Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Украинское государство и украинское общество постепенно, но неуклонно отказываются от термина «Великая Отечественная война» в пользу термина «Вторая мировая война». Такое движение логично и оправдано, поскольку мы все больше и глубже осознаем свою отдельность от России. Мы уже, наконец, на государственном уровне отмечаем день военной победы над Германией Гитлера вместе с Европой и Америкой, а не вместе с Россией.
Киев — 8 мая 1945 года капитуляцией Германии закончилась Вторая мировая война в Европе. Она еще продолжалась четыре месяца в Азии, до капитуляции Японии. Но для нас, украинцев, важной была и есть именно война в Европе. Азиатская часть Второй мировой нас волнует мало, если не сказать — совсем не волнует.
Украинское государство и украинское общество постепенно, но неуклонно отказываются от термина «Великая Отечественная война» в пользу термина «Вторая мировая война». Такое движение логично и оправдано, поскольку мы все больше и глубже осознаем свою отдельность от России. Мы уже, наконец, на государственном уровне отмечаем день военной победы над Германией Гитлера вместе с Европой и Америкой, а не вместе с Россией. И отмечаем не торжественным криком с салютами и пышными военными парадами, как Россия, а общей скорбью по всем погибшим. Это — государственная политика Украины, и она, будьте уверены, уже необратима. Тезис, что для новейшей независимой Украины российско-советский термин «Великая Отечественная война» потерял смысл, что мы должны пользоваться общемировым «Вторая мировая война» — можно сказать, уже стал определяющим для наиболее образованной части украинского общества. Защищать «Великую Отечественную» стало признаком зашоренности лживой российской пропагандой.
Термин «Великая Отечественная война» всегда был чисто пропагандистским, ничего общего с историей как наукой он никогда не имел. Не существует точного научного определения термина «отечественная война». И даже пропагандистского точного определения на самом деле не существует, оно размытое. Что такое «отечественная»? Когда весь народ, с оружием или другим способом, принимает активное участие в войне? Возможно, что так. В Германии это называли «тотальная война». По этому критерию война нацистской Германии была вполне «отечественной». Может, «отечественная» — это когда цель войны — отстаивание государственной независимости и самого существования нации, народа? Возможно, что так. Тогда почему войну с Наполеоном русские называют «отечественной»? Тот, вообще-то, никогда не ставил себе целью уничтожение российского государства. А что если благородная цель войны — лишь декларация из уст государственных пропагандистов, а реальные ее последствия — совсем не благородные? Один из победителей — СССР — установил после Второй мировой подвластные себе режимы в целом ряде стран Восточной Европы, что такие последствия войны отнюдь не соответствовали заявленной благородной цели — борьбе за демократию, прогресс, против фашизма, тоталитаризма и т.д.
Итак, повторим, термин «отечественная война» — чистой воды пропаганда (кстати, на Западе никто и никогда не пробовал называть Вторую мировую «отечественной», хотя имели на это не меньше права, чем СССР). Собственно, так и должно быть: неопределенность, размытость, условность термина «отечественная война» позволяет пропагандистам от государства манипулировать им в соответствии с потребностями текущего политического момента. Так было во времена СССР, так есть и сегодня в России. Нынешний тамошний пропагандистский ажиотаж с его карикатурными — с точки зрения здравого смысла — формами вокруг победы над Германией семидесятилетней давности вызван именно нынешними политическими потребностями российского государства, которое сегодня не брезгует прямым применением военной силы для осуществления своей государственной политики, а не какой-то там эфемерной (с точки зрения российских пропагандистов от государства) памятью о погибших, о потерях, о героизме предков, и тому подобное. Понятно, при таком государственном отношении к памяти о Второй мировой об уроках истории, об исторической правде говорить не приходится. Точнее, именно такой подход окончательно убивает в России научную историю Второй мировой войны.
