Как британские летчики воевали на советском Севере

Когда говорят о летчиках союзных государств в годы Второй мировой войны, вспоминают, как правило, только о французском истребительном авиационном полке «Нормандия-Неман». Вместе с тем заслуживают внимания также действия британских летчиков.

Первая операция Королевских ВВС (Royal Air Force, RAF) в СССР под названием «Форс Бенедикт» («Force Benedict») длилась всего шесть недель, но по ее итогам четверо пилотов получили одну из высших советских наград — орден Ленина.

Это единственные британцы, награжденные такими орденами. Операция положила начало сотрудничеству летчиков RAF и ВВС СССР.

История о британских летчиках в России мало известна. В Британии в какой-то момент о них вообще забыли, писал коммодор авиации и бывший атташе по безопасности и авиации в посольстве Британии в Москве Фил Уилкинсон.

Несколько участников миссии в Мурманске опубликовали свои воспоминания.

Адъютант командира крыла Хьюберт Гриффит в 1942 году написал книгу «RAF in Russia», летчик Эрик Картер вместе с журналистом Энтони Лавлесом в 2014 году написал книгу «"Форс Бенедикт"», летчик RAF Джон Голли пишет о «Форс Бенедикт» в книге Hurricanes over Murmansk (сам он в операции не участвовал).

Детали миссии также описываются в автобиографиях летчиков — лорда Нила Кэмерона, Рэя Холмса, Фредди Крю.

Русской службе Би-би-си удалось дозвониться до Эрика Картера. Вот как он описывает операцию «Форс Бенедикт»:

"Я думаю, эта миссия была на самом деле очень важной в то время. В 1941 году немецкие войска довольно далеко продвинулись в Россию, они были у самой Москвы. У Сталина не было другого выбора, как попросить Черчилля о помощи.

Ваша страна думала, что немцы были друзьями, пока они не добрались до ваших границ. СССР был в довольно плохом положении. Мы [Британия] отправили вам корабли с товарами и самолетами, тоннами боеприпасов, оружием и танками, и это помогло. Думаю, вы согласитесь, что это сильно помогло.

Если бы мы ничего этого не прислали, — ситуация была очень рискованная — Германия могла бы выиграть. Если бы Германия выиграла, я думаю, она обратила бы внимание на Англию, и мы бы долго не продержались против всей немецкой армии.

Кто знает, что случилось бы потом. Было очень важно, что мы держали порт Мурманск открытым [для поставок].

Мы летали с российской эскадрильей, я летал много раз с вашим летчиком-асом. Им нравились истребители Hurricane. Мы, конечно, общались, но у нас не было на это много времени, потому что мы были очень заняты. Мы всегда очень хорошо ладили.

У нас за лагерем была баня, в которую мы время от времени ходили. Они [советские военные] приводили женщин с длинными березовыми вениками, которыми те хлестали нас по задницам.

Я много раз потом был в России. Меня всегда очень хорошо встречали. Кажется, мы им нравились, они всегда были к нам очень добры.

Я был там четыре года назад с моим сыном. Я думаю, вы помните вашего известного летчика, он погиб вскоре после того, как мы вернулись в Англию [Картер имеет в виду Бориса Сафонова — ред.].

Они [организаторы визита] не поленились и нашли его сына. Его сыну было всего 3-4 года, когда его отца убили. Они нашли сына и привели на ужин к нам. Это была очень эмоциональная встреча для всех присутствующих. Его сын расспрашивал меня об отце.

Я не думаю, что [мы] признаем ваши заслуги в полной мере. В конце концов, ваши жертвы среди мирного населения и военных были огромными. Я думаю, что мы должны быть более признательны за ваше участие в войне".

Судя по воспоминаниям летчиков, советские военные оказались очень дружелюбными, даже командование охотно шло на контакт (затем, правда, все изменилось).

В своих книгах и статьях пилоты RAF приводят много деталей, свидетельствующих, как различались военные двух стран и сами страны.

Первая советско-британская операция во Второй мировой войне организовывалась наспех. Отношения между государствами были едва подходящими для такого сотрудничества.

Союзник в Лондоне

В день нападения Германии на СССР премьер-министр Британии Уинстон Черчилль выступил с речью по радио.

Глава кабинета министров напомнил, что считает черты нацистского режима неотличимыми «от худших черт коммунизма» и что в последние 25 лет не было в мире более стойкого противника коммунизма, чем он сам.

«Но всё это бледнеет перед зрелищем, разворачивающимся сейчас», — сказал премьер-министр.

