, физике, кибернетике, истории и праву. Владеет английским, шведским, французским, сербохорватским.

Батурин участвовал в разработке Конституции России 1993 года, создавал первый в истории своей страны Закон о свободе печати, отменивший цензуру. Он выполнил два космических полета — в 1998 году на орбитальный комплекс «Мир» и в 2001 году на Международную космическую станцию (МКС), когда в полет отправился первый в мире космический турист — американский миллионер Деннис Тито.

Батурин возглавлял Институт истории естествознания и техники имени С.И.Вавилова РАН, исследовал творчество Владимира Высоцкого и переводил произведения Льюиса Кэролла, а также занимался моделированием социальных процессов и т.д. Он стал соавтором труда, в котором прогнозировалось возможное развитие космонавтики на ближайшие сто лет. В Ригу Юрий Батурин приезжал по приглашению дискуссионного клуба Kultūras līnija.

Дела земные: почему Россия шла по западному пути, а пришла к изоляции

— В начале 1990-х вы, будучи советником Горбачева, занимались подготовкой нового Союзного договора. Вы верили в то, что сохранения Советского Союза возможно?

— Да. Хотя, экономическая ситуация была тяжелой, а политические трансформации в социалистическом пространстве набирали скорость. Тем не менее, тогда казалось, что СССР мог продолжить существование в виде устойчивой федерации без балтийских республик. И китайский путь показал, что такое было возможно, если не отрывать политические преобразования от экономических. Хотя, для нас ориентиром был не Китай, а скорее Евросоюз. Но подписание договора в августе 1991 так и не состоялось из-за путча.

— Вы также участвовали в подготовке Конституции России…

— Я был помощником Ельцина по правовым вопросам и курировал подготовку проекта новой Конституции. В мою задачу входило каждый день докладывать Борису Николаевичу о том, что происходило в разных секциях. И я категорически не согласен с утверждениями, что этот документ был наскоро слеплен — работа велась очень тщательно и долго.

Работа над Конституцией началась 12 июня 1990 года. Лучшие юристы-профессионалы страны, представители бизнеса, масс-медиа, государственных органов, эксперты три года тщательно выверяли формулировки. Конечно, любой документ не будет одинаково хорош для всех (интересы-то у людей разные), но все делалось на совесть, а проект регулярно давали на экспертизу зарубежным специалистам, в том числе юристам Венецианской комиссии — есть такой консультативный орган по конституционному праву, созданный при Совете Европы. Его сессии проходят в Венеции.

— Предполагалось, что новая Россия с новыми законами жизни будет развиваться по принципам западной демократической модели, чему западные страны очень радовались, дружили с Ельциным и хлопали российских лидеров по плечу. В итоге страна пришла к международной изоляции. Что же пошло не так?

— Изменились люди, условия, политики. Прошло более 20 лет со времени принятия Конституции России, и состояние общества с тех пор сильно изменилось. Многое зависит не только от политической воли и решений властей, а от многих иных факторов. Скажем, по сравнению с 1990-ми, у людей значительно поднялся уровень жизни — их стали меньше интересовать политические свободы… В итоге, Конституция не может сейчас работать также, как в момент написания. Был период, когда казалось, что развитие России более-менее гармонично совпадает с настроениями западных стран, но настроения менялись, ведь и весь мир менялся — не только Россия.

Не стоит также думать, что если возникает проблема, то с принятием закона она автоматически будет решена. Конституция, как и любой закон, не существует сам по себе, в вакууме: многое зависит от от правоприменителя, от состояния общества, готово ли оно закон выполнять. Если он неудобен большинству — будут делать так, как удобнее. Кроме того, любую норму можно подвергнуть толкованию — расширительному или ограничительному и действовать в соответствии со своей интерпретацией.

Замечу также, что само понятие «западного пути» — удобная фикция. Когда мы употребляем этот термин, то обычно имеем в виду Францию, Германию, Великобританию, США. Но по этому пути в мире пошли десятки государств на разных континентах — где они сейчас? Разве и у них «прекрасная западная жизнь»? Некоторые — в полной нищете. Потому что все живут в разных условиях и у всех свои особенности. Только удачно найденное сочетание определенных важных факторов позволило ныне процветающим государствам жить значительно лучше многих других государств, которые брали с них пример.

