Три года тому назад журнал The Economist поместил на обложке викинга с длинными волосами, дикорастущей бородой и в шлеме с рогами. Подпись под картинкой была «Следующая супермодель», что было отсылкой к общественной модели стран европейского Севера. В тематическом разделе Скандинавию провозглашали наилучшей правительственной моделью мира, и описывали как единое целое.
Сходство не является поверхностным
Скандинавские страны всегда находятся на самых верхних строчках международных рейтингов, например, таких, как индекс развития ООН. Это объясняется комбинацией государства всеобщего благосостояния со всеобъемлющей системой безопасности, сочетающейся со свободой отдельного человека, равноправием, правовым государством, высокой степенью доверия между гражданином и государством и взаимным уважением граждан, практически отсутствием коррупции, бесплатным доступом к образованию и здравоохранению и социальной мобильностью — и это еще не все.
Если находиться за пределами Скандинавии и смотреть на нас — даже если ты в такой соседней стране, как Великобритания — в глаза скорее бросаются черты не различия, а сходства.
Но если человек родился и вырос в одной из скандинавских стран, он далеко не всегда видит это так же.
В том числе и сейчас, когда души поглощены болезненными и нередко неприятными и трудными дебатами об исламе, миграции и интеграции. Здесь есть тенденция обращать большее внимание на различия. В зависимости от политической позиции страну-соседку либо клеймят позором, либо превозносят ее как образец для подражания и альтернативу политике собственного правительства.
Шведская критика Дании удостоилась похвалы
В 2009 году шведская журналистка и писательница Лена Сундстрём (Lena Sundström) издала критическую книгу о Дании под названием «Самый счастливый народ в мире — книга о Дании». Книга эта немедленно была переведена на датский; и как писательница, так и ее творение, привлекли к себе большое внимание в датской прессе.
В Швеции Сундстрём была удостоена литературных и журналистских премий. Она отстаивала мнение, что свободные — а временами даже жесткие — дебаты в Дании выпустили на свободу демонов, которых будет трудно обуздать. Подразумевалось, что датчанам следовало бы поучиться у шведов обуздывать себя, потому как это пойдет на пользу общественному миру и интеграции. Молчание — золото.
Датская критика Швеции принята не была
Через несколько лет датский историк и комментатор Микаель Ялвинг (Mikael Jalving) издал книгу репортажей о Швеции: «Типичная Швеция — поездка по королевству молчания», которая тоже была написана под критическим углом зрения.
Ялвинг никаких премий не удостоился; шведские СМИ уделили его книге весьма незначительное внимание, даже когда она вышла в одном маленьком шведском издательстве. Точка зрения Ялвинга противоположна точке зрения Сундстрём. А именно: он утверждал, что нежелание шведов вести открытые дискуссии о задачах, стоящих перед мультикультурным обществом, об иммиграции и ее последствиях рискует подорвать шведское общество.
Разумеется, вполне можно предположить, что книга Сундстрём была лучше, чем книга ее датского коллеги, но представляется довольно примечательным, что крупная буржуазная шведская газета, Svenska Dagbladet, с одной стороны, вознесла книгу Сундстрём до небес, а с другой — прокомментировала книга Ялвинга следующим образом:
«Тут со многим можно полемизировать, но я не вполне уверен в том, что вообще стоит по этому поводу заморачиваться». То есть такое несколько высокомерное отрицание, в том числе и критики Ялвингом шведской культуры молчания, в то время как книга Сундстрём о Дании в той же газете была охарактеризована как «почти совершенный репортаж. Она познавательна, говорит о том, что автор знает предмет, и к тому же хорошо написана. (…) В ней есть все, что любопытный швед хочет знать о сегодняшней Дании».
Есть и примеры обратного. Некоторые участники дебатов в Дании считают дебаты в Швеции образцом для подражания, в то время как критикующие мигрантов голоса в Швеции считают, что шведы могут многому поучиться форме дискуссий у Дании, когда речь идет об иммиграции и интеграции.
Расцвет партий, критически относящихся к иммигрантам
Через семь лет после выхода книги Сундстрём, заслужившей похвалу критиков, политическая и социальная реальность, которая там обсуждалась, изменилась самым драматичным образом.
