Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ужасное обращение с немусульманскими меньшинствами в соответствии с частью аутентичного священного писания подтолкнуло мусульманское сообщество к тому, чтобы подписать Марракешскую декларацию о правах религиозных меньшинств в исламском мире. Ситуация наводит на мысль, что ее единственным ощутимым последствием было снятие с ислама ответственности за те ужасы, что творятся от его имени.
В январе этого года исламские политики, интеллектуалы, общественные и религиозные деятели собрались в Марракеше, чтобы обсудить участь немусульманских меньшинств в их странах, однако последовавшей за этим декларации едва ли по силам убедить западные общества в совместимости ислама с их образом жизни.
Распространение ислама образца эпохи Магомета так называемыми «исламистскими» группами (каких-то четких определений тут не дается) представляет собой серьезную проблему для мусульманского мира в плане его отношений с западным. Тем движут некие ценности, которые он сам считает общечеловеческими. Они же заставляют его проявить хоть какое-то внимание к участи религиозных меньшинств в мусульманских странах.
Ужасное обращение с этими немусульманскими меньшинствами в соответствии с частью аутентичного священного писания подтолкнуло мусульманское сообщество к тому, чтобы подписать в январе 2016 года Марракешскую декларацию о правах религиозных меньшинств в исламском мире. Как бы то ни было, ситуация, к сожалению, наводит на мысль, что ее единственным ощутимым последствием было снятие с ислама ответственности за те ужасы, что творятся от его имени.
Декларация стала плодом встречи, которую организовали Министерство исламских дел Марокко и Форум за мир в мусульманских обществах (ОАЭ) в Марракеше с 25 по 27 января 2016 года. Там собрались более 300 мусульманских интеллектуалов, министров, муфтиев, общественных и религиозных деятелей самых разных течений, а также представители исламских и международных организаций из более чем 120 стран.
Давайте внимательно рассмотрим текст.
Особый интерес представляет то, какие аргументы богословы противопоставляют доктрине так называемых «исламистских» групп в разделе «Напоминание о всеобщих принципах и объединяющих ценностях ислама». К сожалению, налагаемые форматом статьи ограничения вынуждают меня сократить некоторые рассуждения.
Не будем останавливаться на аргументах в пользу отрицания «научной и политической легитимности» исламистов: само по себе понятие «научности» в религиозной сфере кажется совершенно неуместным, хотя ислам всегда твердит о «доказательствах» «правдивости» (в религии же они, естественно, являются «очевидными», что на корню рубит любую дискуссию, так как очевидное по определению бесспорно и не требует какой-либо демонстрации).
Не станем задерживаться и на клевете, которая заключается в обвинении на основании вымышленных фактов. Об этом речи тут не идет, потому что главная трудность мусульманского сообщества в том, что тексты, на которые опирается вышеупомянутая преступная деятельность, на самом деле есть, являются абсолютно аутентичными, а их существование пригнано всеми читавшими священно писание мусульманами. Призывал ли Магомет распространять ислам с оружием в руках на священной войне? Безусловно. Истребил ли он большую часть иудеев Медины? Именно так, гласит мусульманское писание. Призывал ли он убивать всех евреев? Да, утверждают некоторые хадисы, чья подлинность была подтверждена мусульманскими эрудитами по итогам долгой и тщательной проверки. И т.д. Таким образом, часто звучащий аргумент о «клеймлении» является частью методологии «жертвенности», которой регулярно пользуется ислам в западных странах, чтобы на корню зарубить все споры, когда контраргументов мусульманского сообщества оказывается недостаточно.