— Многие считают, что «точкой невозврата» России стала история с присоединением Крыма? В своей колонке в «Новой газете» вы с математической логикой доказываете, что и действия украинских властей в этой истории нельзя назвать легитимными.

— Зачастую, используя слова «легитимность» и «нелегитимность», люди не понимают смысл этих понятий. «Легитимность» — это законность плюс доверие со стороны общества. У людей, в зависимости от их понимания справедливости, может быть доверие к закону, а может и не быть. Если этого доверия нет, то говорить о легитимности, при всей законности, нельзя. Я проанализировал наиболее обсуждаемые действия по Крыму, совершенные киевскими и российскими властями. Оказалось, что легитимности в них практически нет, хотя многие из них законны.

— Можете со своим космическим видением подсказать, как можно разрулить всю эту больную историю с Крымом ко всеобщей радости?

— С космических высот границ вообще не видно, даже Великой китайской стены. Какие заборы не ставь — их не увидишь. Да и зачем человеку заборы? На мой взгляд, в Крыму было совершено много непросчитанных со всех сторон действий. И каждое привело к ряду последствий, из которых за год возникла запутанная сеть. С чистого листа тут тоже не начнешь. В 1917 году большевики отменили буржуазное право, но жизнь не остановишь, а как делить наследство, например, или заключать договор купли-продажи на основе революционной целесообразности? Любая революция — всегда нарушение закона и вакуум права. Заполнять его пришлось долго, и стоило это довольно дорого.

Конечно, это задача политиков — тех, кто наделен полномочиями решать сложные вопросы для страны. Когда ситуация достигает достаточной остроты, никакие индивидуальные усилия отдельных граждан дело решить не могут. Политики должны сесть, разобраться, что происходит и найти многокритериальный оптимум, а не пытаться максимизировать выгоду каждый для себя, по своим критериям.

Я уже предлагал подключить к этому процессу ученых из Академий наук России и Украины — людей, которые обладают достаточными знаниями в разных областях, чтобы подсказать, как распутать узелки. В основной своей массе ученые не потеряли научных и личных контактов, несмотря на отмену самолетов и санкции. Они продолжают сотрудничать — проводить конференции, все обсуждать, следовательно, они более договороспособны. У политиков слишком много ограничений и условностей — он первым руку не протянет, лишнего слова не скажет. И это затягивает процесс.

— В решении крымского вопроса может помочь совместное решение ситуации с Сирией?

— Возможно. Если совместными усилиями будет решена проблема на Ближнем Востоке, это будет означать повышение степени готовности всех сторон решать проблему. В целом же, все сделает время. В 1917 году ситуация была еще более жесткой — полное непризнание Советской России со всех сторон. Потом Рапалльский договор с Германией, а следом пошел процесс признания.

— Не могу не спросить, как у сына разведчика. То, что Путин — из системы КГБ — это сильно подрывает доверие к России?

— А Буш-старший пришел из ЦРУ — и что?! Разве это подорвало доверие к американскому президенту? Думаю, нет. Хоть мне и трудно оценить это с позиции западного наблюдателя. И это при том, что в голливудских фильмах главные злодеи, кроме русских — агенты ЦРУ. Конечно, аббревиатура КГБ всегда вызывала негативные эмоции на Западе, но я бы не стал обобщать. Вспомните, как позитивно все воспринимали речь Путина на хорошем немецком языке в бундестаге. А сейчас, что изменилось в его биографии?