Однако для нас сегодня главный вопрос не в том, принимать или отвергнуть российскую пропаганду «отечественной». Вопрос: а что вместо этого? Ответ, казалось бы, очевиден: надо пользоваться оценками и терминами, которые приняты на Западе, а именно: Вторая мировая война, борьба и победа над немецким нацизмом — антидемократическим, тоталитарным, преступным относительно собственного и других народов режимом, ответственным за развязывание мировой войны, что унесла жизни десятков миллионов людей, и в целом причинила человечеству невиданные ранее в мировой истории бедствия. Что мы сегодня и делаем. Мы уже не называем 9 мая «Днем Победы в Великой Отечественной войне», а «победой над нацизмом во Второй мировой войне», а 8 мая установили «День памяти и примирения».
Конечно, далеко не все граждане Украины решительно отказались от оценки немецко-советской войны 1941 — 1945 годов как особой «отечественной», а не просто части, хоть и главной, Второй мировой. Миллионы украинцев сегодня находятся в некотором замешательстве: они уже не верят (сомневаются) в «отечественную», но до сих пор не сформировали для себя четкого отношения к тому, как же называть ту войну, которая, несмотря на прошедшие семь десятилетий, все еще не стала для них исторической абстракцией. Но это уже, как говорят, проблема времени. Поскольку, повторим, Украина как государство уже отказалась поддерживать российский пропагандистский взгляд на ту войну, а без государственной поддержки такая пропаганда обречена на постепенное вымирание.
Вместо российского ответа нам следует искать украинский на вопрос: что это было? Так, понятно, большая (Мировая!) война, десятки миллионов погибших, миллионы калек и сирот, тысячи разрушенных до основания городов и сел. Одним словом — большая всемирная беда! Но: кто и за что воевал, ради чего все эти жертвы? Мой дед (прадед) за что погиб? Неужели зря? Неужели они были только жертвами, пушечным мясом в рядах неукраинских армий, этими известными щепками, которые летят, когда кто-то сильный, но чужой, «лес рубит», а вовсе не героями, которые положили жизнь ради счастливого будущего своих детей и внуков?
На все эти вопросы однозначного ответа нет. И не может быть, потому что война, а тем более — мировая, вообще вещь многогранная, с множеством «да, но…», «это с одной стороны, а с другой…», и тому подобное.
Украине еще предстоит выработать свою собственную украинскую оценку истории Второй мировой войны. Да, эта оценка в принципе не может противоречить той, которую выработали современные подлинно демократические нации и государства — прежде всего, Запада. Хорошее начало уже положено: отказ от российской «отечественной», отношение к войне как к беде, дань памяти всех жертв войны.
С точки зрения интересов Украины и уважения к исторической правде мы не можем относиться ко Второй мировой войне как к войне, в которой мы, украинцы, однозначно победили. И эту победу надо не забывать, а чтобы не забывать — то надо каждый год ее шумно отмечать военными парадами, праздничными салютами, праздничными концертами, и чем угодно, к чему можно было бы присоединить определение «праздничный»? То есть, мы должны ответить на главный вопрос: день военной победы над Германией в 1945 году это наш праздник? Или все-таки что-то другое?
Украина не была участником мировой войны как государство, потому что государства Украина не существовало. Фэйковое государство под названием УССР не имело собственной внутренней политики, не говоря о внешней. Граждан Украины на той войне не было. Были граждане СССР (фактически — России), граждане Польши, США, Канады, Великобритании, Франции. Даже те украинцы, кто воевал в Украинской повстанческой армии (УПА) — единственной армии, которая провозгласила вооруженную защиту интересов Украины как нации и как государства, пусть только будущего, — были гражданами других стран, не Украины.
Украину как независимое государство, отдельную нацию лишь пытались представлять, по сути, украинские самоуправляемые общественно-политические или вооруженные организации партизанского характера вроде ОУН, УПА или «Полесской Сечи». Только на таком вынужденно примитивном, прямо скажем, уровне часть украинцев пыталась в безумном вихре мировой войны сформулировать и отстоять собственно украинские национальные интересы. В общем, это не удалось и не могло удаться, слишком уж могущественными были силы противников украинской независимости. Конечно, борьба этих сознательных украинцев не пропала впустую, став одним из кирпичиков, из которых сегодня таки сложилась (складывается) государственная независимость Украины. Но, к сожалению, не больше, чем вот такой символический кирпичик.