Черчилль объявил, что британское правительство решило оказать Советскому Союзу любую техническую и экономическую поддержку, которую может себе позволить Лондон.

Если СССР потерпит поражение, Гитлер нападет на Британию, заверил премьер.

«Поэтому опасность, грозящая России — это угроза нам и угроза Соединённым Штатам», — сказал он в конце своей речи.

Поскольку ответа высшего руководства СССР на обращение Черчилля не последовало, 7 июля Форин-офис отправил МИДу Советского Союза официальное сообщение с предложением помощи.

Сталин ответил только 18 июля, предложив Британии открыть второй фронт на севере Франции и в Арктике.

Британский премьер впоследствии писал в своих мемуарах, что высаживаться на хорошо защищенный нацистами французский берег не было возможности — для такой операции была необходима специальная техника, которую только начали строить, а также мощная поддержка с воздуха.

Британия, потеряв значительную часть авиации за год противостояния с Люфтваффе один на один, не могла такую поддержку обеспечить.

В качестве помощи Черчилль предложил разместить в Мурманске несколько эскадрилий RAF.

Истребители пришлись как нельзя кстати: значительная часть советской авиации была разгромлена в первые дни войны, несколько сотен самолетов были сожжены на земле.

Затем состоялись короткие переговоры, по итогам которых Черчилль поручил сформировать 151 крыло RAF для отправки в Мурманск.

Единственный незамерзающий порт в СССР был стратегические значимым городом, так как позволял Советскому Союзу получать товары и технику от западных стран в любое время года. Чтобы заблокировать этот канал, Гитлер разработал операцию захвата Мурманска, которую назвали «Зильберфукс» (Серебряная лисица).

Рейс в никуда

Операцию «Форс Бенедикт» организовывали в строжайшей секретности. 151 крыло сформировали из двух эксадрилий — 81-й и 134-й.

В конце июля 38 пилотов и более 500 человек техперсонала собрали на военном аэродроме.

Им сделали большое количество прививок, выдали противомоскитные сетки и экипировку для Ближнего Востока. Все говорило о том, что крыло летит на юг.

12 августа военных посадили на поезд, который доставил их в Ливерпуль. Там летчиков и сопровождающий персонал погрузили на бывший круизный лайнер «Лланстефан Касл» (SS Llanstephan Castle), использовавшийся для перевозки личного состава, и судно отчалило.

На его борту также были 24 гражданских пассажира: журналисты, политики, дипломаты и польский художник Феликс Топольский. Изначально лайнер в пути сопровождали два крейсера, два корвета и четыре эсминца.

Уже на борту командир 151-го крыла, новозеландец Невилл Рэмсботтом-Ишервуд объяснил, куда везут летчиков — на российский крайний север, в Мурманск.

Задачей 151-го крыла было передать первые истребители «Харрикейн» (Hurricane Mk IIB) и обучить советских военных с ними обращаться (в итоге в СССР было поставлено около 3000 таких самолетов).

Часть первой партии истребителей — 24 машины — перевозили на авианосце «Аргус» (HMS Argus); на нем же находилась часть пилотов и сопровождающей команды. Еще 15 самолетов в разобранном виде перевозилось на «Лланстефан Касл».

Впоследствии по мере продвижения к конвою присоединялись другие корабли. Сами того не зная, британские пилоты стали частью первого (операция «Дервиш») из 78 арктических конвоев, которые доставляли в Архангельск и Мурманск технику и товары. «Худшее путешествие в мире», — так позже описывал плавание на север СССР Уинстон Черчилль.

Также летчики узнали, что в задачи 151 крыла входит защита аэродрома базирования рядом с Мурманском и сопровождение российских бомбардировщиков. Отношение британцев к коммунистическому Советскому Союзу было непростое, пакт Молотова-Риббентропа еще больше усугубил ситуацию. Летчики RAF в то время еще не воспринимали СССР как союзника, несмотря на все усилия Черчилля.

Усложняло ситуацию еще и то, что командир крыла Ишервуд по дипломатичному решению Черчилля переходил в подчинение к командующему советской авиацией на Северном флоте — генералу Александру Кузнецову.

Солдат баловали перед отправкой на российский север: чай в каюты приносили стюарды, на завтрак был выбор из полдюжины блюд, на кухне водились фрукты, джем, масло, мясо, рыба.

Такой роскоши некоторые и в мирное время не видели. Солдаты не могли поверить, что их везут на войну.

Беззаботное пребывание на круизном лайнере закончилось на подходе к Архангельску. Их не ждали — как только суда приблизились на расстояние выстрела, по военным открыли огонь с берега, ранив одного из членов команды в руку. Советские солдаты приняли британцев за немцев, так как их формы были очень похожи.