Дела космические: почему на орбите нет санкций, но войны возможны

— Когда в Риге устанавливали памятный знак Высоцкого и делали звонок на Международную космическую станцию, меня поразило, что при всех санкциях там удивительно мирно сосуществуют русские и американские космонавты, даже Высоцкого вместе поют…

— Потому что там менеджеры не указывают профессионалам! Ведь если сегодня дать команду «не смотри в сторону российского модуля», значит, что завтра тебя никто туда не доставит. Увы, на Земле такие указания даются, если не напрямую, то через телевидение или иным способом. На МКС — нет границ. Когда станцию строили, еще было представление, что обрез люка, где заканчивается российский модуль — это граница между российской территорией и американской. Но на деле такое невозможно! К примеру, система очистки воздуха стоит в российском модуле. Так что, давайте закроем люк, а вы — дышите, как хотите, мол, у нас санкции. Там не только все системы станции взаимосвязаны между собой, но существует и взаимосвязь техники, природы и социума. Плохо завинтил гаечку, она вылетела от вибрации, попала в дыхательные пути товарищу по экипажу. Или проснулся ты утром и, вместо доброго утра, буркнул что-то — коллега решит, что ты на него обиделся, начнет думать об этом, не заладится работа… Все связано. Толщина стенки очень мала — микрометеорит пробил ее и, пока ты будешь обсуждать, с какой стороны «границы» это произошло, все погибнут.

На Земле мы понимаем, насколько все связано, только когда происходят крупные катастрофы. Прошло цунами, которое привело к катастрофе на «Фукусиме» — погибли люди, возникла угроза утечки радиации — все мировое сообщество кинулось помогать. Прошло время, о братстве все забыли, вернулись к прежней жизни. МКС — это модель Земли. На ней очень наглядно видно, как что работает, только все сжато во времени и пространстве. Раз там, в модели, исключения из правил возможны, то они могут быть распространены и на всю Землю. И та сеть, о которой мы говорили, может быть распутана.

— 14 лет назад вы доставили на МКС первого космического туриста — американца Денниса Тито. Почему он предпочел лететь на российском корабле?

— Деннис когда-то работал в НАСА — занимался расчетами траекторий полетов к Марсу. Уже тогда захотел стать астронавтом, но в отряд его не взяли. Когда в 1990-х годах он узнал, что Россия готова за деньги прокатить туриста на свою космическую станцию «Мир» — сразу обратился к нам. Хоть отношения наших стран тогда вроде были на подъеме, ему тогда сказали: не надо рекламировать русских — лететь с ними. Он возразил: хочу и полечу. Поскольку станция была наша — решали мы. Но потом, по ряду причин «Мир» пришлось затопить. Контракт с Тито подвис. Когда началась сборка МКС, Тито предложили лететь на нее. Но, поскольку эта станция была международной, было необходимо согласие всех стран-участниц программы. Американцы очень не хотели его давать, предлагали Тито лететь на «шаттле». Но у него возникло подозрение, что если он откажется от российского корабля в пользу «шаттла», его обманут. Как бизнесмен, он с большим доверием отнесся к тому, что Россия была готова выполнить контракт, несмотря затопление «Мира». В итоге, Тито полетел с нами. Он прекрасно общался с американскими космонавтами, которые относились к нему очень уважительно (он же богатый!), но фотографироваться с ним им не рекомендовалось.

— То есть, разногласия с американцами и в космосе были?

— Разногласия есть везде — и с любимым человеком, и с детьми, которых вы любите больше жизни, и даже с собой. Без разногласий жизни нет. Ведь все люди разные. Главное, насколько вы способны сглаживать разногласия.

— Вы много лет занимаетесь моделированием социальных процессов — попыткой заглянуть в будущее. Что вы там увидели?

— Пять лет назад мы выпустили толстую книжку «Космонавтика 21-го века (Попытка прогноза развития до 2101 года)» под редакцией академика Бориса Евсеевича Чертока, удивительного ученого и конструктора, который работал заместителем Сергея Павловича Королева (основоположника практической космонавтики, — прим. ред.). В создании этого труда принимало участие около 50 человек, в том числе и я. Многие считают подобные прогнозы бессмысленными, потому что мы многого наперед не знаем. Но цель такого труда — не угадать будущее, а создать представление, в какую сторону двигаться, понимая, что в итоге все будет не так или не совсем так.

