Осенью 1914 года два немецких военных корабля, «Гебен» и «Бреслау» укрылись в столице Османской империи Константинополе, избежав столкновения с кораблями британского флота. После секретных переговоров между военными ведомствами Германии и Османской империи «Гебен» и «Бреслау» вместе с османской дивизией кораблей двинулись против российских портовых городов — против Новороссийска, Одессы и Севастополя. По мнению Вильгельма Сушона (Wilhelm Souchon), командующего немецкой средиземноморской дивизией, это должно было стать идеальным поводом для того, чтобы заставить сохранявших нейтралитет османов вступить в великую войну «даже против их воли». Россия была «древним врагом» османов, и, отдав Константинополю два немецких военных корабля для реализации его стратегических приоритетов, Германия, по мнению Сушона, могла склонить эту империю на свою сторону. И Сушон не ошибся.
В прошлом году в своей статье, посвященной геополитике Черного моря, я писал, что курс современных российско-турецких отношений был заложен еще в 1783 году, когда армии русского царя захватили Крым — тогда османы впервые в истории потеряли значительный участок мусульманских территорий. Шок и желание избежать подобного в будущем обусловили поворот османов к Западу и их попытки предотвратить экспансию России посредством вступления в европейские альянсы. Самая серьезная попытка сбалансировать экспансию России была сделана в ходе Крымской войны 1853-1856 годов, в которой британские, французские и османские силы успешно отразили наступление России, стремившейся захватить эти территории.
Несмотря на исход той войны, военное присутствие России в Черном море постепенно усиливалось в течение следующих 60 лет. Вместе с ним увеличивалась и площадь захваченных Россией османских территорий. На самом деле в течение целого столетия Османская империя непрерывно уступала свои земли Российской империи, как на Кавказе, так и на Балканах. Эта травма обуславливала позицию Османской империи во времена Сушона и продолжает обуславливать ее по сей день.
Другими словами, Сушон видел некое рациональное зерно в идее о том, что два немецких военных корабля станут для османов своеобразной психологической лицензией на то, что они, возможно, хотели сделать в Черном море.
Исторические шоры
Трудно переоценить силу влияния истории на современное стратегическое мышление Турции. К примреру, торговое соглашение с Ираном, возможно, было заключено с оглядкой на Зухабский мирный договор 1639 года, который положил конец войне между Османской и Сефевидской империями. Более того, Турция долгое время заявляла, что иранская ядерная программа никогда не станет угрозой для Анкары, потому что на турецко-иранской границе не произошло ни одного серьезного столкновения с момента заключения того договора. Между тем, совместный с Францией проект можно рассматривать в контексте уступок султана Сулеймана I, принявшего решение предоставить французам, в частности французским купцам, статус «наиболее благоприятствуемой нации». В период переговоров между Турцией и таможенным союзом ЕС в 1996 году некоторые члены турецкого парламента открыто заявляли о том, что предлагаемое соглашение было еще менее выгодным, чем уступки султана Сулеймана.
Стоит отметить, что история оказывает серьезное влияние на мышление и позиции многих других держав. Когда Россия аннексировала Крым в марте 2014 года, она ссылалась на события 1783 и 1856 годов. Крым в некотором смысле был «фантомной конечностью» (как сказал британский журналист Мэтью Норман) как для России, так и для Турции. После его захвата президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган (Recep Tayyip Erdogan) подчеркнул, что Турция никогда не признает аннексию Крыма Россией.
С момента отправки российских военных на Украину произошел накал не только в области риторики. Турция столкнулась с увеличением числа нарушений границ ее воздушного пространства, в ходе которых российские самолеты на короткое время вторгались в ее воздушное пространство со стороны Черного моря. Кроме того, корабли Черноморского флота России, поддержку которого обеспечивают порты Новороссийска, Одессы и Севастополя, оказались замешаны в нескольких инцидентах с участием кораблей НАТО и Турции. Самый серьезный из них произошел в марте 2015 года, когда в ходе учебного вылета для отработки бомбового удара российские самолеты провели имитацию налета на ракетный крейсер USS Vicksburg и турецкий фрегат TCG Turgutreis, которые оказались в том районе.
