Марониты всего мира отметили 9 февраля день их покровителя Святого Марона, сирийского монаха V века. В этот день (в Ливане это официальный праздник) в Бейруте собираются представители всех ливанских политических и религиозных течений, а также послы ключевых держав. Традиция вытекает из исторической роли этого сообщества в Ливане и его веса в местной политике.
В начале прошлого века оно внесло немалый вклад в формирование независимого Ливана в его нынешних границах. Позиции маронитов ослабли после гражданской войны 1975 года, но на них все еще приходится четверть населения (25% у суннитов и 30% у шиитов). Находятся в их руках и ряд ключевых постов в госструктурах: президент (единственный христианин среди лидеров 22 стран-членов Лиги арабских государств), главнокомандующий, глава Центробанка и другие.
Сильная диаспора
Марониты главным образом проживают в Ливане (это их историческая колыбель на протяжение 16 столетий), однако по численности их все же больше за пределами страны (их отношение к ней сравнимо с тем, что евреи со всего мира говорят о «земле обетованной» Палестины).
По разным оценкам, их насчитывается от 5 до 8 миллионов человек по всему миру (прежде всего, в Латинской Америке, США, Канаде, Европе и Австралии) против 1,5 миллиона в Ливане. Иначе говоря, речь идет об одной из крупнейших религиозных или национальных диаспор наряду с израильтянами и армянами.
Во Франции, с которой у них сложились тесные отношения еще в XII веке, их насчитывается 85 000 из 120 00 ливанцев при том, что всего век назад речь шла лишь о сотне семей. Марониты — единственное сообщество восточных католиков, которые вот уже почти четыре года обладают собственной епархией благодаря растущей демографии и прочным историческим связям со страной проживания.
Четыре века спустя после призыва Людовика XIII
В прошлом году французские марониты отпраздновали столетие с возникновения первого прихода на улице Ульм в Париже и четыре века с появления их первых собратьев по вере во Франции в 1614 году по призыву короля Людовика XIII. В последнее время они все активнее стремятся закрепить свое историческое присутствие, которое до того момента было лишено независимой и прочной церковной структуры. К трем существовавшим приходам в Париже, Марселе и Лионе недавно добавился и четвертый в Сюресне. С 1953 года ими занимается направленное работу с восточными христианами отделение парижского епископата (то же с халдеями, мелькитами и прочими католическими меньшинствами Ирака, Сирии, Ливана, Палестины и Армении).
Решение Святого престола от 21 июля 2012 года о формировании епархии маронитского сообщества Франции «представляет собой исторический поворотный момент. (…) Это дает общине право формировать приходы, назначать священников, создавать конгрегации и религиозные ордена, больницы и школы», — говорит Раймон Басиль (Raymond Bassil), секретарь эпископа Мансура Жемайля (Mansour Gemayel), которого назначили три года назад главой Французской маронитской церкви. По его словам, «раньше таких прав не было (…). Любое решение о покупке земли или формировании нового прихода находилось в компетенции местного эпископа», в данном случае Парижского кардинала.
База данных верующих
Сотрудники новой епархии активно работают над тем, чтобы решение понтифика принесло плоды. Их первые цели: большая близость к верующим и расширение числа приходов. «К 2017 году их должно уже быть около дюжины, — говорит Раймон Басиль. — Маронитские общины есть в нескольких регионах и коммунах Франции, в том числе Ницце, Бордо, Нанси, Туре, Страсбурге, и Клермон-Ферране. (…) Во время последней поездки мы убедились в желании верующих участвовать в жизни прихода, что соответствует давним восточным традициям».
Для укрепления близости и солидарности была сформирована база данных, которая включает в себя 20 000 проживающих во Франции верующих с указанием их адресов и профессий. В декабре 2012 года был запущен сайт с описанием деятельности приходов, а в феврале 2013 года в Facebook появилась страница под названием «Маронитская епархия Парижской Ливанской Богоматери».
Помимо укрепления связей священники занимаются проектом структуры, которая взяла бы на себя вопросы личного и семейного статуса людей.
«Третья важнейшая задача — это формирование более тесных отношений с маронитскими епархиями за пределами Ливана», — отмечает Раймон Басиль. В первую очередь это касается сформированной в 1980-х годах Канадской маронитской церкви, которая насчитывает сегодня порядка 100 000 верующих: «Раз французский язык является общим для двух наших епархий, мы рассматриваем возможность создания института, который бы занялся обучением франкоязычного маронитского духовенства за границей без обращения к находящимся в Ливане ведомствам».
Все эти вопросы и проекты обсуждались на синоде епархии в 2014 году: «Его целью были размышления о присутствии маронитов во Франции и других государствах, а также их будущем (…). Он позволил наметить направления работы на ближайшие десять лет, будь то покупка земли, строительство церквей и школ, формирование научного центра», посвященного маронитам и их истории.