Вернув в моду ислам Магомета (он открыто призывал к джихаду, то есть священной войне с неверными), Исламское государство и прочие «исламистские» движения следуют методам ведения войны и устройства общества, которые влекут за собой страдания немусульманских меньшинств на земле ислама. Как бы то ни было, стоит напомнить, что их статус там всегда был незавидным, так как вся исламская культура основана на жестком коммунитаризме и превосходстве мусульманского сообщества над всеми остальными:
— Иудеям и христианам уготован статус «зимми» или «людей договора». Им сохраняют жизнь в обмен на подчинение мусульманской религиозной власти и выплату различных налогов, которые идут на содержание мусульманской общины: речь явно идет о положении граждан второго сорта с меньшими, чем у мусульман, правами.
— Перед всеми остальными немусульманами ставится выбор: обращение в ислам или смерть.
Кроме того, в Османской империи этот статус был отменен только в ХХ веке под давлением Запада после Первой мировой войны и подписанных по ее итогам договоров.
Далее богословы приводят ряд аятов в подтверждение своих аргументов. Что можно об этом сказать?
Отсылки к разнообразию людских сообществ
Рассуждения о людях как о сообществе проявляется в исламе в связи всех людей с творцом, Аллахом: им была уготована «честь» быть его творениями, и они стоят выше все остальных земных созданий. Как бы то ни было, это вовсе не означает, что все люди равны, потому что в Коране утверждается совершенно обратное:
«О те, которые уверовали! Если вы покоритесь некоторым из тех, кому было даровано Писание, то они обратят вас в неверующих после того, как вы уверовали» (сура 3, аят 110).
«Не слабейте и не печальтесь, в то время как вы будете на высоте, если вы действительно являетесь верующими» (сура 3, аят 139).
На самом деле, Коран ограничивается констатацией того, что в созданном Аллахом мире есть мусульмане, а есть и немусульмане. А это ни в коей мере не соответствует религиозному нейтралитету, который ставит на один уровень все религии и верования. Ислам — совершенная религия, которую создал Аллах, и мусульмане должны постоянно стремиться распространять ее повсюду, где только можно (отсюда понятие «дар аль-хабр» или «территория войны, земля, где не господствует мусульманский закон). Мир неверных существует лишь как испытание для верующих.
Иначе говоря, в исламе нет религиозной свободы. Это в частности подтверждает тот факт, что вероотступничество жестоко карается, в соответствии с заветами Магомета: «Если какой-либо мужчина вышел из Ислама, то вначале пригласите его в Ислам. Хорошо, если он вернется, но если он откажется, то снесите ему голову».
Стоит отметить, что Французский совет мусульманской веры (некоторые стремятся вознести его в ранг главного представителя ислама во Франции) по-прежнему отказывает французским мусульманам вправе сменить веру! Как в таких условиях можно говорить о совместимости ислама с правами человека в их западном понимании?
«Нет принуждения в религии» (сура 2, аят 256)
Этот традиционный аргумент пользуется плохим знанием ислама на Западе: когда у нас, наконец, поймут, что этот аят относится к числу тех, что были отменены начатым Магометом джихадом?
Он уходит в те времена биографии Магомета, когда тот пытался обратить иудеев в свою веру, перебравшись в Медину. В тот момент он проявлял терпимость по чисто политическим и тактическим соображениям. И лишь поняв невозможность обращения иудеев, Магомет решил избавиться от них, истребить их.
Джихад положил конец терпимости в отношении всех немусульман, в связи с чем в Коране на самом деле нет никакого противоречия. Тут все предельно четко и ясно, всем имамам это прекрасно известно.
Как бы то ни было, это ни в коей мере не мешает им пользоваться слепотой Запада, в частности из-за того, что для западного человека, на котором зачастую (сознательно или бессознательно) оставили отпечаток христианство или буддизм, религиозное слово несет в себе вневременную и всеобщую ценность. Но это никак не относится к исламу: «Аллах стирает и утверждает то, что пожелает, и у Него — Мать Писания» (сура 13, аят 39).