Русский Север

«Аргус» сразу отправился к конечной точке назначения и добрался до мурманского побережья 6 сентября. Часть летчиков и персонала остались в Архангельске собирать 15 истребителей, которые были доставлены в разобранном виде.

После выгрузки ящиков выяснилось, что не хватает некоторых инструментов, критически необходимых для сбора самолетов. Выход из положения нашли советские инженеры — они просто смастерили инструменты по эскизам, предоставленным британцами.

Первую ночь оставшиеся в Архангельске летчики провели на барже, где их покусали клопы — пришлось спать со светом, чтобы отпугнуть насекомых. Затем им предоставили дом.

К этому моменту, пожалуй, единственной радостью в СССР для летчиков была еда: кормили хорошо и много — даже по сравнению с Британией, пишет Картер.

Советские военные внимательно наблюдали за тем, как собирали истребители. Присутствовал в том числе высший командный состав авиации — полковники и генералы.

Испытательные полеты сопровождались застольями — русские требовали пить до дна, англичане к ночи сползали под столы.

При этом пилотам удалось впечатлить окружающих своим летным мастерством. По рассказам британцев, местные жители думали, что они пьяные, под наркотиками или сумасшедшие.

15 истребителей собрали и протестировали за девять дней. На прощальной вечеринке британцы ели икру ложками из банок и выпили по стакану водки.

Строители «из леса»

Тем временем вторая группа пилотов осматривала место, где им предстояло провести некоторое время.

Аэродром Ваенга под Мурманском представлял собой большую песчаную полосу. Казарму для летчиков устроили в здании из кирпича, из мебели были только кровати, в каждой комнате в стене зияла небольшая дыра для разведения огня, которая закрывалась куском жестянки.

Роль туалета выполняла дыра в полу, водопровод отсутствовал. Условия более чем спартанские. Временное жилище тут же прозвали Кремлем. Офицеров поселили в отдельном здании, которое больше походило на загородный дом.

Для самолетов тоже требовалось какое-то укрытие. И снова русские поразили британцев. Импровизированные ангары для 39 истребителей, которые представляли собой небольшое углубление в земле и крышу из березовых стволов и дерна, были готовы через день.

Ангары «строили» около 1000 человек, которые… появились из леса. Они работали весь день, без перерыва на обед и отдых — в Британии на такую работу ушли бы недели, удивлялись гости. Когда ангары были готовы, строители также безмолвно исчезли в лесу.

Впоследствии один из летчиков обнаружил место, где располагались чрезвычайно эффективные строители — это было большое здание вроде сарая с большим количеством кроватей в несколько ярусов. Британцы решили, что ангары для их истребителей строили заключенные ГУЛАГа.

Во второй день полетов — 12 сентября — британские пилоты сбили два «Мессершмитта» (Messerschmitt Bf 109) и немецкий самолет-разведчик «Хеншель» (Henschel Hs 126).

В этот же день погиб 19-летний летчик RAF — Норман Смит. Его подбили; в результате взрыва боекомплекта пилот не смог открыть кабину и выпрыгнуть с парашютом.

13 сентября на аэродром прибыли другие летчики, которые собирали истребители в Архангельске. В этот же день похоронили Смита.

Его гроб накрыли британским флагом, который советские военные сделали по собственной инициативе. На церемонии прощания присутствовали местные жители, которые также склонили головы в память о погибшем британском летчике.

Кроме летчика Смита, британцы потеряли еще двух человек — рядовых из наземного персонала Джона Ридли и Глэнвила Томаса.

Из-за неровностей аэродрома истребители при взлете часто «клевали» носом, ломая пропеллеры, и рядовым приходилось висеть на хвостовой части, чтобы самолет нормально взлетел.

Однажды двое британских военных не успели соскочить с хвоста, потому что в результате быстрого разгона их прижало потоком воздуха. Летчик Вик Берг не заметил этого и взлетел.

Когда он оторвался от земли, хвост начал перевешивать и истребитель рухнул на землю. Вик Берг был серьезно ранен и отправлен морем в Британию.

Висевшие на хвосте Ридли и Томас погибли в момент падения, их похоронили рядом со Смитом. Могилы британцев располагаются на территории мемориального кладбища Северного флота в Североморске.

Вторая стадия — обучение

После первых успешных боев в воздухе на аэродром Ваенга приехали советские журналисты, которые снимали летчиков и их истребители в самых разнообразных ракурсах.

Там побывал в том числе корреспондент газеты «Красная Звезда» Константин Симонов и корреспондент «Известий» Александр Склезнев.

