Обсуждать историю — задача не из простых, особенно если события давнего прошлого стали краеугольным камнем для актуальной политики. Именно так произошло в России, где тема Великой Отечественной войны претендует на роль гражданской религии.
Как и любая религия она имеет одну-единственную каноническую трактовку и язык описания, пантеон мучеников и бестиарий демонов. Любое отступление от канона воспринимается как ересь. Даже использование термина «Вторая мировая» вместо «Великая Отечественная» в глазах многих адептов этой религии выглядит как недопустимая подмена.
Именно тогда победа в Великой Отечественной стала использоваться как главный легитимизатор коммунистического строя в СССР. Формулировка праздника обязательно включала упоминание о главенствующей роли коммунистической партии в победе над нацизмом. Подспудная идея состояла в том, что только такая страна как Советский Союз могла победить национал-социализм, а значит, этот факт сам по себе доказывает правильность выбора, сделанного в начале века на одной шестой части суши. А когда Союз развалился — флаг Великой Отечественной был подхвачен Российской Федерацией, жившей с самоощущением наследника советской империи.
Последние двадцать лет Россия использовала концепт Великой Отечественной, чтобы связывать воедино все постсоветское пространство. С одной стороны, это помогало пронизывать соседние страны нитью сопричастности к главной выигранной войне ХХ века, а с другой — оставляло именно за Москвой статус главного держателя франшизы.
Одновременно, память о победе над нацистской Германией нужна была как инструмент «мягкой силы» — в качестве доказательства необходимости интеграции постсоветских государств. В истории достижений Советского Союза только Юрий Гагарин мог претендовать на более-менее схожую по степени своей важности роль, но научно-технический прорыв в космос все равно тускнел на фоне победы в войне, унесшей жизни многих миллионов человек.