«О вы, верующие, будьте миролюбивыми и дружными» (сура 2, аят 208)
Если даже отложить в сторону вопрос джихада (а он вызывает огромные трудности), можно выдвинуть мысль о том, что мир является девизом ислама, но лишь в том смысле, что только верующий стоит на правильном пути к миру (спасение через ислам). И это ничего не говорит об участи неверующих. Приглашение быть миролюбивым и дружным касается только мусульман. Неверующих же, как неоднократно указывается в Коране, ждет страшное наказание: «Для тех, которые не уверовали и сбивали других с пути Аллаха, Мы будем прибавлять мучения к мучениям за то, что они распространяли нечестие» (сура 16, аят 88). Иначе говоря, мусульманский мир имеет не слишком много общего с миром для всех, верующих и неверующих.
«Если неверующие отклонятся от войны и будут склоняться к миру, то склонись к миру и ты » (сура 8, аят 61)
Этот аят фигурирует в биографии Магомета. Переводчик (Абдуррахман Бадави) уточняет, что именно тут имеется в виду: «Если они предлагают тебе мир при условии их обращения в ислам, то прими мир с ними на этом условии». Кроме того, «это объяснение очень важно: нельзя заключать с врагом мир любой ценой или вообще без цены. Вот предупреждение всем тем, кто сегодня играют со смыслом этого аята!»
Эта ремарка прекрасно перекликается со следующим аятом: «Не проявляйте слабости, когда вы встретитесь с вашими врагами в бою, и не просите мира с ними, испугавшись их. Ведь вы имеете превосходство и возьмёте верх над ними благодаря силе веры. Аллах на вашей стороне и поможет вам одержать победу над ними, и Он не уменьшит вам награды за ваши деяния.» (сура 47, аят 35). Все это — вовсе не личная точка зрения Абдуррахмана Бадави: та же самая мысль прослеживается в шафиитском мазхабе, который был одобрен Университетом аль-Азхар.
Это абсолютно логично и прекрасно перекликается с доктриной джихада: мир с врагом может быть лишь следствием невозможности для мусульман одержать победу в текущих условиях. Всего лишь временное решение в ожидании лучшей возможности.
«Мы послали тебя, о пророк, только как милость для обитателей миров.» (сура 21, аят 107)
При упоминании понятия милости и милосердия в западном мире каждый начинает думать о всеобщем и безусловном благе по христианской или буддистской модели. Тем не менее, думать, что в исламе все обстоит точно так же, было бы большой ошибкой. Когда Коран говорит о Магомете как о милости, имеется в виду, что пророк, передавая божественное слово, дает каждому с помощью веры возможность для спасения души. Роль Магомета ограничена ролью посланника: он просто говорит, что в интересах каждого стать верующим и подчиниться Аллаху, чтобы избежать его кары.
Если милосердие и радушие — всеобщие ценности, они должны применяться ко всем, как у Матфея: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас…» (5:44). В исламе же об этом не идет и речи. Коран априори ограничивает спектр применимости милосердия и радушия людьми, которые не боролись против ислама. Причем это может касаться как борьбы в военном ее понимании, так и просто неприятия Аллаха и его Пророка без страха заявить об этом.
В целом, непринятие Аллаха и Магомета автоматически закрывает для человека милосердие: «О вы, которые уверовали в Аллаха и Его посланника! Не поддерживайте дружественных связей с Моими врагами и вашими врагами, проявляя к ним искреннюю привязанность, несмотря на то, что они отрицают веру в Аллаха, в Его посланника и Его Писание» (сура 60, аят 1). Или же: «Если они встретят вас у себя на пути, и будет у них возможность взять верх над вами, они покажут свою вражду к вам, будут вредить вам и своими руками, и своими речами, желая, чтобы вы, подобно им, стали неверными» (сура 60, аят 2).
Заключение
Аргументация коллегии богословов оставляет желать много лучшего и полностью закрывает глаза на изменение слов Магомета в зависимости от его политических задач, а также все «проблемные» аяты, в которых говорится о джихаде, неравенстве людей и т.д. От таких выдающихся деятелей следовало бы ждать чего-то более продуманного, менее спорного и оппортунистского.
