Почти все совместные достижения в отношениях с Россией остались в прошлом, полагает Роберт. Бывший аналитик Агентства разведки подводит итог польской внешней политики последних лет и предлагает пути, по которым следует пойти новому руководству в отношениях с сильным соседом. Как он подчеркивает, задача будет невероятно сложной, поскольку поле для маневра стало сейчас особенно узким.
Смена власти — всегда хороший момент, чтобы подвести черту под прежней внешней политикой и наметить новые направления. Если говорить об отношениях с Россией, несмотря на большой потенциал партии «Право и Справедливость» (PiS) в сфере самостоятельного формирования таких контактов, восстановить их будет крайне сложно. Следует ли вести с Россией диалог, а если да, то как?
Взаимное восприятие
25 лет назад независимая Польша выработала консенсус во внешней политике, который, приведя страну в НАТО и ЕС, освободил нас от имперской опеки восточного соседа. Польша активно присоединилась к формированию восточного направления в этих организациях с момента своего вступления в них, чему способствовали наши успехи в государственной трансформации, а также резкий рост экономической силы. Варшава играет в этой области все более важную роль, в последние годы можно говорить даже о том, что она заняла привилегированную позицию, а «старый» ЕС впустил ее в круг важнейших стран, принимающих в Европе решения. Основой международного успеха была политическая предсказуемость и решительная защита европейских ценностей, в том числе политики открытых дверей НАТО и ЕС для партнеров с постсоветского пространства.
К сожалению, польская поддержка прозападной трансформации таких стран, как Грузия и Украина, всегда сопровождалась активным противодействием России, которая считает СНГ своей сферой влияния. Москва стала самой неудобной частью формулы нашей восточной политики, поскольку все, что Польша считала для СНГ благом, Москва автоматически провозглашала противоречащим ее интересам.
Такая стратегия Варшавы вынудила Россию признать Польшу частью западной Европы, хотя это вовсе не означало, что она смирилась с нашей ролью на континенте, а тем более с активностью на восточном фланге. Москва до сих пор не видит в Варшаве равноправного партнера, считая ее «вассалом» американцев. Такой статус она признает только за так называемыми Большими державами. Россия измеряет великодержавность разными мерками, учитывая все от обладания ядерным арсеналом и исторических событий Венского конгресса или Ялты до, что для нее самое важное, финансовых интересов кремлевской властной элиты и бизнеса.
Несмотря на все сложности Польша и Россия считали, что взаимный диалог следует поддерживать. Обе стороны исходили из того, что взаимные контакты нужно считать не признаком слабости, а возможностью понять мышление партнера. Диалог помогает сформулировать приоритеты, увидеть слабые точки и сферы для возможных компромиссов. Возможно, это труизм, но его следует напомнить, чтобы понять на каких принципах ведется двусторонний диалог, и как можно оценить его итог на настоящий момент.
Итог перезагрузки
С начала XXI века, особенно в 2009-2012 годах, в двусторонних отношениях произошло многое. Российские эксперты связывают такое потепление с перезагрузкой на линии Москва — Вашингтон. Нужно признать, что Владимир Путин принес извинения за катынское преступление, убрав с повестки дня самый мрачный призрак прошлого. Состоялись взаимные визиты президентов, а это отразилось на отношениях граждан, например, появился договор о малом приграничном движении. Активно работали площадки взаимодействия органов самоуправления и парламентские комиссии. Работу начала Группа по трудным вопросам, перед которой стояла задача разобраться в событиях прошлого. Пошли вверх показатели торгового оборота, в особенности экспорта польского продовольствия, хотя не только его, на что указывает экспансия польских компаний на российский рынок. Не все было идеально, так как протест против нашей восточной политики не исчез, а это выливалось в торпедирование наших инициатив в рамках европейской программы «Восточное партнерство». Москва накладывала свое одностороннее вето на военное присутствие НАТО в Польше, а также на создание у нас американской системы противоракетной обороны.
Однако можно сказать, что диалог (со своими проблемами) продолжался. Так было до украинской революции, и в особенности аннексии Крыма, которая перевернула не только польско-российские контакты, но и отношения Европы (и шире — Запада) с Россией. Сейчас о двусторонних достижениях (за исключением приграничного движения и транзита газа) можно говорить лишь в прошедшем времени, как и о дипломатическом диалоге. Ведь сложно назвать таковым взаимный вызов послов из-за неудачных высказываний или «войны памятников».