Место Украины в войне, по сути, ограничивается перечислением военных подвигов этнических украинцев в составе армий-победительниц других стран. И как яркий, но мало влиятельный, не определяющий фактор той войны — героическая, отчаянная но, по сути, безнадежная в тех условиях партизанская борьба Украинской повстанческой армии за государственную независимость Украины. Украина как государство не была победителем во Второй мировой просто потому, что не была ее участником. Украинцы — воевали, а украинское государство — нет. Следует признать: в той войне у нас не было собственной, украинской, победы, поэтому нам надо довольствоваться участием в победе других, тех участников войны, которые имели собственные государства (соответственно — собственные интересы) и собственные армии — США, Великобритании, Франции, Польши и, конечно и прежде всего, СССР. Если измерять участие Украины в Мировой войне количеством украинцев, которые были солдатами чужих армий, то больше всего мы помогли стать победителями армии СССР — государству, которое было самым большим и самым страшным врагом независимой Украины, и которое пролило больше всего крови украинцев, чтобы не допустить появления украинской независимой державы. Объективно, нравится нам это или не нравится, но победа СССР во Второй мировой войне означала одновременно и ее, России, победу над украинцами. Внося свой посильный вклад в военный разгром германского нацизма (тут мы однозначно победители!), украинцы одновременно укрепили другой не менее, а еще более бесчеловечный режим — российский коммунистический (а это уже однозначное наше поражение!). Вот такая наша украинская судьба, когда ее некому (нет собственного государства!) защитить.
Должны ли мы гордиться, например, тем, что этнический украинец Алексей Берест (потому что не знаем на самом деле, сознавал ли он себя украинцем) установил красное знамя победы над немецким рейхстагом? Знать как исторический факт, как символическое доказательство активного участия украинцев в той войне — да, а гордиться? Пожалуй, что нет, ибо должны понимать, что это — случайность, что тот флаг мог поднять любой солдат Красной армии, которая, как известно, состояла из этнических представителей нескольких десятков различных народов и наций. Такая же случайность как и то, что этнический украинец в составе армии США поднял знамя победы над японской армией на тихоокеанском острове. Конечно, нам, по российско-советской привычке, трудно удержаться от рассмотрения таких случаев как определенных символов, но символов чего?
Нам надо прекратить относиться ко Второй мировой войне как к материалу для продуцирования пропаганды, только уже нашей, украинской, а не советской или российской. Мы не должны ограничиваться отрицанием российской пропаганды только для того, чтобы заменить ее пропагандой по-украински, но склеенной по той же российско-советской технологии. Этого мало, если мы действительно хотим навсегда оставить «русский мир» с его принципами изготовления пропагандистских мифов, в том числе исторических. Нам нужно принципиально иное — более высокое — качество оценки мировой истории и собственного места в ней. Нам надо утверждать в обществе научный, а не пропагандистский взгляд на историю Второй мировой войны, как и на мировую историю в целом. Изыскание всяческих символов и поводов для общенациональной гордости, чтобы скрыть под ними фактические поражения или неблагородные политические цели — это все российские методы, нам с ними не по пути.
История Украины — это не материал для пропагандистских мифов, а, прежде всего, уроки, зачастую — болезненные и горькие, то есть — такие, которым, по большому счету, ничего особо гордиться. Главное — уроки надо глубоко и всесторонне, без гонора и трезво, изучать, чтобы делать из них правильные выводы (а с этим у нас, мягко говоря, слабовато), чтобы не повторять ошибок и не множить цепь исторических поражений, которых и так немало в нашей национальной истории. Достаточно уже проигрывать как нация и государство, прикрывая горечь этих поражений гордостью за героизм отдельных украинцев.