К сожалению, деструктурированный и путанный характер коранического текста с точки зрения западных критериев логики и движения мысли (в результате люди на Западе, по всей видимости, редко считают нужным его прочитать) может быть легко интерпретирован в угодном Западу ключе, а развеять туман можно лишь с помощью систематического и исчерпывающего анализа всех аятов по заданной теме. Трудности такого подхода могут оттолкнуть, но только он позволяет объективно взглянуть на реалии коранического посыла и преодолеть с помощью «статистики» (сравнение списка аятов о джихаде и милосердии к немусульманам) препятствие перевода (к нему всегда можно придраться…), которым пользуются как аргументом против любой не соответствующей интересам ислама западной критики.
В конце концов, разве проблема не в том, что гордыня толкает людей на Западе в рассуждения об исламе, хотя они не читали его священное писание и опираются на совершенно не подходящие концептуальные рамки? Это то же самое, что говорить о нацизме, не читав «Майн Кампф», или о марксизме без знания «Капитала».
Жан Лафонтен — автор книги «Ислам во Франции (и Европе). Послание мира?»
Не будем останавливаться на аргументах в пользу отрицания «научной и политической легитимности» исламистов: само по себе понятие «научности» в религиозной сфере кажется совершенно неуместным, хотя ислам всегда твердит о «доказательствах» «правдивости» (в религии же они, естественно, являются «очевидными», что на корню рубит любую дискуссию, так как очевидное по определению бесспорно и не требует какой-либо демонстрации).
Не станем задерживаться и на клевете, которая заключается в обвинении на основании вымышленных фактов. Об этом речи тут не идет, потому что главная трудность мусульманского сообщества в том, что тексты, на которые опирается вышеупомянутая преступная деятельность, на самом деле есть, являются абсолютно аутентичными, а их существование пригнано всеми читавшими священно писание мусульманами. Призывал ли Магомет распространять ислам с оружием в руках на священной войне? Безусловно. Истребил ли он большую часть иудеев Медины? Именно так, гласит мусульманское писание. Призывал ли он убивать всех евреев? Да, утверждают некоторые хадисы, чья подлинность была подтверждена мусульманскими эрудитами по итогам долгой и тщательной проверки. И т.д. Таким образом, часто звучащий аргумент о «клеймлении» является частью методологии «жертвенности», которой регулярно пользуется ислам в западных странах, чтобы на корню зарубить все споры, когда контраргументов мусульманского сообщества оказывается недостаточно.
Вернув в моду ислам Магомета (он открыто призывал к джихаду, то есть священной войне с неверными), Исламское государство и прочие «исламистские» движения следуют методам ведения войны и устройства общества, которые влекут за собой страдания немусульманских меньшинств на земле ислама. Как бы то ни было, стоит напомнить, что их статус там всегда был незавидным, так как вся исламская культура основана на жестком коммунитаризме и превосходстве мусульманского сообщества над всеми остальными:
— Иудеям и христианам уготован статус «зимми» или «людей договора». Им сохраняют жизнь в обмен на подчинение мусульманской религиозной власти и выплату различных налогов, которые идут на содержание мусульманской общины: речь явно идет о положении граждан второго сорта с меньшими, чем у мусульман, правами.
— Перед всеми остальными немусульманами ставится выбор: обращение в ислам или смерть.
Кроме того, в Османской империи этот статус был отменен только в ХХ веке под давлением Запада после Первой мировой войны и подписанных по ее итогам договоров.
Далее богословы приводят ряд аятов в подтверждение своих аргументов. Что можно об этом сказать?
Отсылки к разнообразию людских сообществ
Рассуждения о людях как о сообществе проявляется в исламе в связи всех людей с творцом, Аллахом: им была уготована «честь» быть его творениями, и они стоят выше все остальных земных созданий. Как бы то ни было, это вовсе не означает, что все люди равны, потому что в Коране утверждается совершенно обратное:
«О те, которые уверовали! Если вы покоритесь некоторым из тех, кому было даровано Писание, то они обратят вас в неверующих после того, как вы уверовали» (сура 3, аят 110).
