Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Как написал когда-то российский поэт Евгений Евтушенко, «поэт в России — больше чем поэт». А в Белоруссии? А отмеченный высшей в мире литературной наградой? С другой стороны, вроде уже во всем мире прошли те времена, когда литераторы были властителями дум, по влиянию сравнимыми с правителями. Да, Нобель Алексиевич вызвал искреннюю и бурную радость. Но публично выражали ее не миллионы и даже не сотни тысяч. А как к этому событию отнеслись миллионы?
Как написал когда-то российский поэт Евгений Евтушенко, «поэт в России — больше чем поэт». А в Белоруссии? А отмеченный высшей в мире литературной наградой? С другой стороны, вроде уже во всем мире прошли те времена, когда литераторы были властителями дум, по влиянию сравнимыми с правителями. Да, Нобель Алексиевич вызвал искреннюю и бурную радость. Но публично выражали ее не миллионы и даже не сотни тысяч. А как к этому событию отнеслись миллионы?
Вопрос об отношении к Нобелевской премии, полученной их соотечественницей, задавался респондентам в ходе декабрьского 2015 года опроса НИСЭПИ. На закрытый вопрос, в который предлагались три варианта ответа, ответы распределились следующим образом: «Это предмет гордости для белорусов, мировое признание таланта С. Алексиевич» — 57%, «Это малозначительное явление, одна зарубежная премия среди прочих» — 20%, «Это попытка Запада навредить Белоруссии и России» — 10%, уклонились от ответа — 13%.
57% от всего взрослого населения — это не сообщество в «Фейсбуке» «Празднуем Нобеля вместе», не узкий круг ценителей изящной словесности, это без малого 4 миллиона белорусов.
Правда, когда речь заходит о таких массовых проявлениях эмоций, всегда можно спросить, а знают ли люди что-нибудь о предмете своей гордости. Имеет место такая вещь, как национальная солидарность. Белорусы — исторически вообще нация, не слишком избалованная победами, а тут — победа. Вот Дарья Домрачева быстрей других на лыжах бегала, метче стреляла и победила. Ура! Наша победила. Алексиевич писала, писала и премию получила. Ура! Наша победила. А что она там писала…
Данных по Белоруссии не видел, по России Левада-центр после сообщения о награждении Алексиевич премией провел опрос и выяснил, что примерно две трети россиян вообще ничего не знают о белорусской писательнице, а еще 17% слышали о ней, но не читали ее книг. Прямо экстраполировать результат на Белоруссию сложно по причине разнонаправленных «но». С одной стороны, писательница все же белорусская, свои про своих знают больше. С другой стороны, уже много лет Алексиевич вообще не издают в Белоруссии, зато издают в России, белорусскому читателю ее книги попадают или из России, или через интернет. С третьей стороны, Россия велика, и из того, что ее издают в Москве, не следует, что ее книги есть где-нибудь в деревне под Челябинском.
Но можно и экстраполировать и признать, что для многих белорусов и белорусок гордость за Нобеля Алексиевич — это просто гордость за успех соотечественницы. Однако объяснить все только этим механизмом не позволяют некоторые особенности ситуации.
Про Домрачеву российские СМИ не писали, что она русофобка, да и не спортсменка на самом деле, а медали ей дали, чтобы насолить Путину. А про Алексиевич писали. И устами своих пропагандистов, и устами своих далеко не последних писателей — З. Прилепина, Э. Лимонова, Т. Толстой. Ну конечно, с кампанией травли, развернувшейся после Нобеля Пастернаку и Солженицыну, не сравнить, но подобные голоса в России звучали, пожалуй, громче, чем противоположные мнения. Но на оценки белорусов московское «фэ» никак не повлияло.
Стоит также вспомнить искреннюю публичную радость президента Александра Лукашенко по поводу побед Домрачевой. В отношении лауреатки он был, мягко говоря, гораздо более сдержан, реакция варьировалась от доброжелательной констатации факта получения премии до замечания в адрес лауреатки, что негоже поливать грязью свое Отечество. А ведь мнение президента для многих белорусов что-то, и даже многое, значит. Для многих. Значит. А тут не сработало.
