Состоявшаяся в прошлом месяце в Гаване встреча между папой Римским Франциском и патриархом Русской православной церкви Кириллом имела гораздо больше значения для геополитики, чем для примирения двух давно поссорившихся ветвей христианства. Одна из целей для России состояла в присвоении морального авторитета Ватикана за счет одобрительного отзыва Франциска о роли Москвы в Сирии, где Россия в ходе своей кампании заявляет о защите христианских меньшинств, которым угрожает «Даиш». Еще одна, связанная с первой цель нашла отражение в совместном заявлении, в котором Россию похвалили как «христианскую нацию», что дало ей нравственные преимущества над США (в заявлении прозвучала высокая оценка роли Русской православной церкви в общественной жизни страны). В то же время, были подвергнуты критике «некоторые страны» (читай: США) за культурные тенденции, ограничивающие возможности христиан публично следовать своим религиозным убеждениям.
Третья цель — помешать Турции расстроить российские планы в Сирии. Как написал бывший российский политик Сергей Холмогоров, поддерживающий тесные связи с Кремлем, одним из важнейших мотивов встречи для России был следующий: «Третий Рим (Москва) встречается с Первым Римом (папский престол) для нейтрализации Второго Рима (Константинополь/Турция)». Но у Москвы были и другие важные причины для проведения встречи с папой Франциском, о которых я не имел возможности написать прежде. Они касались Украины и Крыма.
Сирия на несколько месяцев вытеснила Украину, став местом проведения самой безотлагательной «священной войны» России (такое определение российскому вмешательству в сирийский конфликт дала РПЦ). Но Кремль и РПЦ с самого начала представляют аннексию Крыма и продолжающийся конфликт на востоке Украины в качестве такой же «священной войны», или цивилизационной борьбы между «святой православной Русью» (этой концепции сотни лет) и слишком светским, морально разлагающимся Западом (такое восприятие Запада Россией возникло за много веков до Путина и Александра Дугина). Украина с такой точки зрения остается самым важным полем цивилизационного конфликта. Теперь, когда Владимир Путин объявил о частичном выводе российских войск из Сирии, Украина, где границы между экклезиологическими/теологическими и политическими различиями были размыты с самого начала, может снова выйти на первый план.
Когда Владимир Путин объясняет, почему он в 2014 году аннексировал Крым, он говорит о его «сакральности», о том, что это духовная колыбель русской нации. Путин утверждал, что Крым для россиян является такой же святыней, как Храмовая гора в Иерусалиме для евреев и мусульман, и что именно в Крыму находится «духовный исток формирования многоликой, но монолитной русской нации и централизованного российского государства…. И именно на этой духовной почве наши предки впервые и навсегда осознали себя единым народом».
Путин имел в виду «крещение Руси», когда киевский князь Владимир принял восточное православие и заставил принять его свой народ. (При этом ни Кремль, ни РПЦ ничего не говорят о том, что Владимир принял христианство не по причинам набожности, а чтобы жениться на сестре византийского императора и геополитическими узами связать себя с Византийской империей, что существенно подняло бы его внутриполитический престиж, а также дало ему ценный внешний альянс. Ничего не говорится и о том, что связь между киевским государством X и XI веков, и тем политическим образованием, которое позднее стало «Московией», а позднее превратилось в сегодняшнюю Россию, весьма сомнительна. Покойный историк Гарвардского университета и специалист по древней Руси Эдвард Кинан (Edward Keenan) заявлял, что средневековая Московия не выказывала никаких признаков того, что является продолжением киевского государства, и утверждал, что такая историческая линия повествования возникла позднее.)
РПЦ всецело поддержала путинскую аннексию Крыма и интервенцию на востоке Украины, описывая данный конфликт апокалиптическими богословскими терминами в полном соответствии с историческими представлениями России о своем мессианском предназначении. В прошлом году я писал:
«Как сказал в прошлом году один священник вскоре после посещения российских войск в Донецке, украинские войска и их западные сторонники воюют «за установление всемирного дьявольского правления». Далее он пояснил: «Здесь происходит начало глобальной войны. Не за ресурсы, не за территорию, ибо это вторично. Это война за уничтожение истинного христианства, православия». Говоря о тех, кто управляет политикой на Западе, этот священник, известный как «отец Виктор», заявил, что они «специально ускоряют пришествие антихриста». Затем он сказал: «Солдат это тот же монах, но ведущий не внутреннюю войну с духами зла, а внешнюю».
Поскольку Москва придает этому конфликту апокалиптический смысл, религиозные убеждения для нее так же важны, как и политические, и тесно с ними взаимосвязаны. Получается, что российские власти в Крыму и пророссийские силы на востоке Украины ведут «священную войну» против всех тех, кто не принадлежит к русскому православию, видя в них врагов России.