«Не слабейте и не печальтесь, в то время как вы будете на высоте, если вы действительно являетесь верующими» (сура 3, аят 139).
На самом деле, Коран ограничивается констатацией того, что в созданном Аллахом мире есть мусульмане, а есть и немусульмане. А это ни в коей мере не соответствует религиозному нейтралитету, который ставит на один уровень все религии и верования. Ислам — совершенная религия, которую создал Аллах, и мусульмане должны постоянно стремиться распространять ее повсюду, где только можно (отсюда понятие «дар аль-хабр» или «территория войны, земля, где не господствует мусульманский закон). Мир неверных существует лишь как испытание для верующих.
Иначе говоря, в исламе нет религиозной свободы. Это в частности подтверждает тот факт, что вероотступничество жестоко карается, в соответствии с заветами Магомета: «Если какой-либо мужчина вышел из Ислама, то вначале пригласите его в Ислам. Хорошо, если он вернется, но если он откажется, то снесите ему голову».
Стоит отметить, что Французский совет мусульманской веры (некоторые стремятся вознести его в ранг главного представителя ислама во Франции) по-прежнему отказывает французским мусульманам вправе сменить веру! Как в таких условиях можно говорить о совместимости ислама с правами человека в их западном понимании?
«Нет принуждения в религии» (сура 2, аят 256)
Этот традиционный аргумент пользуется плохим знанием ислама на Западе: когда у нас, наконец, поймут, что этот аят относится к числу тех, что были отменены начатым Магометом джихадом?
Он уходит в те времена биографии Магомета, когда тот пытался обратить иудеев в свою веру, перебравшись в Медину. В тот момент он проявлял терпимость по чисто политическим и тактическим соображениям. И лишь поняв невозможность обращения иудеев, Магомет решил избавиться от них, истребить их.
Джихад положил конец терпимости в отношении всех немусульман, в связи с чем в Коране на самом деле нет никакого противоречия. Тут все предельно четко и ясно, всем имамам это прекрасно известно.
Как бы то ни было, это ни в коей мере не мешает им пользоваться слепотой Запада, в частности из-за того, что для западного человека, на котором зачастую (сознательно или бессознательно) оставили отпечаток христианство или буддизм, религиозное слово несет в себе вневременную и всеобщую ценность. Но это никак не относится к исламу: «Аллах стирает и утверждает то, что пожелает, и у Него — Мать Писания» (сура 13, аят 39).
«О вы, верующие, будьте миролюбивыми и дружными» (сура 2, аят 208)
Если даже отложить в сторону вопрос джихада (а он вызывает огромные трудности), можно выдвинуть мысль о том, что мир является девизом ислама, но лишь в том смысле, что только верующий стоит на правильном пути к миру (спасение через ислам). И это ничего не говорит об участи неверующих. Приглашение быть миролюбивым и дружным касается только мусульман. Неверующих же, как неоднократно указывается в Коране, ждет страшное наказание: «Для тех, которые не уверовали и сбивали других с пути Аллаха, Мы будем прибавлять мучения к мучениям за то, что они распространяли нечестие» (сура 16, аят 88). Иначе говоря, мусульманский мир имеет не слишком много общего с миром для всех, верующих и неверующих.
«Если неверующие отклонятся от войны и будут склоняться к миру, то склонись к миру и ты » (сура 8, аят 61)
Этот аят фигурирует в биографии Магомета. Переводчик (Абдуррахман Бадави) уточняет, что именно тут имеется в виду: «Если они предлагают тебе мир при условии их обращения в ислам, то прими мир с ними на этом условии». Кроме того, «это объяснение очень важно: нельзя заключать с врагом мир любой ценой или вообще без цены. Вот предупреждение всем тем, кто сегодня играют со смыслом этого аята!»
