Книга недели: Саймон Себаг-Монтефиоре «Романовы: 1613-1918» (THE ROMANOVS: 1613-1918).
Как мы знаем благодаря замечательному сериалу BBC по эпопее Толстого «Война и мир», с войной у русских все хорошо, а вот с миром уже похуже.
Парады, маневры и хорошая драка — вот что им по вкусу. Как утверждает Саймон Себаг-Монтефиоре (Simon Sebag Montefiore) в своем масштабном исследовании, для царя Николая II даже Первая мировая война, на которую Россия отправила больше 1,2 миллиона человек, была всего лишь «объединяющим нацию ритуалом».
Его предок Николай I увлекался разработкой военной формы — с золотыми эполетами на черных кителях и блестящими сапогами. Гостя в 1844 году у королевы Виктории, он отказался «от разлагающих удобств в виде демократической мягкой кровати и спал на привезенной им из казарм железной койке».
Брат Николая, Александр I получал такое удовольствие от своих войн с Наполеоном, что, несмотря на превращение полей под Аустерлицем и Бородино в самые «блистательные скотобойни в истории», все равно хотел заключить союз с французами и вторгнуться в Британскую Индию.
Что точно не интересовало никого из Романовых — это всякие прогрессивные нелепости вроде демократии, выборов и открытых парламентов. Недаром Петр Великий дубасил своих министров прямо на заседаниях. Царей всегда отличали воинственность, хищность и наивная жестокость. Они охотно ввязывались в пограничные конфликты с Польшец, Швецией и Османской Империей.
В 1904 году российский флот едва случайно не атаковал Йоркшир. Он зашел в Северное море, заблудился в тумане у Доггер-банки и открыл огонь по встречному траулеру, «обезглавив двух моряков». Позднее царь выплатил «семьям погибших жителей Гулля» 65 тысяч футов. А теперь самое поразительное: флот считал, что он движется к Японии.
Впрочем, Россия такая большая — все-таки одна шестая земной суши, — что для них неудивительно путать Урал с Кавказом. Попробуй-ка, отличи Минск от Омска!
Все Романовы сходились в одном — они всегда искренне верили, что должны править деспотически.
«Наш народ, яко дети, которые никогда за азбуку не примутся, когда от мастера, не приневолены бывают», — говорил Петр Великий, имея в виду, что послушания можно добиться только страхом.
Изрядная часть книги Монтефиори напоминает классический ужастик с отравлениями, пытками и казнями на колах. Пока Романовы жили в показной роскоши и расхаживали в отороченных мехами мантиях и расшитых бриллиантами соболиных шапках, на улицах валялись трупы.
Средоточием царской власти был Кремль — крепость площадью в 64 акра, стены которой были испещрены виселицами, украшенными разлагающимися трупами. 14 пыточных камер работали круглосуточно — «кроме воскресений».
Преступников и предателей обычно не обезглавливали, а сжигали на кострах или хоронили заживо. Кнут, сыромятный бич с металлическими кольцами и нитями, использовался, чтобы срывать плоть с костей.
На эшафоте на Красной площади жертвам вырывали конечности из суставов, а потом вправляли их обратно, выжигали клейма каленым железом, отрубали руки и ноги. Некоторых четвертовали живьем и скармливали их внутренности собакам.
Иногда отрубленные головы заспиртовывали в банках и выставляли в Кунсткамере, которая до сих пор открыта для публики.
В течение 304 лет, пока династия не закончилась в 1917 году, Романовы оставались чередой «мегаломанов, монстров и святых». Двенадцать царей были убиты — причем двух из них задушили, одного закололи, одного взорвали и двух застрелили. Павлу I разбили голову золотой табакеркой. Александру II взрывом бомбы оторвало ноги.
Впрочем, смерти от естественных причин были немногим пригляднее. Петр Великий умер от гангрены мочевого пузыря, его вдова, правившая в одиночку, страдала от «лихорадки, астмы, кашля и кровотечения из носа, а вдобавок у нее распухали конечности». Их сын скончался от оспы. При этом смерть от «геморроидальной колики» не считалась естественной — это был эвфемизм для политического убийства.
Дом Романовых, продолжавший традиции монгольских ханов и византийских императоров, унаследовал блеск и дикость средневекового правителя Ивана Грозного.
Слово «царь» — русская версия титула «цезарь», и для первых Романовых, как для древних Калигулы и Тиберия, были характерны «пароксизмы убийств, молитв и блуда». Они не доверяли собственным советникам. Они «отрезали носы и гениталии… связывали женщин и детей и спускали их под лед».
Они сжигали дворцы своих подданных и конфисковывали их поместья — впрочем, как отмечает Монтефиоре, в это время в Англии правил Генрих VIII, также не отличавшийся кротостью.
При дворе бывали официальные застолья с 70 блюдами — в том числе с медвежатиной, лебедями, фаршированными шафраном, и т. д. — и ушатами водки.
Главным придворным развлечением было метание карликов. Их считали талисманами, приносящими удачу. Иногда они выскакивали из пирогов «полностью обнаженными».