На все эти инциденты Турция отвечала дипломатическими призывами, непосредственными переговорами между военными ведомствами, а иногда и молчанием, чтобы не провоцировать более масштабный кризис с участием НАТО. Чтобы избежать конфронтации в Черном море после аннексии Крыма Россией, Турция даже увела часть своей черноморской эскадры в Южную Африку и Индийский океан, что заставило одного бывшего турецкого адмирала публично выступить с протестом против ослабления военного присутствия Турции в Черном море.
В течение следующих нескольких месяцев Россия увеличила свое присутствие в Эгейском море. Она начала патрулирование восточной части Средиземного моря и активизировала свою деятельность на военно-морской базе в сирийском Тартусе. К лету 2015 года, когда страны НАТО усиливали интенсивность своей военно-воздушной кампании в Сирии (а сирийский президент Башар аль-Асад, союзник России, терял свои позиции), Москва уже считала, что ее доступ к Тартусу находится под угрозой. Главнокомандующий Военно-морским флотом Российской Федерации вице-адмирал Виктор Чирков заявил о том, что эта база крайне важна для России, и что она продолжит свою работу.
Поэтому, после проведения необходимой подготовки летом 2015 года, в конце сентября в Сирию прибыли российские войска с официальной миссией, заключавшейся в поддержке сил Асада, освобождении российской военно-воздушной базы в Латакии и военно-морской базы в Тартусе и, таким образом, в борьбе против суннитских вооруженных группировок — самопровозглашенного Исламского государства и других — в районе Идлиба и Алеппо. Вмешательство России в сирийский конфликт приведет к более серьезным последствиям для Турции, чем аннексия Крыма. Захват Турцией сирийской провинции Хатай в 1939 году стал единственным эпизодом расширения турецких территорий после того, как ее границы были официально закреплены. Более того, Турция поддерживала некоторые их тех повстанческих группировок в Сирии, с которыми Россия сейчас воюет, в том числе группировок туркменов на северо-западе Сирии.
К осени российские корабли уже курсировали вокруг Тартуса и Латакии, по Черному и Эгейскому морям. Турция оказалась практически со всех сторон окружена российскими военными — это довольно опасное положение, которое заставило главнокомандующего турецкими сухопутными войсками Хулусу Акара (Hulusi Akar) заявить о том, что его страна оказалась «внутри огненного кольца».
Такая интерпретация событий, по всей видимости, объясняется событиями 3 октября, когда российский военный самолет вторгся в воздушное пространство Турции в ходе своего боевого вылета в Сирии. Два турецких самолета быстро сопроводили этот истребитель обратно на сирийскую территорию, а Анкара вызвала российского посла Андрея Карлова в Министерство иностранных дел. Россия заявила, что это нарушение границ стало результатом навигационной ошибки, однако Карлову все равно пришлось выслушать длинную лекцию о турецких правилах применения оружия. Министр иностранных дел Турции Феридун Синирлиоглу (Feridun Sinirlioglu) позвонил своему российскому коллеге Сергею Лаврову, чтобы довести эту информацию до его сведения.
Однако всего один день спустя, 4 октября, российский самолет МиГ-29 снова приблизился к турецкой воздушной границе со стороны Сирии и начал преследовать два турецких самолета, патрулировавших границу со стороны Турции. 5 октября все повторилось: российский самолет вел наблюдение за восемью турецкими самолетами, тоже патрулировавшими границу со стороны Турции.