Эта ремарка прекрасно перекликается со следующим аятом: «Не проявляйте слабости, когда вы встретитесь с вашими врагами в бою, и не просите мира с ними, испугавшись их. Ведь вы имеете превосходство и возьмёте верх над ними благодаря силе веры. Аллах на вашей стороне и поможет вам одержать победу над ними, и Он не уменьшит вам награды за ваши деяния.» (сура 47, аят 35). Все это — вовсе не личная точка зрения Абдуррахмана Бадави: та же самая мысль прослеживается в шафиитском мазхабе, который был одобрен Университетом аль-Азхар.
Это абсолютно логично и прекрасно перекликается с доктриной джихада: мир с врагом может быть лишь следствием невозможности для мусульман одержать победу в текущих условиях. Всего лишь временное решение в ожидании лучшей возможности.
«Мы послали тебя, о пророк, только как милость для обитателей миров.» (сура 21, аят 107)
При упоминании понятия милости и милосердия в западном мире каждый начинает думать о всеобщем и безусловном благе по христианской или буддистской модели. Тем не менее, думать, что в исламе все обстоит точно так же, было бы большой ошибкой. Когда Коран говорит о Магомете как о милости, имеется в виду, что пророк, передавая божественное слово, дает каждому с помощью веры возможность для спасения души. Роль Магомета ограничена ролью посланника: он просто говорит, что в интересах каждого стать верующим и подчиниться Аллаху, чтобы избежать его кары.
Если милосердие и радушие — всеобщие ценности, они должны применяться ко всем, как у Матфея: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас…» (5:44). В исламе же об этом не идет и речи. Коран априори ограничивает спектр применимости милосердия и радушия людьми, которые не боролись против ислама. Причем это может касаться как борьбы в военном ее понимании, так и просто неприятия Аллаха и его Пророка без страха заявить об этом.
В целом, непринятие Аллаха и Магомета автоматически закрывает для человека милосердие: «О вы, которые уверовали в Аллаха и Его посланника! Не поддерживайте дружественных связей с Моими врагами и вашими врагами, проявляя к ним искреннюю привязанность, несмотря на то, что они отрицают веру в Аллаха, в Его посланника и Его Писание» (сура 60, аят 1). Или же: «Если они встретят вас у себя на пути, и будет у них возможность взять верх над вами, они покажут свою вражду к вам, будут вредить вам и своими руками, и своими речами, желая, чтобы вы, подобно им, стали неверными» (сура 60, аят 2).
Заключение
Аргументация коллегии богословов оставляет желать много лучшего и полностью закрывает глаза на изменение слов Магомета в зависимости от его политических задач, а также все «проблемные» аяты, в которых говорится о джихаде, неравенстве людей и т.д. От таких выдающихся деятелей следовало бы ждать чего-то более продуманного, менее спорного и оппортунистского.
К сожалению, деструктурированный и путанный характер коранического текста с точки зрения западных критериев логики и движения мысли (в результате люди на Западе, по всей видимости, редко считают нужным его прочитать) может быть легко интерпретирован в угодном Западу ключе, а развеять туман можно лишь с помощью систематического и исчерпывающего анализа всех аятов по заданной теме. Трудности такого подхода могут оттолкнуть, но только он позволяет объективно взглянуть на реалии коранического посыла и преодолеть с помощью «статистики» (сравнение списка аятов о джихаде и милосердии к немусульманам) препятствие перевода (к нему всегда можно придраться…), которым пользуются как аргументом против любой не соответствующей интересам ислама западной критики.
В конце концов, разве проблема не в том, что гордыня толкает людей на Западе в рассуждения об исламе, хотя они не читали его священное писание и опираются на совершенно не подходящие концептуальные рамки? Это то же самое, что говорить о нацизме, не читав «Майн Кампф», или о марксизме без знания «Капитала».
Жан Лафонтен — автор книги «Ислам во Франции (и Европе). Послание мира?»