Если посмотреть на споры, которые велись в Байнете вокруг награждения Алексиевич, то в них главной линией поляризации была чисто политическая. Была и еще одна, так сказать, по поводу национальной идентичности, но мейнстримом было — ты за белых или за красных, грубо говоря. Автор пенталогии о «красном человеке» — она как бы против «красных», ну и пошла рубка между «белыми» и «красными», между теми, кто за Запад, и теми, кто за Россию.
Между тем, к счастью, Байнет — это не вся Белоруссия. И не только в том смысле, что вся гораздо больше, а и в том, что вся она устроена иначе, она думает и оценивает иначе, чем обитатели Байнета.
Это подтверждают даже уже социально-демографические параметры группы тех, кто выказал гордость премией Алексиевич, отвечая на вопрос НИСЭПИ. То, что среди женщин, гордящихся премией, больше (63%), чем среди мужчин (50%), понятно — не только же соотечественница победила, но и своя сестра-женщина. А вот с возрастом — уже менее понятно. Самый высокий процент гордящихся — среди стариков, 60 лет и старше, самый низкий (53%) — среди молодежи (18−29 лет). Так ведь старики — это как бы тот самый «красный человек» и есть. Ну вот как-то так. Для кого-то из них она, возможно, советский писатель, писатель их юности. Пусть даже и антисоветский, но советский. А может, умудренные и битые жизнью люди просто лучше способны понять страшные книги Алексиевич.
Еще один парадокс — связь с образованием. Наивысшая степень гордости — среди респондентов с начальным образованием (61%) и с высшим образованием (63%). Оказываются вместе самые простые и самые непростые, так сказать. Простые недостаточно образованы, чтобы принимать в расчет нападки на писательницу, обладатели университетских дипломов достаточно образованы, чтобы критически относиться к этим нападкам. Ну а при изучении зависимости отношения к Нобелю Алексиевич от политических установок парадоксы становятся, как говаривала Алиса в Стране чудес, «все страньше и страньше». Вы за интеграцию с Россией или с ЕС? Из тех белорусов, кто за Россию — горды премией Алексиевич 59%, из тех, кто за ЕС — 54%. Это как? В интернете же все по-другому, и наоборот, и покруче. А тут разницы почти нет, а если и есть, то сторонники интеграции с РФ даже больше гордятся «русофобкой», чем адепты евроинтеграции. А это не интернет, это общество.
Или вот сакраментальный русский вопрос последних двух лет — «Крым наш»? Среди тех, кто считает присоединение полуострова к РФ империалистическим захватом, гордятся премией Алексиевич — 61%, среди трактующих это как справедливое возвращение русских земель — 57%. Ну тут отличия по крайне мере логичны, но совершенно незначительны по сравнению с ожидаемыми, в том числе и с учетом личной позиции писательницы по этой острой проблеме. «Крымнаш» (в смысле их, русских), а Алексиевич — наша гордость — мнение более чем половины отечественных «крымнашистов». Ну и наконец, президент, сказавший свое веское слово. Среди доверяющих ему гордятся премией Алексиевич — 55%, среди не доверяющих — 59%. Да что ж за народ такой, прости Господи, мы ж тут в социальных сетях и на форумах мешками виртуальную кровь льем на виртуальных баррикадах, а они… Мирком да ладком. Причем в обе стороны. Те, кто за Европу, за Запад, так поголовно вроде должны гордиться премией, которую Запад и дал. Неа, не поголовно гордятся. И наоборот: как человек, радеющий душой за Россию, может гордиться «клеветником России»? Может. Может, не считает клеветником, может по иной причине.