Проблема, несомненно, лежит с российской стороны, ведь именно Москва сочла украинские события инспирированным Западом государственным переворотом. Из-за той роли, какую играла тогда польская дипломатия, Варшава получила статус врага, став у российской пропаганды дежурным «мальчиком для битья». Все это перечеркнуло достижения периода оттепели, вернее, заставило задаться вопросом о том, зачем она была нужна Москве. Цель была, судя по всему, конъюнктурная и не слишком отдаленная: улучшение отношений с Варшавой было нужно только для того, чтобы произвести благоприятное впечатление на Брюссель, Вашингтон и европейские столицы. Оттепель не была самоценна, ведь российская дипломатия славится своей «пакетностью»: умением достигать стратегических целей при помощи тактических уступок в сферах, которые на первый взгляд не связаны с предметом усилий.
Можем ли мы чувствовать обманутыми? Тем более что по мере взаимного охлаждения Россия несколько раз пыталась спровоцировать раскол на польской политической сцене. Не говоря уже о том, что она отказывается вернуть польскую собственность — обломки самолета Ту-154. Совершенно нет, ведь из-за нашей активности, а также позиции, которую заняли Берлин и Вашингтон, Россия не достигла ни одной из своих намеченных геополитических целей. Москва не изменила архитектуру европейской безопасности, опирающуюся на НАТО, более того, гибридное нападение на Украину стало для Альянса холодным душем, который привел пока к ограниченному, но уже вызывающему в России истерику, натовскому военному присутствию в странах Балтии и Польше.
Европейская солидарность проявилась, в свою очередь, в антироссийских экономических санкциях. ЕС и НАТО поддерживают Украину в ее прозападной трансформации, сохраняя принцип «открытых дверей» и ожидая, когда Киев будет реально готов принять предложение. Так что можно сказать, что состояние российско-польских отношений не отличается от среднеевропейского уровня, который следует назвать крайне плохим. К сожалению, единство воззрений и действий подвергается сейчас серьезному испытанию, а польскому правительству придется учесть негативные прогнозы на дальнейшее развитие ситуации.
Угрозы и рекомендации
Давно известно, что Россия хочет расколоть внутреннее единство НАТО и ЕС, а умелая политика по расколу этих организаций стала одной из главных угроз для безопасности Польши (от роли фронтового государства до энергетических вызовов). Россия стремится, не имея на то права, участвовать в принятии решений о внутренней политике евроатлантического пространства, в том числе «закрыть» двери для Украины и других желающих из СНГ. Здесь нужно принять во внимание то, что хотя вся Европа осуждает российскую агрессию, она одновременно подсчитывает экономические убытки, понесенные от российских санкций, а давление международного и национального бизнеса на государственную власть не ослабевает. Достаточно пролистать российскую прессу, чтобы увидеть, какой жалкий спектакль разыгрывают европейские бизнесмены, соревнующиеся в заявлениях о лояльности Кремлю и усилиях по возвращению к «нормальному состоянию». Первенство в подхалимаже принадлежит итальянскому, австрийскому и французскому бизнесу. Возможно, это всего лишь «полезные идиоты», которые не обладают большим влиянием, однако можно вообразить такое развитие событий, когда все будут кричать о защите европейских ценностей, но после отмены антироссийских санкций одна Польша окажется «защитницей демократии с пустым кошельком». В Россию вернется весь европейский бизнес за исключением польского.
Проблема состоит также в том, что страны старого ЕС на самом деле не прекратили диалога с Москвой. Контакты на уровне премьеров и президентов под разными предлогами поддерживают все европейские страны за исключением Польши и Великобритании. Регулярными остаются также встречи парламентариев, министров и представителей бизнеса.
Вторая угроза — это общий поворот Европы вправо. Украинская война и миграционная волна обнажили кризис европейских ценностей. О себе заявляют националисты и популисты, которые достают из политических шкафов призраки прошлого: национализм, шовинизм, изоляционизм, придерживающийся принципа «спасайся кто и как может». Европа водоразделов — это конец ЕС, а, значит, гарантированное шефство России, ведь геополитика не выносит пустоты.
Третья кризисная сфера — это безальтернативная польская поддержка украинских властей. «Окно возможностей» в Европе закрывается, ведь из-за коррупции и отсутствия реформ в Украине начинают видеть не жертву российской агрессии, а источник европейских проблем.