Партия «Шведские демократы» (Sverigedemokraterna, SD) — существование которой, по мнению политической и культурной элиты Швеции, она имела полное право замалчивать — стала сейчас одной из крупнейших партий в стране.
За каких-то 20 лет партия из той, за которую на выборах в 1998 году проголосовали лишь 0,4% избирателей, превратилась в партию, получающую в 2016 году, по данным опросов общественного мнения, примерно 20%. И это, в основном, благодаря критическому отношению к политике в отношении иммигрантов и беженцев, проводимой «старыми» партиями.
На выборах в 2003 году количество поклонников SD возросло втрое — до 1,3%. В 2006 году партия поучила 2,9% голосов, в 2010 цифра возросла до 5,7%, то есть удвоилась. Все повторилось и на последних выборах в 2014 году, когда SD получили 12,9% голосов избирателей.
В начале 2016 года, когда политика «открытых сердец» и «открытых дверей» красно-зеленого правительства потерпела крах, партия «Шведские демократы» получила, как уже говорилось выше, около 20%, то есть примерно столько же, сколько Датская народная партия в Дании.
В Норвегии критически относящаяся к иммигрантам, но более либеральная в вопросах экономики Партия прогресса на последних выборах в 2013 году получила 16,3 %, и первой из критикующих миграционную политику партий стран Севера вошла в правительство.
Ограниченные межнациональные скандинавские дебаты
В отличие от Норвегии и Дании ни одна из старых партий в Швеции не захотела сотрудничать с партией, критически относящейся к иммигрантам, хотя в некоторых областях они кое-что взяли из политики SD.
SD — единственная из критикующих иммигрантов партий, уходящая корнями в нацистское движение, хотя партия и отмежевалась от этой части своей истории.
Несмотря на книги Ялвинга и Лундстрём, дебаты через Эресуннский пролив были ограниченными. Датские СМИ редко имели собственных корреспондентов в Швеции, да и шведские СМИ не особо внимательно следили за развитием ситуации в Дании, если не считать газеты Sydsvenskan.
Ситуация начала меняться осенью 2015 года, когда общенациональные телеканалы в двух странах принялись проводить дебаты о гендерной политике, политике в отношении беженцев и иммигрантов, в которых принимали участие политики и записные участники общественных дебатов из обеих стран.
Большинство межнациональных дебатов в Скандинавии в последние годы были, впрочем, делом, касавшимся норвежцев и шведов.
Это касается мощного залпа Карла Уве Кнаусгорда (Karl Ove Knausgård), обрушенного им на шведскую атмосферу дискуссий в Dagens Nyheter весной 2015 года, с последующими репликами влиятельных участников дебатов как в Швеции, так и в Норвегии. Была и фронтальная атака шведского полемиста Хенрика Арнстада (Henrik Arnstad) в Dagens Nyheter на Норвегию после выборов в стортинг в 2013 году.
Арнстад заклеймил Партию прогресса как расистскую, и констатировал, что это стало весьма примечательным событием в европейской истории. И закончил так:
«По Европе бродит болезнь. Экстремистские и неофашистские партии сейчас сильнее, чем в 1933 году (Гитлер был исключением). Но мы уже однажды „попробовали“ их политику, и в 1939-45 годах за нее пришлось заплатить слишком большую цену. Европа не может позволить себе платить еще раз».
Дания и Норвегия по одну сторону, а Швеция по другую
У меня сложилось впечатление, что в последние годы норвежская дискуссионная культура приблизилась к датской — в том смысле, что для нее стало меньше табу.
Вполне очевидно рассматривать дебаты о карикатурах на Мохаммеда как катализатор для Норвегии, где вполне заметные голоса — независимо от политической принадлежности — грудью встали на защиту свободы слова.
В Швеции же, наоборот, был полный консенсус в осуждении карикатур на Мохаммеда, их по-прежнему рассматривали как проявление «расизма» и «ксенофобских настроений» датчан.