Одного из карликов — Педрилло — царица (жена царя) как-то застала в постели с молочной козой, одетой для смеха в пеньюар.
При этом вступивший на трон в 1645 году царь Алексей был религиозным маньяком, встававшим на молитву по утрам в четыре часа. На Пасху он молился по шесть часов подряд.
Знатных вельмож, пропускавших церковную службу, при нем бросали в ледяную реку. Он считал себя настолько священной фигурой, что «никому не разрешалось глядеть ему в глаза, и подданные приветствовали его, простираясь ниц».
Алексей избавил свой двор от карликов, но Петр Великий — «чудовищный цирковой шталмейстер» шести футов и восьми дюймов роста (203 сантиметра — прим. ред.) — вернул их.
Петр из «личной ненависти» — что, на мой взгляд, было предлогом не хуже любого другого — велел арестовать своего сына, царевича Алексея, прямо в обеденном зале Кремля.
Для начала парень получил 25 ударов кнутом и в итоге признался под попыткой, что «желал отцу смерти».
Петр лично спускался в пыточную камеру к Алексею и часами наблюдал за истязаниями. По словам Монтефиоре, царевич умер от «шока, потери крови или заражения — кнут должен был ободрать ему спину до костей». На похоронах Петр плакал.
Царь был также помешан на кораблестроении и в 1698 году отправился в Англию изучать корабельную архитектуру, однако в Англии больше всего его заинтересовали тачки.
«Он никогда до этого не видел тачек, поэтому организовал гонки на них», изуродовав газон у снятого им дома в Дептфорде. Он также стрелял по картинам, топил камин мебелью и вытирал зад занавесками.
Главным достижением Петра было строительство прекрасного Санкт-Петербурга, который был спроектирован итальянскими, немецкими и шотландскими архитекторами и построен с помощью рабского труда.
Жена его внука, Екатерина Великая, правившая с 1762 года по 1796 год, построила Эрмитаж для государственной коллекции произведений искусства (в действительности возник как частное собрание императрицы — прим. ред). Она и ее фаворит Потемкин возили с собой «сад, за которым ухаживали крепостные и который сажали там, где любовники останавливались на ночлег».
Вероятно, им не хватало газона для ночных гонок на тачках.
Царицы бывали не менее жестокими, чем цари. Елизавета, тетя Екатерины, запрещала придворным дамам носить розовое и вырывала языки у тех, кто нарушал ее «дресс-код». Когда в 1761 году она умерла, в ее гардеробе обнаружилось 15 тысяч роскошных платьев.
Впрочем, до 18 века женщины из русского царского рода жили как в мусульманском гареме. Они закрывали лица, а на церковных службах находились за загородкой. Их повозки плотно занавешивали, «чтобы их никто не видел, и они никого не видели». Они всегда прятались за ширмами, а «косметику и зеркала им запрещали как дьявольские выдумки».
Однако при Екатерине невидимость сменилась демонстративностью. Она путешествовала между Санкт-Петербургом и Москвой на флотилии из семи барж, выкрашенных золотой и алой красками. На каждой из них имелось по оркестру, библиотеке и обеденному столу на 70 персон.
Однако вечно держать население целой страны в бедности и покорности было невозможно, и ближе к современной эпохе на сцену в России начали выходить бунтари и революционеры.
Между 1905 и 1910 годами были убиты 16 тысяч чиновников, управлявших Россией для Романовых. Из этого же озлобления выросла и большевистская революция.
Трагическая судьба последних царя и царицы — Николая и Александры — широко известна, однако это не делает рассказ Монтефиоре менее впечатляющим.
Императорскую семью вытащили из Зимнего дворца, который Александра обставила мебелью из «Мейплс» в духе Тотенхэм-корт-роуд, и отправили в подвал в Екатеринбурге, расположенном за 800 миль (1287 километров, в действительности 1667 километров — прим. ред.) к востоку от Москвы. Там их и расстреляли. Это была «чудовищная сцена: перевернутые стулья, дергающиеся ноги, кровь, стоны, крики, рыдания и адская какофония выстрелов».
Погребальный обряд над останками не проводился до 1998 года. В 2000 году Николай, его жена и их дети были канонизированы.
Спаниель страдавшего гемофилией царевича Алексея чудом спасся от ливня пуль. Собаку забрал себе один из охранников, позднее отдавший ее человеку из британского экспедиционного корпуса, который привез ее в Англию. Пес дожил свою жизнь недалеко от Виндзорского замка". Интересно было бы узнать об этой истории больше.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Как мы знаем благодаря замечательному сериалу BBC по эпопее Толстого «Война и мир», с войной у русских все хорошо, а вот с миром уже похуже. Парады, маневры и хорошая драка — вот что им по вкусу. Как утверждает Саймон Себаг-Монтефиоре в своем масштабном исследовании «Романовы: 1613-1918», для царя Николая II даже Первая мировая война была всего лишь «объединяющим нацию ритуалом».
