Индивид — это материальное слияние и воплощение во времени и пространстве природного и сознательного. Человек цепляется за свое «я» и за общество и обусловлен ими; его образ мыслей, религиозное чувство и ощущение свободы обусловлены и, в большой степени, предопределены условиями жизни в определенном месте и в определенное время. Одним выпадают более тяжелые и кровавые эпохи и страны, чем другим. Некоторые люди плавают в гнусной атмосфере своего времени, другие пытаются восстать против него; одни живут в своем микрокосмосе под колпаком; другие болеют за общемировые проблемы. Иисус – это не просто человек, это иудей из Галилеи, который несет на себе весь груз и печать своего отчего края, со всеми чертами, накладываемыми родом и кровью. Его способ бытия в мире обусловлен историческим моментом и общественной ситуацией, в которых ему пришлось жить. Он прошел через страдания, отчаяние и предательство.
Жизнь христианина должна управляться двумя принципами: индивидуации и солидарности (сострадание, снисхождение, милосердие, любовь, справедливость). Христианин должен жить, движимый желанием к совершенствованию, желанием становиться лучше (но не лучшим) каждый день и переделать общество в соответствии с евангельскими законами. Христианин должен узнавать сам себя в другом и пытаться воплотить свой жизненный идеал, не смешивая свою задачу с собственными домыслами или представлениями об этом идеале. Христианин — это не фанатик, который не сомневается, и не скептик, который не верит.
Для крайней правой идеологии существует лишь принцип индивидуации, тогда как общественное, солидарное остается за скобками. Ее приверженцы — индивидуалисты по определению, каждый заботится о себе как может. Побеждает логика выгоды в чистом виде. Адепты крайней левой идеологии, напротив, делают упор на массу, коллектив (не сообщество), забывая о принципе индивидуации и утверждая, что во всех бедах виновата система. «Человек по натуре своей добр, и только система делает его плохим», — говоря они, перефразируя Руссо. Крайне правые ненавидят христианство за то, что оно проповедует солидарность, а крайне левые за то, что оно настаивает на личном усилии.
Христа распяли священнослужители, его современники, за то, что он подверг сомнению законы и правила совершения брака и его прекращния, что подвергало опасности институт сохранения этнический и религиозной чистоты еврейского народа, за кощунство и за то, что взял на себя функции Господа — отпускал грехи, проповедовал от имени Божьего, преломлял хлеб с грешниками, совершал чудеса, освобождал людей от рабского следования закону, призывал поставить субботу на службу человеку, а не человека субботе, критиковал злоупотребление постами и ритуалами со стороны служителей культа, говорил с самаритянином и «нечистой» женщиной, а его проповеди развенчивали корыстную мораль, провозглашенную от имени Бога религиозными и политическими институтами.
Энтузиазм, который Иисус вызывал в массах, говоря, что он Мессия, был достаточным основанием для того, чтобы префект осудил его на казнь. Христос умер на кресте 7 апреля 30 года нашей эры. Никакая власть не терпит, чтобы ее уличали в лицемерии и лжи. Власть чувствовала себя в опасности, пока Иисус делал, что хотел. Он представлял гораздо большую опасность чем те, кто призывал к мятежу и бюеспорядкам, потому что, критикуя многие правила и обычаи он говорил, что пришел не для того, чтобы отменить закон, чтобы, напротив, добиваться его полного исполнения, и признавал над собой Авраама, Моисея и Давида, и рассказывал о Боге больше, чем о себе.
Иисус Христос не стремился к страданиям и не искал смерти. Наоборот, для него, как и для Господа, страдания самых обездоленных становились причиной собственных страданий. Целью Христа было рассказать о том, во что он верит и что думает о Боге. Бог Иисуса, освобождающий и любящий, склонялся перед властным и агрессивным богом того времени. Христос отрицает логику подчинения и поощряет созидание, ставя его превыше всякой политической или религиозной власти. Человек стремится к абсолютной власти и богатству, чтобы пребывать в иллюзии, что он избежал человеческого удела. Учение Иисуса налагает на индивида ответственность за его действия и одновременно превращает его в часть общего тела, часть сообщества, что подразумевает отношения солидарности. Акты духовного и материального милосердия – это основные достоинства христианской жизни, а благодать Божья, суть Евангелия, требует солидарности, как знака идентичности.
Вопреки тому месту, которое отводилось женщинам в Ветхом Завете, Иисус включает их в сферу своей пастырской деятельности, покровительствует им и в некоторых вопросах ставит выше мужчин. Тот факт, что в Евангелие женщина избрана стать матерью Спасителя, совершает настоящую революцию в отношение к женщине. Церковь не может проповедовать равенство, запрещая женщине занимать ответственные посты в своих собственных институциях, потому что это противно духу времени и, кроме того, нигде в Евангелии не сказано, что женщина должна быть отлучена от руководящих должностей в церковной иерархии. И если Церкви придется пойти на серьезные реформы своей структуры, чтобы женщина могла занять более достойное место в этой иерархии, то Церковь должна это сделать.
Церковь должна адаптировать свой язык к эпохе потребления, если она хочет быть услышана всеми и понятна всем, особенно самым молодым поколениям. Слова, которыми она говорит сегодня, завтра могут оказаться устаревшими. Адаптировать язык не значит предать весть, а значит использовать подходящие средства для того, чтобы донести ее до современников. Да, Иисус и его весть бессмертны, но способы ее выражения преходящи и эфемерны. Христианство — это следование за человеком, который преподал своим ученикам вещи, чтобы они их поняли и усвоили. Чем более эфемерны деяния поколения, тем более оно следует моде, которая по-разному в разные моменты времени и разных местах удовлетворяет первейшие потребности человека. Язык — это созидание, чистое ремесло, антропология и наука.
До недавнего времени теологи не считали достойным предметом своего внимания народную религиозность. Между тем, это способ установить контакт, приблизиться к сакральному, к чуду, к абсолюту, к нежданному, к Богу. Народная религиозность, как и почти все народное, всегда обращается к чувственному способу познания, который теперь так в моде. В большой степени его нынешняя популярность возникла благодаря антропологии. Проповедь, обряды и церемонии должны вбирать в себя опыт кино, литературы, театра, политической хроники. Как говорил Гамлет, актеры «есть зеркало и краткая летопись своего времени».
Весть неизменна, но переводы, толкования по природе своей преходящи, неоднозначны и должны легко восприниматься верующими. Теология каждый раз должна представлять Иисуса Христа историческому человеку по-новому, одновременно серьезно и занимательно, привлекательно и ответственно. Сам по себе текст — абстракция, даже священное писание. Бог говорил людям того времени на языке, который нужно переводить для иных эпох, который не существует вне интерпретации. Иногда (христианская) теология должна порывать с правилами дипломатии. Кто хочет нравится всем, окажется неугодным и тем, и другим. Теология не может тихонько пройти мимо морального, политического, интеллектуального упадка, наблюдаемого в наши дни.
Мануэль Мандианес (Manuel Mandianes) — антрополог Высшего научно-исследовательского совета Испании, писатель и теолог. Автор блога «Дневник нигилиста» (diario nihilista).
