Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Русская православная церковь в этом месяце договорилась об одном историческом мероприятии — о встрече между папой римским Франциском и московским патриархом Кириллом, которую обе стороны назвали хорошей возможностью для развития сотрудничества по ключевым международным вопросам сегодняшнего дня. Каждая из сторон дает такому альянсу существенные преимущества.
Хотя Константинопольский патриархат занимает почетное место среди 14 канонических православных церквей, именно Русская православная церковь, являющаяся самой крупной в мире, стала ведущей выразительницей мнений и интересов православных христиан. Ее влияние стало явным во время подготовки к запланированному на лето первому Всеправославному собору, когда она убедила глав поместных церквей внезапно перенести его из Турции на Крит, объяснив это тем, что в условиях напряженности между Анкарой и Москвой могут возникнуть трудности в проведении этого мероприятия.
Затем она добилась того, чтобы Украинская православная церковь Московского патриархата осталась единственной, признанной в качестве канонической, и чтобы соперничающая с ней Украинская православная церковь Киевского патриархата не получила приглашение на собор. И наконец, она добилась от Константинопольского патриарха обещания о том, что он «ни на соборе, ни в других местах» не будет способствовать деятельности самоуправляемой церкви на Украине или предпринимать какие-то шаги, могущие усилить легигимность Киевского патриархата, нанеся тем самым мощный удар по стремлению Киева создать свою собственную национальную церковь.
И наконец, в этом месяце Русская православная церковь договорилась еще об одном историческом мероприятии — о встрече между папой римским Франциском и московским патриархом Кириллом, которую обе стороны назвали хорошей возможностью для развития сотрудничества по ключевым международным вопросам сегодняшнего дня. Такое сотрудничество уже стало обычным явлением на европейских форумах, где католики и православные часто объединяют усилия для защиты христианских ценностей. Теперь они надеются придать этому партнерству официальный характер, распространив его на Ближний Восток и на другие регионы.
Каждая из сторон дает такому альянсу существенные преимущества. Католицизм приносит с собой глобальный охват, внушительный интеллектуальный послужной список Запада и значительные финансовые ресурсы. Русская православная церковь дает существенное политическое влияние, причем не только в России, но и на всем постсоветском пространстве и в Восточной Европе, а также многовековой опыт гармоничного сосуществования с мусульманскими общинами в своей среде.
Но полного единства в ближайшее время ждать не приходится. Теологические разногласия между католиками и православными, может, и небольшие, но и пустяковыми их не назовешь. Однако немалую надежду вселяет заявление кардинала Вальтера Каспера (Walter Kasper), который прежде отвечал за отношения Ватикана с Россией. Он подчеркнул, что эти разногласия в основном вопрос местной традиции, а не догмы. Следовательно, сейчас самое важное в предстоящей встрече двух религиозных лидеров это то, что «стороны хотят большего», как отметил богослов из Санкт-Петербурга Георгий Кочетков
С учетом той близости, которая существует между церковью и государством в России, многие могут задать вопрос о том, что возрождение церкви предвещает российской внешней политике. Ответ во многом уже налицо. Во-первых, действуя в соответствии со своей межнациональной традицией, она будет и дальше отстаивать в российских государственных институтах интересы православных христиан во всем мире, даже если они не являются гражданами России. Во-вторых, как она уже сделала с Римской католической церковью, Русская православная церковь будет стремиться к поиску новых союзников в деле продвижения христианских нравственных ценностей и противодействия секуляризации европейского общества. И наконец, везде за рубежом, где российское государство и организации гражданского общества продвигают русскую культуру и язык, церковь будет проводить курс на «новое обращение общества в христианство».
Следовательно, государство и церковь пока реализуют взаимодополняющую повестку, первое в светской части, а вторая в духовной. Это соответствует классическому идеалу отношений между церковью и государством в восточном православии, которое называется симфонией и представляет собой гармонию между церковью и государством, в отличие от западного идеала разделения. Однако такое тесное взаимодействие также указывает на потенциальные источники конфликта.
Если государство отстаивает национальные интересы Российской Федерации, то Русская православная церковь продвигает более общее культурное самосознание, считая, что она унаследовала его от древней Киевской Руси. И РПЦ, и каноническая Украинская православная церковь считают конфликт на Украине гражданской войной внутри единого пан-славянского сообщества (Русский мир). Эту гражданскую войну невозможно остановить, изолировав Украину от России и тем самым уничтожив единство их веры. Единственно возможное окончательное решение состоит в том, чтобы украинское правительство признало и поддержало многокультурный характер украинского общества. С точки зрения православной церкви, это единственный способ прийти к примирению внутри украинского народа и достичь гармонии внутри многонационального Русского мира.
Во-вторых, Русская православная церковь не считает себя просто одним общественным образованием среди многих. Она видит в себе сердце и душу общества. А поэтому сфера ее действий превосходит рамки всех прочих социальных групп и даже государства, поскольку если государство отстаивает ценности общества в настоящем, то церковь выступает в их поддержку на всем протяжении своего существования, и в данном случае отстаивает вечные ценности «Святой (Киевской) Руси».
И наконец, Русская православная церковь явно пытается остановить секуляризацию общества и его отход от веры. Таким образом, она может способствовать модернизации, которая даст заметные выгоды бедным, но не может поддерживать политику, ведущую к секуляризации. Устремления церкви можно кратко охарактеризовать как модернизацию без секуляризации.
В России ведутся напряженные дебаты по вопросу о том, возможно ли такое вообще. Западные социологи обычно видят в секуляризации центральную характеристику современных обществ. Однако православные критики модернизма считают, что его альтернативные типы можно найти в работах русских религиозных философов начала 20-го века, таких как Георгий Федотов, Федор Степун, Иван Ильин и Владимир Вейдле. В их работах есть множество ссылок на «творческое начало», «свободу», «новые социально-политические идеалы». Эти вопросы находятся в центре любой социальной и психологической модернизации, но эти люди рассматривают их с позиций православной традиции. Что интересно, их идеи были созвучны, а порой и черпали вдохновение в мыслях их католических современников, таких как Жак Маритен (Jacques Maritain), Анри Бергсон (Henri Bergson) и Бенедетто Кроче (Benedetto Croce).
На протяжении столетий разногласия между католиками и православными создавали в Европе раскол между Востоком и Западом. Но поставив этот раскол под сомнение, и выделив те области, где между двумя церквями уже существует гармония — «арена этических ценностей, темы социальной справедливости и прав человека» (о чем нам напоминает кардинал Каспер), католики и православные смогут приступить к закладке фундамента для истинно панъевропейской христианской социальной повестки.
Николай Петро — профессор политологии, работающий в Университете Род-Айленда (University of Rhode Island). Он специализируется на российских и украинских делах.