По итогам своей поездки журналисты написали по очерку. Симонов также приводит довольно подробные воспоминания о своей поездке к британцам в первом томе книги «Разные дни войны».

На второй неделе полетов погода испортилась, и британцы начали учить советских летчиков обращаться со своими истребителями.

«Они все были очень опытными пилотами и быстро научились летать на "Харрикейнах", первоклассные ребята», — вспоминает участник миссии Питер Нэптон в фильме «Hurricanes to Murmansk».

Одним из первых советских пилотов, которых учили летать на «Харрикейнах», был ас Борис Сафонов. Летчики считали, что справятся с иностранной техникой без труда, но даже Сафонов во время одной из посадок помял закрылки.

После этого советские пилоты начали больше прислушиваться к советам гостей. Британский истребитель достался в том числе генералу Кузнецову — командующему авиацией Северного флота.

Британские летчики поражались храбрости советских пилотов. Один из них взлетел во время сильного снежного бурана. Ни один из британцев не стал был взлетать в такую погоду.

Тем не менее советский пилот сел — после трех попыток, когда все с ним уже мысленно попрощались.

«Сафонов был такой же — у него, казалось, совсем не было страха. Он был либо очень-очень хорош, либо он был сумасшедшим. Я до сих пор не уверен, что из двух», — описывает Картер советского аса.

Советское командование, в свою очередь, отмечало храбрость гостей. «Они приехали сюда драться и дерутся, как настоящие солдаты, самоотверженные и дисциплинированные. (…) Дорвавшись до боя, англичане дерутся наравне с моими орлами. Может быть, кто-нибудь другой, а я не могу сказать лучшей похвалы, чем эта», — рассказывал Симонову советский командир.

За время обучения советских летчиков британцы познакомились с ними поближе и начали устраивать совместные вечеринки.

Пилот Рэй Холмс описывает одну из этих вечеринок так: «Русские выпивают по-своему. Они наливают дюйм чистой водки в стакан, щелкают каблуками, поднимают стакан к тебе с приветствием "Za zda-ro-vye", опустошают его и наполняют снова. Если ты слегка пригубил или выпил половину, ты слабак. Это их оскорбляет и они уходят».

Последствия вечеринки, которую описывал Холмс, были серьезными. Те из британцев, кому удалось вырваться пораньше, уползли в расположение сами.

Остальных отнесли советские военные. Один из офицеров в беспамятстве чуть не проглотил язык — на помощь вовремя подоспел товарищ, который вытащил язык пинцетом.

Погода не улучшалась, и британцы решили устроить ответную вечеринку. Советские военные прибыли на автобусе. Пили скотч, разбавляя его водой.

Вечер был скучным, пока один из британцев не решил пошутить — все банки с водой, которыми пользовались русские, наполнили джином.

В итоге гостей удалось напоить. В конце вечера британцы заталкивали советских военных в одну дверь автобуса и ловили из другой. Процессом, кажется, наслаждались обе стороны, писал Холмс.

Британские летчики оставили много любопытных деталей о безбашенных «русских». Например, советские военные заинтересовались дартсом, которого они раньше не видели, и решили, что англичане таким образом тренируют меткость, необходимую для воздушного боя.

Хозяева попробовали играть сами. Они метали дротики так сильно, что из доски их пришлось доставать пассатижами.

Однажды в сильный мороз в командный пункт зашел советский военный и поставил на печку ведро с топливом, чтобы «подогреть его для заправки машин». «Вы никогда в своей жизни не видели группу людей, который так быстро бежали», — рассказывает Картер.

Советские военные учились очень быстро. Экзамен механикам устраивал очень строгий британец. Технические специалисты изучали «Харрикейны» всего несколько недель и делали это через переводчика.

Тем не менее они сдали экзамен со средним результатом в 80% — экзаменатор никогда не видел таких результатов за такой короткий срок обучения в Британии.

За свою короткую миссию пилоты сбили 16 немецких самолетов, еще больше немецких машин было повреждено или предположительно сбито. При этом боевые потери с британской стороны составили лишь один «Харрикейн».

Все бомбардировщики, которые сопровождались британцами, вернулись на базу целыми и невредимыми. Советские пилоты бомбардировщиков говорили, что во время сопровождения они чувствовали себя в полной безопасности и даже не смотрели по сторонам.

Домой

Советские командование не доверяло британцам и хотело ограничить их пребывание в СССР настолько, насколько это возможно.

К середине октября британцы завершили передачу истребителей советским летчикам. Иностранцам сообщили, что в конце месяца они уезжают домой — на разных кораблях, из разных мест, в разное время.