Турция созвала внеочередное совещание НАТО, после которого генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг (Jens Stoltenberg) назвал действия России «преднамеренными». Вскоре Белый дом выступил с заявлением, в котором повторяющиеся нарушения турецкой границы были названы «провокацией». Госсекретарь Джон Керри подчеркнул, что эти инциденты могут привести к эскалации. В ответ на это Министерство иностранных дел России предложило создать совместную российско-турецкую рабочую группу, состоящую из высокопоставленных чиновников военных ведомств, чтобы эффективно координировать воздушные операции в Сирии. Несмотря на все это, ответ на вопрос о том, поняла ли Россия сигнал со стороны Турции и НАТО, и были ли эти нарушения воздушной границы преднамеренными, остался без ответа.
На снимке, обнародованном Министерством обороны России 26 ноября 2015 года, видно, как ракетные комплексы С-400 направляются к военно-воздушной базе Хмеймим в Сирии. Россия отправила эти современные ракетные комплексы в Сирию 25 ноября, чтобы защитить свои самолеты, выполняющие миссию на территории этой страны, и заявила, что ее военно-воздушные силы продолжат свои операции вблизи турецкой воздушной границы — это прозвучало довольно вызывающе на фоне инцидента со сбитым российским бомбардировщиком.
Атака турецких ВВС на российский самолет 24 ноября не должна была стать неожиданностью, хотя этот инцидент заставил экспертов по международным отношениям всерьез задуматься над ситуацией. Президент России Владимир Путин и Эрдоган — это лидеры, которые уже давно находятся на своих постах и которым удалось наладить тесные отношения сотрудничества. Министерства иностранных дел России и Турции тесно взаимодействуют на самом высоком уровне. Армии этих стран не раз проводили совместные учения. Как такое могло произойти?
Турецкая сторона утверждает, что ВВС не смогли опознать российский бомбардировщик, приняв его за сирийский самолет. 26 ноября Эрдоган даже заявил, что реакция Турции была бы совершенно иной, если бы стало ясно, что речь идет о российском самолете. Россия утверждает, что два турецких самолета, которые сбили российский бомбардировщик, находились в засаде, а это значит, что атака была спланированной. В любом случае эти события являются отражением давнего и глубокого недовольства Турции, а это значит, что в следующий раз Турция, вполне возможно, ответит точно так же, хотя она предпочитает об этом не говорить. А тот факт, что одного российского пилота, выпрыгнувшего из самолета с парашютом, расстреляли с земли, делает эту ситуацию гораздо более сложной, увеличивая давление на Путина.
Если сирийский конфликт не будет в ближайшее время урегулирован, он вполне может перерасти из опосредованной войны в масштабную войну с участием России, Турции и, возможно, НАТО. Турция рассматривает попытки России ее окружить как отражение российских имперских амбиций, поэтому она вынуждена оказывать сопротивление. Кроме того, нарушение воздушных границ российскими военными самолетами — это проблема не только для Турции, но и для всего альянса НАТО, который должен защищать своих членов. Между тем, Россия рассматривает свои воздушные операции как вынужденную реакцию на действия НАТО в Арктике и Тихом океане, которые Москва воспринимает как угрозу.
За последние несколько столетий Турция довольно серьезно пострадала, тогда как Россия в значительной мере укрепила свои позиции. В ходе Крымской войны, Первой мировой войны и холодной войны Турция пыталась защитить себя посредством вступления в западные альянсы. Сегодня Россия снова ей угрожает. Однако реакция Турции вовсе не обязательно должна носить военный характер. Только посредством активных и интенсивных переговоров, которые позволят ослабить давление НАТО на Россию в Арктике и Тихоокеанском регионе, и посредством попыток на уровне НАТО донести до Москвы причины обеспокоенности Турции можно освободить российско-турецкие отношения от призраков прошлого. Важно сделать так, чтобы те два турецких самолета, которые сбили российский бомбардировщик, не постигла судьба «Гебена» и «Бреслау», которые, втянув Османскую империю в войну, принесли, как сказал Черчилль, «больше убийств, больше несчастий и больше разрушений, чем когда-либо приносил корабельный компас».