Примерно с полвека назад американцы тоже делали прогноз в аэрокосмической области, пригласив в число экспертов писателя-фантаста Артура Кларка и других. И в таком решении есть логика. Люди искусства обладают повышенной чувствительностью к тенденциям, которые обычным людям незаметны. Иногда они точнее ученых предсказывают, что будет впереди. Вспомните повесть Александра Кабакова «Невозвращенец». Она была издана в 1990 году, а действие происходило в 1993-м. За три года сбылось не все, но к сегодняшнему дню — гораздо больше. Или «Остров Крым» Василия Аксенова. Или научно-технические прогнозы в романах Жюля Верна. Мы последовали примеру американцев и позвали в соавторы двух писателей — профессионального фантаста Антона Первушина и пишущего космонавта Сергея Жукова. Конечно, нельзя забывать, что модель — это всегда упрощение. Но на ней можно приблизительно понять, как все может происходить.

— И как?

— Скажем, сейчас все строят планы полета на Марс в 2030-40-х годах. Наша модель показала, что первая успешная экспедиция к Марсу состоится не раньше 2101 года. Человеку несведущему может показаться, раз на Луну слетали, то нет проблем и на Марс отправиться — надо лишь создать двигатели помощнее, а это техническая проблема, которая решается. На самом деле, проблем куда больше. Начинаешь все расписывать — процесс растягивается в 22-й век.

— Туда полетит человек?

— Хороший вопрос. По нашим предположениям, человек-то туда полетит, но потом для этих целей будет создан искусственный человек. Мы прогнозируем, что, скорей всего, серьезный научный прорыв произойдет в области life science (науки о жизни), что приведет к созданию существа, специально приспособленного к условиям жизни в космосе. Да, человек будет летать в космос, но не особо далеко. После длительного полета он попросту не сможет возвратиться и жить на Земле — его организм отвыкнет от гравитации. Это как птенцы перепелок, которые вылуплялись в космосе, возвращались на Землю и умирали… Отправка искусственного человека в космос вызовет не меньший эффект, чем в свое время полет Гагарина. Согласно прогнозу, в середине 21-го века возможна первая космическая война. Но не беспокойтесь, Россия не очень пострадает, потому что не будет располагать представляющей опасность для других космической техникой.

— Что вы подразумеваете под понятием космическая война?

— Она будет характеризоваться глобальным пространственным размахом боевых действий и возможностью воздействия космическими средствами (широко будет применяться лазерное и пучковое оружие) на наземные объекты. К примеру, сейчас идет авиационная война. ИГИЛ бомбят только с воздуха. Югославию — в свое время, тоже… А в космической войне оружие и центры боевого управления будут перенесены на космические орбиты.

— Сегодня из космоса тоже возможно вести разрушительную деятельность?

— В принципе, да. Современная техника позволяет наносить разрушения из космоса, но пока ее сдерживают запреты международного права. И слава Богу, что они есть. Международное право — консервативно в хорошем смысле этого слова. Его нельзя менять лишь просто потому, что отдельным игрокам на политической сцене этого очень захотелось. Иначе исчезнут общие правила игры. Увы, все правила со временем все же меняются. Скажем, по факту вывезут оружие в космос, потом — война, после которой победители установят новые правила. Все это произойдет, но не очень быстро.

— Латвия фигурирует в ваших планах?

— Нет. В будущих космических «игроках» — Турция, Сингапур, арабские страны, которые сейчас много денег вкладывают в космические проекты.

— А ИГИЛ в космос не заберется, чтобы установить всемирный халифат?

— ИГИЛ до такого уровня развития космоса не дорастет — тут деньги решают не все, этим надо заниматься долго и последовательно. В прогнозе прямо сказано: террористические группировки не сумеют распространить свою деятельность на космическое пространство, и потому будут пытаться создавать постоянную угрозу международному сообществу, держа под прицелом объекты наземной инфраструктуры космической деятельности. Впрочем, все, о чем я говорил, это только направление, куда нам кажется, что мы движемся. Но не обязательно цель будет именно такой, какую мы себе представляем. Ведь когда вы движетесь в направлении к звезде, это только вам кажется, что вы движетесь прямиком к ней, а на самом деле, она даже не там, где вы думаете, находится. Вас вводит в заблуждение отклонившийся из-за какой-нибудь огромной массы луч света. Никогда не бывает так, что куда наметил, туда и пришел. Иначе мы знали бы свое будущее. Но будущее не известно, по определению.