Путин, отмечая взаимосвязь между усилением авторитета РПЦ за рубежом и своими собственными целями на постсоветском пространстве, утверждает: «Возрождение церковного единства — это важнейшее условие для восстановления утраченного единства всего „русского мира“, одной из духовной основ которого всегда была православная вера». До путинской аннексии Крыма и его агрессивных действий на востоке Украины Кирилл в качестве патриарха на протяжении пяти лет прилагал большие усилия для налаживания связей и усиления присутствия РПЦ на Украине. Но вся его работа оказалась под угрозой с началом конфликта, в котором большинство украинцев обвиняют Путина, а следовательно, и РПЦ, поскольку она поддерживает путинские действия. Негативная реакция Украины на действия Москвы нанесла огромный ущерб надеждам Путина на восстановление под руководством России «русского мира» на ее периферии, где олицетворяемые и выражаемые РПЦ руссские цивилизационные ценности по-прежнему сильны.
Украинская православная церковь Московского патриархата (по сути дела, это отделение РПЦ на Украине) небывалыми темпами теряет своих членов и храмы, поскольку украинцы не желают быть частью церковного органа, который считают не более чем придатком российского режима, разрывающего, по их мнению, Украину на части. Эти верующие, духовенство и целые церкви переходят на сторону двух самостоятельных украинских православных церквей: автономной Украинской православной церкви Киевского патриархата, которая откололась от Москвы после распада Советского Союза, когда Московский патриархат отказался предоставить ей независимость, и Украинской автокефальной (автономной) православной церкви, которая вышла из состава возрожденного Московского патриархата в 1921 году, и была признана недолговечным независимым украинским государством до того, как Советский Союз включил Украину в свой состав (она вновь получила признание со стороны нового независимого украинского государства, возникшего с распадом Советского Союза). Эти независимые православные церкви Украины ведут переговоры об объединении и надеются на то, что вселенский патриарх и лидер восточного православия Варфоломей предоставит им самостоятельность, после чего они в каноническом плане будут подчиняться только ему, а не Москве. (Борьба между Киевом и Москвой за каноническую независимость Киева берет свое начало в конце XVII века, когда Москва упорно пыталась подчинить себе Киев, а Киев хотел подчиняться только святому престолу в Константинополе (Стамбул), который стоит во главе восточного православия. Один раз в 1680-х годах Москва даже попыталась подкупить Константинопольский патриархат, чтобы обеспечить себе власть над Киевом.)
Митрополит Онуфрий, возглавляющий РПЦ на Украине, в попытке удержать эти церкви и сохранить их в составе Московского патриархата сказал им, что они могут больше не молиться за Кирилла во время воскресного богослужения, если у них в регионе верующие относятся к этому враждебно (а враждебное отношение к Кириллу там очень сильно). Как отметил недавно Пол Гобл (Paul Goble), тенденции сегодня не в пользу Москвы:
По данным украинского министерства культуры, в этой стране сегодня примерно 16 тысяч христианских приходов, не подчиняющихся Москве, а подчиняются ей всего 12 500. В результате разговоры московского патриарха Кирилла об Украине как о «канонической территории» Русской православной церкви становятся все более безосновательными.
Если эта тенденция отхода Украины от РПЦ продолжится и даже усилится, что вполне вероятно, и если две самостоятельные украинские православные церкви объединятся и будут признаны Варфоломеем в качестве автокефальных в рамках православия (это несомненно усилит центробежные тенденции, уже уводящие многие украинские православные церкви Московского патриархата из-под власти Кирилла), РПЦ будет грозить утрата ее сегодняшнего доминирующего положения в восточном православии (сейчас ее церкви составляют 2/3 от общего количества православных церквей во всем мире). В этом случае в православии возникнет единая и враждебная РПЦ Украинская православная церковь почти такого же размера как и русская. Это не сулит РПЦ ничего хорошего в плане ее международного влияния, как в православии, так и в христианстве в целом. Это также ослабит возможности Кремля по применению своей мягкой силы. Как я писал прошлым летом,
Если украинские православные церкви, ныне находящиеся в подчинении Кирилла, начнут в массовом порядке уходить из Московского патриархата… претензии Москвы на международное лидерство в православии зазвучат все менее убедительно, а культурное влияние России в мире будет не усиливаться, а ослабевать.
Именно эти претензии Москвы на международное лидерство в православии хотят реализовать Путин и Кирилл, несмотря на прямо противоположные тенденции на Украине и на серьезные трения с Варфоломеем. Встреча с Франциском могла существенно помочь Москве, подтвердив такие представления. Болезненная реакция Москвы на утрату господства в православии наглядно проявилась в пренебрежительном заявлении Холмогорова об «агрессивном, но малозначительном Варфоломее». В то же время, они придал преувеличенное значение встрече Кирилла с Франциском.
Что касается долгосрочных отношений России с Украиной, то отход Украины от Московского патриархата символизирует культурную расстыковку двух стран. По вполне очевидным причинам Москва (Кремль и патриархат) надеются остановить эту тенденцию. Встреча Кирилла с Франциском имела целью создать представление о том, что Кирилл является лидером мирового православия, но Москва надеется, что папа может ей помочь и иными способами.
