Действия Турции, сбившей недавно российский военный самолет, который нарушил ее воздушное пространство, продолжают вызывать широкий резонанс и будут иметь серьезные региональные и глобальные последствия. Реакция Москвы была вполне предсказуемой и возмущенной. До ответного удара дело не дошло, но она использовала почти все остальные меры против Анкары, включая экономические санкции, запреты на поездки и враждебную риторику. Анкара, со своей стороны, стремится ослабить напряженность, смягчив собственные высказывания и в упреждающем порядке введя временную бесполетную зону вдоль границы с Сирией. Одновременно она пытается налаживать контакты с Россией на всех уровнях. В дополнение к попыткам начать диалог с Москвой, которые, однако, не предусматривают извинений, Турция постаралась получить успокаивающие заверения от НАТО и Вашингтона, а получив их, заключила с Евросоюзом соглашение о сотрудничестве по беженцам. В ближайшее время это не принесет особых изменений, но в более отдаленной перспективе это может стать переломным моментом для трансатлантических отношений Анкары, если Запад подойдет к этому по-умному.
До прошлой недели ни одна региональная или мировая держава не отваживалась военными средствами бросить вызов новой агрессивной стратегии президента Путина в российской внешней политике в «ближнем зарубежье». Несмотря на экономические санкции и жесткие высказывания по поводу незаконной аннексии Крыма и войны чужими руками на Украине, трансатлантическое сообщество, похоже, посчитало, что издержки от конфронтации намного превосходят выгоды от нее. Даже когда Путин переключил внимание с Украины на Сирию и помог своему союзнику Асаду не только военными поставками, но и прямой авиационной поддержкой, Запад неохотно признавал, что с этим ничего не поделаешь, и что на самом деле прямое вмешательство России может стать компонентом долгосрочного решения сирийской проблемы. Нагло нарушив турецкое воздушное пространство в своем стремлении к открытию нового фронта в Сирии, Путин подал четкий сигнал о намерениях Кремля и очень разозлил президента Эрдогана, так как в качестве целей для нанесения ударов он выбрал выступающих против Асада туркоманов, а не ИГИЛ и не курдов, хотя это позволило бы сгладить разногласия между двумя лидерами.
К сожалению для Путина, он недооценил решимость Эрдогана, у которого появилась новая уверенность в своих силах после неожиданно убедительной победы его правящей партии на выборах в начале ноября. После того, как в Анкаре в октябре произошел самый крупный террористический акт за всю историю Турции, и когда усилилась напряженность в отношениях с Курдской рабочей партией, Эрдоган постарался воспользоваться саммитом G-20 в Анталии для того, чтобы приковать внимание мира к Сирии. На этой встрече, состоявшейся сразу после парижских атак, Эрдоган намеревался не просто создать временную коалицию против «Исламского государства», которое Турция считает лишь симптомом, но и решить главную проблему в Сирии, которой, по мнению Анкары, является Асад.
Эрдоган очень четко проиллюстрировал собственные намерения, когда после встречи «двадцатки» подтвердил свою уверенность в том, что Асад это первопричина новой волны международного терроризма и гуманитарного кризиса, охватившего Турцию и Европу. Он пошел еще дальше, заявив: «Те, кто стоит за Асадом, виновны не меньше, чем он сам». Это было явное предостережение России и Ирану, которое было вызвано событиями в Сирии и постоянными попытками Москвы проверить воздушное пространство Турции. Прелюдией к инциденту с самолетом стал беспилотник российского производства, сбитый в небе над Турцией.
Таким образом, разграничительные линии в Сирии были обозначены еще задолго до последнего инцидента, однако членство Турции в НАТО мощно напомнило о том, как быстро региональная напряженность может превратиться в глобальную. Информация о том, что некоторые участники парижских атак ездили через Турцию, и что у них были паспорта сирийских беженцев, вызвала политические дебаты во всех странах. Однако эти факты лишний раз показывают, насколько важен для трансатлантического сообщества его самый южный фланг. Попытки России представить Турцию в качестве покровителя ИГИЛ увенчались определенным успехом на Западе, где многие склонны опасаться самого худшего со стороны самоутверждающейся при Эрдогане Анкары. Двойственное до недавнего времени отношение Турции к ИГИЛ на самом деле вредит Анкаре и особенно имиджу Эрдогана на Западе. Но в США и Германии, которые наиболее важны для Турции в стратегическом плане, понимают, что Анкара сегодня настроена резко против ИГИЛ и готова к сотрудничеству с Западом после ухудшения отношений с Россией. Запад привык к тому, что Турция постоянно ведет торг с позиции кажущейся силы, и теперь пришла пора воспользоваться подаренным ему Путиным кризисом, чтобы заново вступить в диалог с Анкарой по самым разным вопросам, начиная с членства в ЕС и кончая обязательствами в рамках НАТО, поскольку этот кризис наглядно показал, как прочно Турция привязана к своим трансатлантическим союзникам.
Президент Путин нашел в лице Эрдогана достойного противника, полного решимости доказать способность Турции храбро действовать против России в своем географическом окружении. Сейчас настал самый лучший момент для того, чтобы заново подтвердить трансатлантический характер Турции, несмотря на глубокие разногласия из-за курдов, которые будут и дальше осложнять отношения в альянсе. Выступить на стороне Турции, которая противостоит России и разоблачает путинские попытки заполнить вакуум лидерства в регионе — такая позиция соответствует долгосрочным интересам трансатлантического сообщества, хотя между ними сохраняются недолговечные разногласия в вопросе о том, как и когда вводить в действие коалицию против ИГИЛ, способную начать переход к Сирии без Асада. Превращение текущего кризиса и напряженности в конструктивную возможность для восстановления сотрудничества с Анкарой по самым разным региональным проблемам это тот благоприятный шанс, которым могут и должны воспользоваться Вашингтон и западные столицы благодаря Москве.