Впрочем, некоторые политические вопросы на отношение к Нобелю Алексиевич все же влияют. Скажем, среди сторонников размещения в Белоруссии российской авиабазы гордится писательницей 51%, среди противников — 69%. Влияет на оценки и отношение к информации российских телеканалов. Но и тут связь парадоксальная. Среди тех, кто считает информацию новостных российских телеканалов ТВ совершенно объективной, гордятся писательницей 45% (что тоже немало). Среди тех, кто полагает, что эта информация «по большей части объективна», гордятся Алексиевич 62%, среди считающих РоссТВ «по большей части необъективным» гордятся Нобелем 58%, а среди совершенно не верящих в объективность российских телеканалов горды соотечественницей 60%. Фактически о влиянии, и то весьма относительном, можно говорить только в отношении первой группы, свято верящей в слово Москвы. А далее — и не очень верящие, и совсем не верящие в своем отношении к лауреату совершенно одинаковы.
Все эти парадоксы нуждаются в объяснении. Было бы естественным, если бы гордость за Алексиевич была немалой и среди сторонников Лукашенко, и среди тех, кто за Россию в каком угодно смысле (хотя бы по причине упомянутого выше механизма национальной солидарности — наша победила), но среди прозападной части белорусского общества эта гордость была бы еще выше. Все же представляется натуральным, что общие политические взгляды с писателем склоняют, при прочих равных, к большим симпатиям и к его творчеству, и к его успехам.
Почему же этого не происходит, почему показатели гордости практически совпадают у политических антагонистов? Дело, судя по всему, в дополнительных факторах противохода, в факторах, которые отвращают часть «евробелорусов» от лауреатки и привлекают к ней часть «белороссов». Для части тех, для кого Запад — святой Грааль, а наши палестины, особенно в их советском изводе — сплошной беспросветный ужас, Алексиевич — слишком советская, она сама тот «красный человек», которого она и проклинает, и любит. А они — только проклинают. Так чем тут, на их взгляд, гордиться? «Совковой» экзотикой? Именно такое видение писательницы, ее творчества, ее мировоззрения отбирает у нее часть «голосов» прозападной Белоруссии.
А с другой стороны похожий механизм — добавляет. «Красный человек» чувствует, что она ж его и любит. Ну да, про политику она, с его точки зрения, что-то не то говорит, но в общем-то наш ведь человек. Ну и не любит нас, и проклинает, а разве мы сами себя любим и не проклинаем?
Результат встречного действия этих разнонаправленных политико-психологических механизмов приводит к тому, что антагонисты в своем отношении к Алексиевич встречаются в одной точке.
Впрочем, можно усмотреть в ситуации более глубокий смысл. Общество, литература — это не система ПВО «свой-чужой». И настоящий писатель, великий писатель больше, сложнее собственной политической позиции и отнюдь к ней не сводится. И народ в оценках своих писателей, своих победителей руководствуется не только политической злобой дня и даже не столько ею.
А может, это именно с Алексиевич так? Что она объединяет людей поверх политических барьеров, поверх баррикад. Ее Нобель просто высветил это, сделал очевидным. А может, это теперешнее единство и дальше как-то сохранится. Все же, видно, в наших краях и правда «поэт больше чем поэт».
Данных по Белоруссии не видел, по России Левада-центр после сообщения о награждении Алексиевич премией провел опрос и выяснил, что примерно две трети россиян вообще ничего не знают о белорусской писательнице, а еще 17% слышали о ней, но не читали ее книг. Прямо экстраполировать результат на Белоруссию сложно по причине разнонаправленных «но». С одной стороны, писательница все же белорусская, свои про своих знают больше. С другой стороны, уже много лет Алексиевич вообще не издают в Белоруссии, зато издают в России, белорусскому читателю ее книги попадают или из России, или через интернет. С третьей стороны, Россия велика, и из того, что ее издают в Москве, не следует, что ее книги есть где-нибудь в деревне под Челябинском.
Но можно и экстраполировать и признать, что для многих белорусов и белорусок гордость за Нобеля Алексиевич — это просто гордость за успех соотечественницы. Однако объяснить все только этим механизмом не позволяют некоторые особенности ситуации.