По словам Холмогорова, Москва надеялась убедить Франциска занять нейтральную позицию по отношению к религиозному конфликту на Украине, полагая, что это снизит враждебное отношение к РПЦ в этой стране. Похоже, что совместное заявление отражает московскую точку зрения на этот конфликт. Так, там есть упоминание о «военных действиях» на Украине, как будто это просто гражданский конфликт, к которому Россия никак не причастна. И как предсказывал Холмогоров, в совместном заявлении прозвучал призыв к нейтралитету всех церквей в данном конфликте. При этом там игнорируется та важная роль, которую сыграли Кирилл и РПЦ в разжигании конфликта и в превращении его в религиозную войну. Россия надеется, что это заявление папы заставит Украинскую грекокатолическую церковь (у нее православные обряды, но канонически она подчиняется Риму) тоже занять нейтральную позицию. Грекокатолическая церковь Украины резко критикует действия Москвы, занимает решительно прозападные позиции и активно поддерживает Майдан. Поэтому она подвергается суровым преследованиям со стороны новых российских властей в Крыму и пророссийских повстанцев на востоке Украины.
Апостольский нунций на Украине архиепископ Томас Галликсон (Thomas Gullickson) предостерегает: «Все заявления, звучащие в последнее время из Кремля, не оставляют почти никаких сомнений во враждебности русского православия к украинским грекокатоликам и в его нетерпимом отношении к ним». Далее он отмечает, что Украинской грекокатолической церкви в Крыму и на востоке Украины «грозит полное исчезновение». По поводу Крыма нунций заявляет: «Если Россия сохранит контроль над этим регионом, трудно себе представить, как туда может вернуться католическая жизнь, греческая или латинская».
Это усиливает давнюю напряженность в отношениях между РПЦ и Ватиканом (РПЦ издавна обвиняет его в посягательстве на русских православных верующих в Крыму и на Украине). Сталин вскоре после окончания Второй мировой войны попытался истребить Украинскую грекокатолическую церковь, заставив ее объединиться с Русской православной церковью, которую он полностью контролировал после ее восстановления и превращения в инструмент борьбы с нацистской Германией. Украинская грекокатолическая церковь выжила, и с тех пор находит способы для выживания перед лицом неослабевающей враждебности, сначала со стороны советской власти, а теперь со стороны путинского правительства и РПЦ. Сомнительно, что это совместное заявление окажет какое-то воздействие на Украинскую грекокатолическую церковь и ослабит ее оппозицию по отношению к Путину, учитывая те преследования и гонения, которым она подвергалась и подвергается со стороны Москвы.
Согласно объяснениям Холмогорова, одна из причин, по которой Кирилл встретился с Франциском, несмотря на давнюю напряженность, состоит в том, что «Ватикан представляет меньшую угрозу» РПЦ, а следовательно, и России, чем вселенский патриарх Варфоломей. Дело в том, что Варфоломей в состоянии добиться признания независимости украинской православной церкви с центром в Киеве, а Кремль утверждает, что такое развитие событий «нанесет гораздо больше вреда православию, чем любая дипломатия» Ватикана.
В действительности это Москва грозит крупным расколом внутри православия. В конце января в Женеве состоялось собрание предстоятелей православных церквей, на котором Кирилл пожаловался, что некоторые православные архиереи прошлой осенью посещали Украину и якобы от имени Варфоломея выражали поддержку идее создания самостоятельной украинской церкви, признанной вселенским патриархом. Открыто об этом не говорилось, но было понятно, что все сотрудничество РПЦ с мировым православием окажется под угрозой, если Варфоломей признает независимую Украинскую православную церковь, которая будет находиться под прямым каноническим началом вселенского патриарха, но не Москвы. Кирилл, угрожая расколом, надеялся исключить возможность признания автономии Украинской православной церкви на предстоящем Святом и Великом соборе православной церкви, в котором будут участвовать лидеры восточного православия, и который может стать самым крупным и важным за многие столетия. Состоится этот собор в июне на Крите (его перенесли из Стамбула из-за исключительной напряженности в российско-турецких отношениях).
Следовательно, за предстоящим собором будут пристально наблюдать, поскольку его последствия для геополитики важны не меньше, чем для будущего православия. Возникновение независимой Украинской православной церкви, признанной вселенским патриархом, станет кошмарным сценарием для Путина и Кирилла — ведь следствием таких событий будет дальнейший распад «русского мира» по их вине, так как к такой ситуации привело их партнерство по Крыму и Украине. Пока непонятно, какое значение будет иметь встреча Кирилла и Франциска в плане экклезиологических позиций России на Украине и в Крыму. Но трудно себе представить, чтобы они существенно изменили уже хорошо заметные широкие тенденции, которые явно не в пользу Москвы.
