Кикабидзе: Я начал верить, что Грузия и Украина получат безвизовый режим с ЕС, но Россия работает над тем, чтобы у нас не получилось

Актер и певец Вахтанг Кикабидзе накануне своего концерта в Киеве рассказал в интервью интернет-изданию «Гордон», что думает о безвизовом режиме и вступлении Украины в ЕС, о своем последнем визите в Крым и о том, зачем он снова собирается пойти на Майдан Независимости. Вахтанг Кикабидзе — частый гость в Киеве. В прошлом году он объездил Украину с большим туром, и теперь решил повторить свой успех снова. Мы встретились с артистом поздним вечером в киевской гостинице накануне его концерта. В этот раз гастроли для Бубы начались с неприятностей: умер его брат, и он прилетел в Киев прямо с похорон. Разговор получился коротким, настроение у Кикабидзе по понятным причинам было сложным, каждое слово давалось ему с трудом, но он много раз повторил, что следит за политической ситуацией и знает все последние новости.

«Гордон»: Вахтанг Константинович, вы наверняка слышали высказывания главы Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера, который заявил, что Украина сможет стать членом ЕС не раньше чем через 20-25 лет, на что лидер украинской Радикальной партии Олег Ляшко сказал, что через пять лет ЕС может уже не быть. Как вы относитесь к таким прогнозам?

Вахтанг Кикабидзе: Если бы это зависело от меня, я бы завтра же всех туда привел — и вас, и нас. Я думаю, это мнение одного человека. Но когда я услышал, мне страшно стало, что такой срок назвали. Какие-то вещи переболеют еще. Если народ поймет, что нужно время, он вытерпит все. Надо все время помнить, что происходило на Майдане. Это зрелище было жуткое, поэтому надо трезво к этому относиться. В правительстве кто-то придет, уйдет. Будут меняться, иначе не бывает, но через пятьдесят лет нас никого не будет, надо что-то делать, чтобы что-то произошло.

Я пять континентов земного шара объездил. Конечно, на Западе лучше, чем у нас. Терпеть можно, но когда очень плохо, тоже трудно. Если оглянемся назад и вспомним, что с Грузией было, то мы тоже очень долго к этому шли. Хотя не знаю, примут туда наших или нет. Пока только говорят, но говорить можно все что угодно. Вам нужно с правительством определиться. Главная роль все-таки у народа должна быть. Не хочу никого обидеть, это мое мнение, но народ должен знать, что столько лет мы мучились под серпом и молотом, лучше еще немного помучиться, но знать, что мы идем по правильному пути. Восемьдесят процентов народа ведь не знает, что такое Евросоюз.

— В июне обещают сделать безвизовый режим с ЕС — сначала Грузии, а чуть позже Украине. Вы верите, что такое случится? Грузия больше готова к отмене виз или Украина?

— Я начал верить в то, что визы отменят, но есть какие-то силы, которые этого не хотят. Чувствую, что Россия сильно работает, чтобы у нас не получилось.

— Недавно президент Белоруссии Александр Лукашенко сказал, что за три дня наведет порядок на Украине, если его допустят к власти. Есть такой правитель, который способен осуществить кардинальные перемены в стране за короткий срок?

— Какой-то человек, наверное, ходит по Украине, просто никто не знает, кто он такой, чтобы его привезти и посадить. Открытый, честный, чистый, не коррумпированный. Но я такого правителя не знаю. В нашем доме я — лидер (смеется). Настоящих политиков можно по пальцам пересчитать по всему миру. В основном в правительстве сидят люди, которые не имеют отношения к политике. Должен быть лидер, которому верят: поверили и все, это очень важно.

— Ваш отец погиб под Керчью в войну. Давно ли вы были в Крыму?

— Четыре или пять лет назад. Тогда еще не было никакой войны, но уже тогда Керчь была очень брошенным городом.

— Вы ездили с туром  по нашей стране в сентябре прошлого года, 8 марта у вас снова концерт во дворце «Украина». Какие перемены вы заметили за это время в украинских зрителях, которые приходят к вам на концерты?

— Что изменилось в этот раз, я пока не знаю, потому что только прилетел. Но в прошлый раз у меня было ощущение, что это другая страна, что-то поменялось. Это ощущалось даже в том, как люди слушали мои песни. Украинские концерты длились почти три часа, потому что люди из зала со мной разговаривали. Все время чувствовалась тревога ожидания. Я даже в шутку сказал: «Небесная сотня, которая погибла, ждет, что будет дальше».

До сих пор помню: когда мы выступали во дворце «Украина», было много цветов, я их собрал, и с этими цветами в первом часу ночи пошел на Майдан. Я думал, что там никого не будет, а когда пришел, там народ стоял. Трудно описать то, что мы видели, но это был ужас. В этот раз тоже обязательно схожу на Майдан.

Еще помню, как во Львове пел песню, которую сам написал, называется она «Где-то там далеко», и люди в зале встали, зажгли зажигалки. Это баллада о том, что, наверное, существует рай, где никто никого не убивает, где не стреляют, не взрывают детей… Заканчивается все фразой, что я знаю, где это место, но мне там одному нечего делать, я вас всех туда с собой заберу. Человек с надеждой живет, больше ничего не остается. У вас большая страна, и если народ не будут спрашивать, очень трудно станет все регулировать. Но я — оптимист, хочу, чтобы все закончилось хорошо.