Про Домрачеву российские СМИ не писали, что она русофобка, да и не спортсменка на самом деле, а медали ей дали, чтобы насолить Путину. А про Алексиевич писали. И устами своих пропагандистов, и устами своих далеко не последних писателей — З. Прилепина, Э. Лимонова, Т. Толстой. Ну конечно, с кампанией травли, развернувшейся после Нобеля Пастернаку и Солженицыну, не сравнить, но подобные голоса в России звучали, пожалуй, громче, чем противоположные мнения. Но на оценки белорусов московское «фэ» никак не повлияло.
Стоит также вспомнить искреннюю публичную радость президента Александра Лукашенко по поводу побед Домрачевой. В отношении лауреатки он был, мягко говоря, гораздо более сдержан, реакция варьировалась от доброжелательной констатации факта получения премии до замечания в адрес лауреатки, что негоже поливать грязью свое Отечество. А ведь мнение президента для многих белорусов что-то, и даже многое, значит. Для многих. Значит. А тут не сработало.
Если посмотреть на споры, которые велись в Байнете вокруг награждения Алексиевич, то в них главной линией поляризации была чисто политическая. Была и еще одна, так сказать, по поводу национальной идентичности, но мейнстримом было — ты за белых или за красных, грубо говоря. Автор пенталогии о «красном человеке» — она как бы против «красных», ну и пошла рубка между «белыми» и «красными», между теми, кто за Запад, и теми, кто за Россию.
Между тем, к счастью, Байнет — это не вся Белоруссия. И не только в том смысле, что вся гораздо больше, а и в том, что вся она устроена иначе, она думает и оценивает иначе, чем обитатели Байнета.
Это подтверждают даже уже социально-демографические параметры группы тех, кто выказал гордость премией Алексиевич, отвечая на вопрос НИСЭПИ. То, что среди женщин, гордящихся премией, больше (63%), чем среди мужчин (50%), понятно — не только же соотечественница победила, но и своя сестра-женщина. А вот с возрастом — уже менее понятно. Самый высокий процент гордящихся — среди стариков, 60 лет и старше, самый низкий (53%) — среди молодежи (18−29 лет). Так ведь старики — это как бы тот самый «красный человек» и есть. Ну вот как-то так. Для кого-то из них она, возможно, советский писатель, писатель их юности. Пусть даже и антисоветский, но советский. А может, умудренные и битые жизнью люди просто лучше способны понять страшные книги Алексиевич.
Еще один парадокс — связь с образованием. Наивысшая степень гордости — среди респондентов с начальным образованием (61%) и с высшим образованием (63%). Оказываются вместе самые простые и самые непростые, так сказать. Простые недостаточно образованы, чтобы принимать в расчет нападки на писательницу, обладатели университетских дипломов достаточно образованы, чтобы критически относиться к этим нападкам. Ну а при изучении зависимости отношения к Нобелю Алексиевич от политических установок парадоксы становятся, как говаривала Алиса в Стране чудес, «все страньше и страньше». Вы за интеграцию с Россией или с ЕС? Из тех белорусов, кто за Россию — горды премией Алексиевич 59%, из тех, кто за ЕС — 54%. Это как? В интернете же все по-другому, и наоборот, и покруче. А тут разницы почти нет, а если и есть, то сторонники интеграции с РФ даже больше гордятся «русофобкой», чем адепты евроинтеграции. А это не интернет, это общество.