Социально-экономическая интеграция
Маронитское сообщество не только играет одну из ведущих ролей среди восточных христиан во Франции (их число оценивается примерно в полмиллиона, из них — 300 000 православных), но и смогло прекрасно интегрироваться во французское общество, присутствует в нескольких ключевых отраслях страны. Ему принадлежит целый ряд известных имен в научной и культурной сферах: писатель Амин Маалуф (Amin Maalouf) (в 2011 году избран во Французскую академию, его мать — маронитка), историк и экономист Жорж Корм (Georges Corm), поэты Андре Шедид (Andrée Chédid) и Венюс Гатта-Хури (Vénus Ghatta-Khoury). Все они принадлежат к этой старой сирийской общине, которая присоединилась к Риму после раскола церкви на западную и восточную.
В сфере строительства и информатики присутствие маронитов тоже заметно. В крупных инженерных школах училось несколько поколений маронитов, тогда как компания Murex (занимает второе место во Франции по созданию ПО для оценки финансовых рисков) была основана сыном президента маронитской ассоциации Селимом Эдде (Sélim Eddé).
«Наконец, нужно отметить рабочую силу в ряде областей, — продолжает Раймон Басиль. — Речь идет по большей части о маронитах из среднего класса и бедных слоев населения, которые бежали из Ливана в годы войны».
Исторические связи
Именно в период этой войны (1975-1990) многие марониты отправились искать убежище во Франции, которая была историческим союзником их общины. Эти годы стали поворотным моментом в истории их присутствия, в частности в демографическом плане.
«Во Франции всегда были марониты, — объясняет Раймон Басиль. — Семья Дахдах (Dahdah) обосновалась в Марселе в XIX веке, а торговцы, семинаристы и литераторы регулярно бывали во Франции. По другую сторону Средиземного моря принадлежавшие семье аль-Хазен (el-Khazen) консульства два столетия представляли французскую монархию, а затем Республику при Блистательной Порте. (…) Но война в Ливане, без сомнения, стала главным катализатором» роста числа маронитов на территории Франции.
За несколько лет к сотням живших на французской земле маронитских семей присоединились десятки тысяч собратьев по вере: «Население Франции проявило большую солидарность с новоприбывшими, тогда как французская церковь сыграла решающую роль в их приеме».
Эти прочные связи черпают силу в многовековых отношениях маронитов и французов, которые уходят корнями во времена Людовика IX и первых крестовых походов. Хартия Святого Людовика, которая была вручена маронитам в Акре 24 мая 1250 года в благодарность за поддержку крестоносцев, является одним из самых знаменитых доказательств подлинности этих исторических связей. Четыре столетия спустя, 28 апреля 1649 года, Людовик XIV направил не менее известное письмо о протекции «Его Преосвященству патриарху и всем прелатам, священникам и христианским верующим, живущим в Горном Ливане». Некоторые легенды уходят еще дальше в прошлое и говорят о переписке покровительницы Парижа Святой Женевьевы со столпником Святым Симеоном в V веке.
Как бы то ни было, настоящий расцвет связей маронитов и Франции пришелся на XIX век с формированием религиозных общин и французских миссий в Ливане. «Отношения получили такое развитие, что после межобщинного кровопролития 1860 года ряд маронитов обратились за защитой к Франции, что позднее привело к присутствию патриарха Ильяса Хувайека (Elias Hoayek) на Версальской мирной конференции в 1919 году и формированию Великого Ливана под французским мандатом в 1920 году», — рассказывает Ибрагим Табет (Ibrahim Tabet), автор книги «Франция в Ливане и на Ближнем Востоке».
Именно в этот период в Париже появился первый маронисткий центр, а в 1913 году на улице Ульм был сформирован первый приход. «У нас есть документ, подтверждающий заключение барака в храме Ливанской Богоматери в 1917 году», — говорит Раймон Басиль.
Вызовы будущего
Несмотря на эти прочные связи, марониты уже не могут похвастаться прежней поддержкой после принятия во Франции закона об отделении церкви от государства в 1905 году и формирования Великого Ливана, чье мусульманское население заметно выросло за последний век. Сегодня французские власти предпочитают держаться на равном удалении от всех 18 религиозных общин Ливана.
Другой проблемой становится клерикальный кризис в диаспоре при том, что число маронитов за пределами Ливана больше, чем в самой стране. Определенные успехи тут наблюдаются разве что в США, где из общины были избраны два епископа: епископ Бруклиснкий Грегори Мансур (Gregory John Mansour) и епископ Лос-Анджелесский Роберт Шахин (Robert Joseph Shaheen).
Наконец, существуют опасения насчет молодежи. Все больше молодых людей забывают о родной культуре, не владеют ни арабским, ни сирийским языком (диалект арамейского, используется в маронитских службах), стараются «раствориться» в обществе новой страны. Если во Франции марониты в своем большинстве обосновались еще относительно недавно, в Латинской Америке, где насчитываются сотни тысяч потомков иммигрантов-маронитов XIX века, явление ассимиляции дает о себе знать особенно сильно.