Летчиков это не огорчало, они были рады концу своей миссии, которая оказалась для них весьма трудной. Британцы еще не уехали, а советские пилоты уже начали сбивать немецкие истребители на английских машинах.

Один из британских кораблей провожала эскадрилья из 12 «Харрикейнов», которые приветственно покачали крыльями, когда приблизились к кораблю.

В марте 1942 года четверых летчиков из 151 крыла наградили орденами Ленина — Ишервуда, командиров эскадрилий Тони Рука и Тони Миллера, а также летчика с самым большим количеством сбитых самолетов — Чарльтона Хоу.

Миссия летчиков 151 крыла широко освещалась в прессе. На эмблему 81 эскадрильи поместили красную звезду, а на эмблему 134-й — красную железную перчатку.

Операция «Форс Бенедикт» была, как может показаться на первый взгляд, малозначительной. Однако именно с этой миссии началось сотрудничество советских ВВС и RAF.

При этом нельзя сказать, что союзнические операции после этого проходили так же гладко, как «Форс Бенедикт».

«Почти все попытки Великобритании и США сотрудничать с людьми Сталина наталкивались на склонность союзника к секретности, на его некомпетентность, недоброжелательность и недостаток средств, — пишет историк Макс Гастинг в своей книге "Вторая мировая война: ад на земле". — В августе 1942 года самолет RAF Catalina доставил на северо-запад России двух агентов британской разведки, которых советская сторона согласилась забросить в Норвегию. Русские держали их два месяца в изоляции, затем сбросили — в летней одежде, как они и прилетели — не в Норвегии, а в Финляндии, где их тут же схватили, подвергли пыткам и расстреляли».

Американские и британские военные, сопровождавшие следующие арктические конвои, тоже сталкивались с невежливым приемом.

Отношение советского командования к совместным операциям изменилось, когда ситуация в противостоянии с Германией начала складываться в пользу СССР. 25 августа 1942 года был издан приказ, запрещавший служащим Северного флота общаться с иностранцами.

Несмотря на изменившееся отношение Советского Союза, летчики RAF осуществили еще несколько совместных операций с ВВС СССР.

Пожалуй, самой известной из них стала атака бомбардировщиков «Ланкастер» (Lancaster) с советских аэродромов, в результате которой в сентябре 1944 года был подбит немецкий линкор «Тирпиц» (Tirpitz) — «король океанов», который наводил ужас на ВМФ союзников и на Акртические конвои в частности.

Одна бомба взорвалась под килем корабля и в обшивке образовалась пробоина, в результате чего Тирпиц встал на ремонт. Британцы добили линкор в ноябре того же года, вылетев со своей территории.

Признание

После войны многие британские летчики, участвовавшие в операции «Форс Бенедикт», побывали в России.

Правительство России на 40-ю, 50-ю и 60-ю годовщины победы в Великой Отечественной войне вручало медали ветеранам, отдельно отмечая их службу в суровых условиях Заполярья.

Участников Арктических конвоев приглашали на памятные мероприятия в Мурманск и Архангельск.

Участники «Форс Бенедикт» вместе с другими ветеранами конвоев неоднократно пытались добиться медалей и от британского правительства.

Однако в Британии власти считали, что Арктические конвои не являются отдельной кампанией. Историки уверяли их в обратном, приводя в качестве аргумента суровые условия службы в холодном Баренцевом море, отличные от условий в Атлантике.

В 2006 году ветераны конвоев наконец получили небольшие звездочки, которые можно крепить на лацкан. Активный участник кампании за награждение ветеранов конвоев, коммандер Эдди Гренфел, добивался вручения медалей, а не знаков.

«Я недоволен, — заявил он после вручения знаков. — Единственный способ, с помощью которого кампания, особенно такая страшная, как арктическая, останется в истории, это вручение медалей. Значок ничего не значит».

Кроме того, изначально на церемонию забыли пригласить ветеранов RAF. К счастью, ситуацию успели вовремя исправить.

Летчики 151 крыла были первопроходцами, и они испытывали чувство глубокой обиды на британские власти, которые забыли про них.

В 2013 году ветераны конвоев получили российские медали Ушакова и британские Арктические звезды (медали за кампанию). На церемонии в российском посольстве в Британии присутствовали президент России Владимир Путин и премьер-министр Британии Дэвид Кэмерон.

В конце концов ветераны Арктических конвоев получили медали. Эдди Гренфел добился своего.

Но к тому моменту из 66 тысяч участников конвоев в живых осталось лишь около 200.