Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Кажется, что две недавние трагедии — крушение российского пассажирского самолета над Синайским полуостровом и, спустя две недели, террористические атаки в Париже — дали России и Западу одну общую мысль: нужно остановить Исламское Государство. Но если внимательнее присмотреться к российской военной операции в Сирии, то очевидно, что вряд ли российские и западные цели удастся согласовать.
Кажется, что две недавние трагедии — крушение российского пассажирского самолета над Синайским полуостровом и, спустя две недели, террористические атаки в Париже — дали России и Западу одну общую мысль: нужно остановить Исламское Государство (ИГИЛ). Но если внимательнее присмотреться к российской военной операции в Сирии — не говоря уже о том, что Турция сбила российский военный самолет — то очевидно, что было бы преждевременным сказать, что российские и западные цели удастся согласовать.
Конечно, Россия утверждает, что ee сирийское вмешательство направлено на уничтожение ИГИЛ и «других террористов». Но, по данным Госдепартамента США, более 90% российских авиаударов до сих пор были направлены не на ИГИЛ или Джабхат ан-Нусра (сторонники Аль-Каиды), но на вооруженные группировки, которые воюют как с ИГИЛ, так и с союзником России, сирийским президентом Башар Аль-Асадом. На самом деле, Исламское Государство добилось успехов в Алеппо после того, как начались авиаудары.
При этом нельзя сказать, что уничтожение ИГИЛ не находится на повестке дня Президента России Владимира Путина. Это почти наверняка так и есть. Но у него есть и другие цели: защитить режим Асада, расширить российское военное присутствие и политическое влияние в восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке, и, возможно, даже подтолкнуть вверх цены на нефть.
До сих пор российские авиаудары были сосредоточены в Латакии, Хаме и Идлибе, где они позволили режиму Асада добиться ряда успехов. Путин вроде бы пытается помочь Асаду укрепить его прибрежные силовые точки, к которым вооруженные повстанцы добрались в августе и сентябре. Эти районы являются частью так называемой «полезной Сирии», которая также включает ливанскую границу, Дамаск, районы Алеппо и крупные города Западной, Южной и Центральной Сирии. Асад должен сохранять контроль над этими районами, чтобы укрепить свою позицию в любых политических переговорах и последующих урегулированиях, в том числе потенциальном разделе.
Кроме того, инсталляция Россией утонченной ПВО в Сирии не имеет ничего общего с ИГИЛ, которое не имеет военно-воздушных сил. Вместо этого, она готовит почву для бесполетной зоны, которая будет защищать режим Асада и играть роль стратегического противовеса для присутствия Америки в Турецкой авиабазе Инджирлик.
На самом деле то, что в Турции был сбит российский военный самолет (который, кстати, был предназначен для сирийских повстанческих групп) заставило Россию ускорить эти усилия. Министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил, что новейшая система ЗРС С-400 будет развернута в Российской воздушной базе в Латакии.
Но у стратегии Путина есть серьезные проблемы. Для начала, тактические авиаудары, на которые полагается Россия оказались не особенно эффективными в прошлом. ВВС России не хватает широты высокоточного оружия и систем наведения Запада — действительность, которая произвела ужасающие последствия во время грузинской войны в 2008 году, первой и второй чеченских войн в 1994-1996 и 1999-2009 годах. Терпимость «сопутствующего ущерба» значительно выше в России, чем на Западе, и это играет на руку террористическим вербовщикам.
Кремль также пытается разжечь межэтническую напряженность — тактика, используемая со времен царской эпохи — так как министр иностранных дел Сергей Лавров, утверждает, что Россия вмешивается в конфликт в Сирии для «защиты меньшинств». Путин сделал подобное заявление, когда он послал войска в два этнических анклава в Грузии, Абхазию и Южной Осетию, и признал их независимыми республиками. Кроме того, он оправдывал аннексию Крыма Россией и вторжение в районах Восточной Украины, подчеркивая их существенное «этнически русское» население.
На Ближнем Востоке, однако, исход может напоминать то, что последовало после ввода советских войск в Афганистан 36 лет назад. Такие региональные игроки, как Турция и Саудовская Аравия, категорически против того, чтобы Асад остался у власти, поскольку это будет способствовать интересам их соперников, Ирану и «Хезболле». Пятьдесят пять Саудовских клерикалов выпустили заявление, призывающее к «джихаду» против русских захватчиков. Братья-Мусульмане Сирии, чьи лидеры находятся в Турции и Северной Сирии, уже подтвердили их согласие с этой мыслью, заявив, что джихад против «русского вторжения» является «религиозным долгом каждого трудоспособного мусульманина».
Если внутреннее сопротивление преуспеет вытеснить Россию из Сирии, как произошло с СССР в Афганистане и Россией во время первой чеченской войны, Путину могут грозить неприятности дома. Военное поражение в сочетании с ухудшением экономических условий, вероятно, повернет большую часть публики — и некоторых из его дружков — против него.
Но возможны другие исходы. Частичная победа России как в Грузии, так и на Украине будет означать, что придется вырезать куски из Западной Сирии в соответствии с российско-иранской защитой, и это в конечном счете приведет к фактическому разделу страны. Результат подобный тому, который был достигнут после второй Чеченской войны (он менее вероятен, учитывая существенные различия между двумя театрами), повлечет за собой установку режима лоялистов, возглавляемый Асадом или кем то другим, и сохранит нестабильность и сельских повстанцев.
Наименее вероятным сценарием является тот, в котором Россия ведет переговорный процесс, который производит долгосрочный мир и стабильность. Российское «посредничество» в Таджикистане закончилось гражданской войной 1992-1997 годов и спровоцировало оппозиционные движения сдать оружие или интегрироваться в регулярную армию под влиянием российских гарантий. Но несколько лет спустя, многие из этих движений были запрещены, а их лидеры и члены очутились в тюрьме, в изгнании или в могилах.
Ни один из этих сценариев не соответствует ни лозунгам Сирийской революции 2011 года, ни западным интересам в стабилизации обстановки в стране, ни удерживанию потоков беженцев из страны, и, в конечном счете, содействию демократизации. К сожалению, в этом нет ничего удивительного: как было много раз в прошлом, Запад в настоящее время не имеет надежной стратегии для сдерживания Путина, даже когда он не имеет четкой стратегии выхода или эндшпиля. Очевидно сейчас лишь то, что что бы ни случилось в Сирии, это не произойдет без участия России.
