На выходных турецкая армия запретила сотрудникам ездить в отпуск в Россию. В Москве же вызвали к себе турецкого военного атташе после инцидента на севере Эгейского моря (российский эсминец едва не столкнулся с турецким рыболовецким судном).
Напряженность в отношениях Анкары и Москвы резко возросла после уничтожения турецкими силами российского бомбардировщика 24 ноября и по-прежнему не собирается спадать. Накал страстей достиг невиданной за многие годы отметки. Со стороны Владимира Путина даже прозвучал ряд неприкрытых угроз: «Мы не забудем этого», «Они пожалеют о содеянном».
Тем не менее было бы ошибкой списывать эту словесную агрессию на персональное соперничество Владимира Путин и Реджепа Тайипа Эрдогана, «царя и султана». На самом деле ее корни уходят в бурную историю двух держав, христианской и мусульманской. Путин, без сомнения, увидел здесь новую возможность для восхваления истории своей страны. Как шутят в Москве, раз он не смог построить для страны великое будущее, ему остается лишь строить великое прошлое.
Российско-турецкие войны
Целая череда конфликтов Российской и Оманской империи (с XVI по ХХ век их наберется не меньше десяти) не успела стереться из коллективного сознания. В течение нескольких веков Москва в своем стремлении получить выход к «теплым морям» постепенно подминала под себя турецкую территорию. Целью этих войн, в которых сходились десятки, а затем и сотни тысяч человек, был контроль над Астраханью, Азовом, Крымом, Украиной и Балканами.
Эти дорогостоящие войны превратили Османскую империю в, как говорил Николай I, «больного человека Европы» и смыли унижение после турецкого завоевания Константинополя. Кроме того, привели они и к формированию сложнейших российско-турецких отношений, в основе которых лежали соперничество, торговые и человеческие связи. На территории каждой стороны были народы, которых стремилась защитить другая, что вело одновременно к напряженности и альянсам двух теократий-соперниц: православные христиане в Османской империи и мусульмане в Российской. Эта поддержка меньшинств сохранилась по сей день, пусть и в несколько иной форме: Москва поддерживает армянские и курдские меньшинства в Турции, а Анкара помогает крымским татарам… В Сирии Москва защищает алавитов (и следовательно режим Башара Асада), а Анкара обвиняет ее в этнических чистках против суннитов и туркменов на севере страны…
Такие противоречивые отношения объясняли и резкие колебания в отношении России к ее южному соседу. Как писал Аполлинарий Бутенев, российский посол в Константинополе в XIX веке, роль Москвы сводилась к тому, чтобы всегда быть либо лучшим другом Турции, либо ее злейшим врагом.
С тех пор ничего особенно и не изменилось. Еще недавно Путин был лучшим другом Эрдогана. Теперь он — его злейший враг.
Две теократических империи
Москва ощутила на себе священную миссию укрепить христианскую империю, особенно перед лицом амбициозных османов. Свою легитимность теория черпает в женитьбе Великого князя Московского Ивана III на наследнице последнего византийского императора Софии Палеолог. Сейчас ей официально руководствуется Московский патриархат. Даже сам титул «царь» происходит от латинского «caesar», который носили римские императоры.
У напряженности в отношениях двух стран с XVI века были не только экономические (контроль над торговыми путями и морями), но и религиозные мотивы. Мысль о том, чтобы прогнать мусульман из Константинополя (на Руси его еще называли Царьградом) и восстановить там христианскую империю, была сильна во многих русских умах. Яснее всего ее очертила императрица Екатерина II в конце XVIII века. После завоевания Украины она переименовала города, дав им греческие названия (Одесса, Симферополь, Севастополь…). Вместе с бывшим любовником Потемкиным она придумала, как покончить османской империей: она собиралась завоевать Константинополь и посадить там на трон внука, которого весьма подходяще звали Константином. Тем не менее обеспокоенная российской экспансией Великобритания в 1792 году положила конец этим планам.
Газовая связь
Путин прекрасно чувствует всю эту историю. И не скрывает, что у нынешней напряженности есть религиозный подтекст. После инцидента с самолетом он заявил: «Проблема ведь не в той трагедии, с которой мы столкнулись вчера, проблема гораздо более глубокая. Мы наблюдаем, и не только мы, уверяю вас, это видят во всем мире: сегодняшнее руководство Турции в течение значительного количества лет проводит достаточно целенаправленную внутреннюю политику по поддержке и по исламизации своей страны».
Как бы то ни было, Владимир Путин не может отрицать связи двух стран. Так, Москва подписала договор на строительство первой турецкой АЭС, стоимость которой оценивается в 20 миллиардов долларов. Объединяет страны и газ: 60% потребляемого в Турции «голубого топлива» идет из России (Анкара же в свою очередь становится для Газпрома вторым по величине клиентом, уступая только Берлину).
Сбитый российский самолет стал ударом по проекту газопровода «Турецкий поток», который должен был пройти по Черному морю, однако Москва не стала перекрывать поставки в Турцию, потому что они очень важны для Газпрома. Эрдоган же в день инцидента назначил министром энергетики зятя Берата Албайрака: ему нужно доверенное лицо на этом посту, чтобы полностью держать под контролем отношения с северным соседом.