В реалистичной внешней политике должны быть альтернативы, которые не зависят от того, какая сила стоит во главе страны. Поэтому мы должны принять новую роль, которая не будет ограничиваться Украиной, но будет распространяться на Грузию, Молдавию, Белоруссию, Армению или Казахстан. Новое руководство должно разработать новую стратегию отношений со всеми постсоветскими государствами, которая будет учитывать их зависимость от Москвы и заметно снизившийся после украинских уроков энтузиазм по поводу евроинтеграции. Так что встает вопрос о новом качестве восточной политики ЕС, то есть о программе «Восточное партнерство», инициатором которой мы выступаем.
Если говорить о самой России, без желания противоположной стороны мало что можно сделать, а ее отчетливо недостает. Новое польское руководство не дождалось ничего большего кроме обычной вежливости с «высказыванием надежд», а в прессе результат выборов в Польше заметно отходил на второй план на фоне сообщений о местных выборах на Украине. Россия не связывает с «Правом и Справедливостью» особых ожиданий, хорошо помня о европейской войне за польское мясо в 2005-2006 годах и позиции покойного президента Леха Качиньского (Lech Kaczyński) в ходе грузинской войны.
Разумеется, пытаться выстроить двустороннюю повестку в тех сферах, в которых нет конфликта интересов, необходимо. Но проблема в том, что таких сфер сейчас практически не осталось. И это очередной вызов для нового правительства. Определенным шансом может стать активизация Польши в борьбе с источниками ближневосточной военной миграции. Речь об укреплении сил Агентства Евросоюза по безопасности внешних границ на Балканах и в бассейне Средиземного моря. Москва считает, что это вписывается в ее концепцию противостояния исламскому радикализму и терроризму. Иначе говоря, общую повестку следует построить на общих угрозах.
В современной ситуации правительству «Права и Справедливости» сложно дать реальные рекомендации. Хотя можно рискнуть выдвинуть тезис, что сложное экономическое положение России будет склонять Кремль к нормализации политических и финансовых отношений с ЕС. Польский политический капитал в Евросоюзе сейчас настолько велик, что Варшаву сложно будет обмануть, а ее мнение не учитывать. Поэтому самым важным российским фронтом остается Брюссель, а ключом — наши отношения с Берлином.
Если Москва планирует снова использовать Польшу в собственных целях, она может пойти на классическую провокацию, то есть такие действия, которые заставят Варшаву отказаться от политической и идейной европейской солидарности. Избежать провокации можно лишь при согласованных действиях в рамках ЕС, а они зависят в том числе от позиции наших европейских партнеров. С другой стороны следует отказаться от попыток создания антироссийской коалиции внутри Евросоюза. Европа тоже помнит предыдущее пребывание «Права и Справедливости» у власти, и такого рода акции не вызовут энтузиазма в особенности у немцев и французов. А поссорить Польшу и Германию — это еще одна мечта Кремля.
Между тем это не значит, что у нового руководства будут совершенно связаны руки. Оно может, например, использовать российскую идею расширения формата сирийских переговоров и провести аналогичное решение в отношении Украины. Если мы на самом деле там нужны.
Диалог с Россией, несомненно, необходим, поскольку Москва так ведет свою внешнюю политику, что (нравится нам это или нет) без ее участия подавляющее число европейских и глобальных проблем разрешить невозможно. Это в равной мере результат как агрессии Москвы, так и условий, которые сами создали для нее ЕС, НАТО и США.
Россию нужно было воспринимать всерьез с начала XXI века и в несравнимо более благоприятных условиях очертить возможности ее влияния в евроатлантическом пространстве. Конечно, ни «Гражданская платформа», ни «Право и Справедливость», ни Польша в целом не несут за это ответственности: мы выступаем просто международным игроком с сильно ограниченными возможностями. Однако новый поворот в польско-российских отношениях очень нужен как для интересов нашей безопасности, так и экономики. Если Москва мыслит теми же категориями, она должна пойти на жест доброй воли и, например, вернуть нам обломки Ту-154.
Но, возможно, нужна пауза, допустим до президентских выборов в США, которые зададут направление глобальной политики. Хотя вне зависимости от международных прогнозов самой разумной рекомендацией правительству должна стать медицинская формула «не навреди». Конечно, если партнер, Россия, предоставит такую возможность.