Или вот сакраментальный русский вопрос последних двух лет — «Крым наш»? Среди тех, кто считает присоединение полуострова к РФ империалистическим захватом, гордятся премией Алексиевич — 61%, среди трактующих это как справедливое возвращение русских земель — 57%. Ну тут отличия по крайне мере логичны, но совершенно незначительны по сравнению с ожидаемыми, в том числе и с учетом личной позиции писательницы по этой острой проблеме. «Крымнаш» (в смысле их, русских), а Алексиевич — наша гордость — мнение более чем половины отечественных «крымнашистов». Ну и наконец, президент, сказавший свое веское слово. Среди доверяющих ему гордятся премией Алексиевич — 55%, среди не доверяющих — 59%. Да что ж за народ такой, прости Господи, мы ж тут в социальных сетях и на форумах мешками виртуальную кровь льем на виртуальных баррикадах, а они… Мирком да ладком. Причем в обе стороны. Те, кто за Европу, за Запад, так поголовно вроде должны гордиться премией, которую Запад и дал. Неа, не поголовно гордятся. И наоборот: как человек, радеющий душой за Россию, может гордиться «клеветником России»? Может. Может, не считает клеветником, может по иной причине.
Впрочем, некоторые политические вопросы на отношение к Нобелю Алексиевич все же влияют. Скажем, среди сторонников размещения в Белоруссии российской авиабазы гордится писательницей 51%, среди противников — 69%. Влияет на оценки и отношение к информации российских телеканалов. Но и тут связь парадоксальная. Среди тех, кто считает информацию новостных российских телеканалов ТВ совершенно объективной, гордятся писательницей 45% (что тоже немало). Среди тех, кто полагает, что эта информация «по большей части объективна», гордятся Алексиевич 62%, среди считающих РоссТВ «по большей части необъективным» гордятся Нобелем 58%, а среди совершенно не верящих в объективность российских телеканалов горды соотечественницей 60%. Фактически о влиянии, и то весьма относительном, можно говорить только в отношении первой группы, свято верящей в слово Москвы. А далее — и не очень верящие, и совсем не верящие в своем отношении к лауреату совершенно одинаковы.
Все эти парадоксы нуждаются в объяснении. Было бы естественным, если бы гордость за Алексиевич была немалой и среди сторонников Лукашенко, и среди тех, кто за Россию в каком угодно смысле (хотя бы по причине упомянутого выше механизма национальной солидарности — наша победила), но среди прозападной части белорусского общества эта гордость была бы еще выше. Все же представляется натуральным, что общие политические взгляды с писателем склоняют, при прочих равных, к большим симпатиям и к его творчеству, и к его успехам.
Почему же этого не происходит, почему показатели гордости практически совпадают у политических антагонистов? Дело, судя по всему, в дополнительных факторах противохода, в факторах, которые отвращают часть «евробелорусов» от лауреатки и привлекают к ней часть «белороссов». Для части тех, для кого Запад — святой Грааль, а наши палестины, особенно в их советском изводе — сплошной беспросветный ужас, Алексиевич — слишком советская, она сама тот «красный человек», которого она и проклинает, и любит. А они — только проклинают. Так чем тут, на их взгляд, гордиться? «Совковой» экзотикой? Именно такое видение писательницы, ее творчества, ее мировоззрения отбирает у нее часть «голосов» прозападной Белоруссии.
А с другой стороны похожий механизм — добавляет. «Красный человек» чувствует, что она ж его и любит. Ну да, про политику она, с его точки зрения, что-то не то говорит, но в общем-то наш ведь человек. Ну и не любит нас, и проклинает, а разве мы сами себя любим и не проклинаем?
Результат встречного действия этих разнонаправленных политико-психологических механизмов приводит к тому, что антагонисты в своем отношении к Алексиевич встречаются в одной точке.
Впрочем, можно усмотреть в ситуации более глубокий смысл. Общество, литература — это не система ПВО «свой-чужой». И настоящий писатель, великий писатель больше, сложнее собственной политической позиции и отнюдь к ней не сводится. И народ в оценках своих писателей, своих победителей руководствуется не только политической злобой дня и даже не столько ею.
А может, это именно с Алексиевич так? Что она объединяет людей поверх политических барьеров, поверх баррикад. Ее Нобель просто высветил это, сделал очевидным. А может, это теперешнее единство и дальше как-то сохранится. Все же, видно, в наших краях и правда «поэт больше чем поэт».