В Швеции не было никаких дебатов и в 2014 году, когда художник-провокатор Дан Парк (Dan Park), выставивший плакаты в частной галерее, был приговорен к шестимесячному тюремному заключению за «разжигание этнической ненависти».
Прокуратура Швеции и большинство комментаторов полагали, что эти произведения искусства были расистскими.
В Дании же, наоборот, Парк стал предметом яростных дискуссий. Художника и защищали, и осуждали; некоторые наблюдатели усматривали в его плакатах саркастические и ироничные комментарии к шведским дебатам — и все без того чтобы называть их расистскими. В Копенгагене его избранные работы были выставлены в импровизированной подвальной галерее и получили отзывы (негативные) в датских СМИ.
Это различие между Швецией с одной стороны, и Данией и Норвегией — с другой касается также и количества заявлений в полицию о расистских высказываниях. Здесь Швеция тоже в особом положении.
Только в 2012 году в Швеции было более 600 заявлений в полицию, в то время как цифры в Дании и Норвегии были существенно ниже. А Норвегия к тому же отменила и свой параграф о богохульстве.
Откуда эта большая разница?
Когда национальные символы идентифицируются с нацизмом
Кто-то будет говорить о международной ориентированности Швеции, о статусе страны как защитницы современности, что ведет к особой амбивалентности по отношению к национальному. Шведский истеблишмент рассматривает себя как носитель универсального разума — как на внутриполитической, так и на внешнеполитической арене.
Другие обращают внимание на то, что расстояние межу элитой и народом в Швеции больше, нежели в Норвегии и Дании. Это породило представление о том, что народ надо воспитывать, со всеми отсюда вытекающими последствиями: однобокостью и стремлением управлять общественными дебатами.
Третье объяснение связано со второй мировой войной, когда Норвегия и Дания были оккупированы нацистами, а Швеция — несмотря на свой объявленный нейтралитет — с нацистской Германией сотрудничала.
В Норвегии и Дании существовало Движение сопротивления, и после войны обе страны со своими нацистами разобрались. Это означало, что нацизм осужден, и что он по определению не идентифицируется с чем-то национальным.
Ни в Норвегии, ни в Дании поднять флаг или спеть вместе со всеми национальный гимн не считается проявлением шовинизма, в то время как многие шведы испытывают при подобном смущение и неудобство.
Как говорит бывший министр культуры и главный редактор Dagens Nyheter, Арне Рут (Arne Ruth):
«Я не могу петь: „Свободные, древние Севера горы“ без некоторого чувства неловкости. И я никогда не поднимал шведский флаг».
Начиная с 1920-х годов, в Швеции существовало фашистское и нацистское движение, которое гораздо крупнее, чем в Норвегии и Дании. По словам Арне Рута, фашисты и нацисты взяли патент на использование национальных символов в масштабах, которых нет в других северных странах.
Правоэкстремистское насилие и убийства наиболее распространены в Швеции
В этой связи вполне уместен вопрос о том, могут ли различия в культуре дискуссий каким-то образом влиять на масштабы насилия и способность общества в различных странах интегрировать иммигрантов и беженцев.
Означают ли свободные дебаты в Дании, что критика миграционной политики и грубые высказывания, обращенные к иммигрантам и мусульманам, занимают большее место в общественном пространстве; что в Дании правые радикалы чаще прибегают к насильственным действиям; что в стране на практике иммигранты чаще подвергаются дискриминации?
Если мы посмотрим на масштабы праворадикального насилия, то в Швеции, по данным двух норвежских исследователей, произошло в 16 раз больше насильственных действий со смертельным исходом, чем в Дании. Швеция — именно та страна в Западной Европе, где на душу населения приходится больше всего убийств, совершенных правыми экстремистами — хотя в Норвегии больше людей были убиты во время одного единственного эпизода 22 июля 2011 года (во время террористической атаки Брейвика — при. ред.).
Это может показаться парадоксальным, если принять во внимание, что шведы на последнем месте в Европе по некоторым параметрам для измерения ксенофобии.
Кроме того, партия SD, весьма критически относящаяся к иностранцам, до выборов в 2014 году не пользовалась поддержкой, которая могла бы сравниться с поддержкой, оказываемой Партии прогресса в Норвегии или Датской народной партии в Дании.
Два исследователя — Якоб Равндал (Jacob Ravndal) и Юханнес Энстад (Johannes Enstad) из научно-исследовательского института Министерства обороны Норвегии — называют три фактора, пытаясь объяснить шведский феномен:
1. Рекордно высокая иммиграция из стран третьего мира, которая приводит к конфликтам и создает проблемы для интеграции;
2. Благоприятная атмосфера для пополнения рядов правоэкстремистских групп;
3. Законная озабоченность и конструктивная критика в шведских дебатах об иммигрантах были стигматизированы.
По мнению двух исследователей, это приводит к тому, что критикующие миграционную политику могут почувствовать симпатию к «более радикальным и в худшем случае насильственным каналам для выражения протеста».
Мягкая атмосфера дебатов не способствует интеграции
Швеция не больше преуспела и в интеграции иммигрантов и беженцев на рынке труда. По данным доклада, опубликованного Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и Еврокомиссией в 2015 году, Швеция уступает и Дании, и Норвегии по части обеспечения иммигрантов и беженцев работой.
Шведский экономист Александер Нильсон (Alexander Nilson) считает, что, когда будут готовы статистические данные за последний год, Швеция окажется на последнем месте из 29 стран ЕС в такой области, как занятость иммигрантов.
Похоже, что более мягкая атмосфера общественных дебатов не способствует продвижению интеграции на рынке труда.
В докладе исследовался масштаб дискриминации иммигрантов. Это было сделано путем опроса самих иммигрантов, так что здесь речь идет о дискриминации, испытанной на собственной шкуре. В Дании «да» ответили 14%, в Швеции же цифра 12%.
Авторы доклада задали также вопрос молодым людям из семей иммигрантов, родившимся и выросшим в стране ЕС, испытывали ли они случаи дискриминации. В самом верху списка Нидерланды (37%), Австрия (34%), Франция (27%) и Великобритания (23%), в то время как в Швеции речь идет о 11%, а в Дании о 13%.
Это не говорит о том, что «причесанные» дебаты об иммиграции приводят к более успешной интеграции и уменьшают дискриминацию.
Маргинализация SD и узкий коридор для обмена мнениями в дебатах о миграционной политике не привели к уменьшению напряженности и снижению праворадикального насилия в Швеции.
Вместо этого в шведской атмосфере дискуссий исчезают важные нюансы, а это — при прочих равных условиях — ослабляет основу для принятия хорошо продуманных политических решений.
Дискуссия о Кнаусгорде (Knausgård) показала, что шведская общественность не может отличить легитимные дебаты о миграционной политике от расистских высказываний. Шведский экономист Тино Санандайл (Tino Sanandajl) прямо говорит о том, что официальная Швеция переживает «массовый психоз», когда пресса занимает «позицию, не принимающую в расчет факты» а все, что идеологически неприятно, отвергается как расизм.
Время требует от скандинавов гласности
Несмотря ни на что, упрощенные карикатуры редко ведут к тому, чтобы узнать друг друга лучше. Нам нужно говорить друг с другом, а не друг о друге.
В свете стоящих перед нами задач время требует от скандинавов гласности, а не культивирования некоторыми народами нарциссизма мелких различий.
Об авторе: Флемминг Росе (родился в Копенгагене в 1958 году) — датский писатель, редактор и журналист, известен как человек, который стоял за публикацией в газете Jyllands-Postens карикатур на пророка Мохаммеда в 2005 году. В это время Росе был редактором отдела культуры газеты.
Карикатуры и комментарий Росе «Лицо Мохаммеда», напечатанный вместе с карикатурами, вызвал чудовищную ярость мусульман во всем мире.
Росе — специалист по русскому языку, получивший образование в Университете Копенгагена. В 1990-2004 гг. он дважды работал собственным корреспондентом в корпунктах датских газет в Москве. В ноябре 2015 года Росе объявил, что прекращает работу в Jyllands-Posten, чтобы иметь больше времени для участия в общественных дебатах.