Итак, повторим, термин «отечественная война» — чистой воды пропаганда (кстати, на Западе никто и никогда не пробовал называть Вторую мировую «отечественной», хотя имели на это не меньше права, чем СССР). Собственно, так и должно быть: неопределенность, размытость, условность термина «отечественная война» позволяет пропагандистам от государства манипулировать им в соответствии с потребностями текущего политического момента. Так было во времена СССР, так есть и сегодня в России. Нынешний тамошний пропагандистский ажиотаж с его карикатурными — с точки зрения здравого смысла — формами вокруг победы над Германией семидесятилетней давности вызван именно нынешними политическими потребностями российского государства, которое сегодня не брезгует прямым применением военной силы для осуществления своей государственной политики, а не какой-то там эфемерной (с точки зрения российских пропагандистов от государства) памятью о погибших, о потерях, о героизме предков, и тому подобное. Понятно, при таком государственном отношении к памяти о Второй мировой об уроках истории, об исторической правде говорить не приходится. Точнее, именно такой подход окончательно убивает в России научную историю Второй мировой войны.
Однако для нас сегодня главный вопрос не в том, принимать или отвергнуть российскую пропаганду «отечественной». Вопрос: а что вместо этого? Ответ, казалось бы, очевиден: надо пользоваться оценками и терминами, которые приняты на Западе, а именно: Вторая мировая война, борьба и победа над немецким нацизмом — антидемократическим, тоталитарным, преступным относительно собственного и других народов режимом, ответственным за развязывание мировой войны, что унесла жизни десятков миллионов людей, и в целом причинила человечеству невиданные ранее в мировой истории бедствия. Что мы сегодня и делаем. Мы уже не называем 9 мая «Днем Победы в Великой Отечественной войне», а «победой над нацизмом во Второй мировой войне», а 8 мая установили «День памяти и примирения».
Конечно, далеко не все граждане Украины решительно отказались от оценки немецко-советской войны 1941 — 1945 годов как особой «отечественной», а не просто части, хоть и главной, Второй мировой. Миллионы украинцев сегодня находятся в некотором замешательстве: они уже не верят (сомневаются) в «отечественную», но до сих пор не сформировали для себя четкого отношения к тому, как же называть ту войну, которая, несмотря на прошедшие семь десятилетий, все еще не стала для них исторической абстракцией. Но это уже, как говорят, проблема времени. Поскольку, повторим, Украина как государство уже отказалась поддерживать российский пропагандистский взгляд на ту войну, а без государственной поддержки такая пропаганда обречена на постепенное вымирание.
Вместо российского ответа нам следует искать украинский на вопрос: что это было? Так, понятно, большая (Мировая!) война, десятки миллионов погибших, миллионы калек и сирот, тысячи разрушенных до основания городов и сел. Одним словом — большая всемирная беда! Но: кто и за что воевал, ради чего все эти жертвы? Мой дед (прадед) за что погиб? Неужели зря? Неужели они были только жертвами, пушечным мясом в рядах неукраинских армий, этими известными щепками, которые летят, когда кто-то сильный, но чужой, «лес рубит», а вовсе не героями, которые положили жизнь ради счастливого будущего своих детей и внуков?
На все эти вопросы однозначного ответа нет. И не может быть, потому что война, а тем более — мировая, вообще вещь многогранная, с множеством «да, но…», «это с одной стороны, а с другой…», и тому подобное.
Украине еще предстоит выработать свою собственную украинскую оценку истории Второй мировой войны. Да, эта оценка в принципе не может противоречить той, которую выработали современные подлинно демократические нации и государства — прежде всего, Запада. Хорошее начало уже положено: отказ от российской «отечественной», отношение к войне как к беде, дань памяти всех жертв войны.
С точки зрения интересов Украины и уважения к исторической правде мы не можем относиться ко Второй мировой войне как к войне, в которой мы, украинцы, однозначно победили. И эту победу надо не забывать, а чтобы не забывать — то надо каждый год ее шумно отмечать военными парадами, праздничными салютами, праздничными концертами, и чем угодно, к чему можно было бы присоединить определение «праздничный»? То есть, мы должны ответить на главный вопрос: день военной победы над Германией в 1945 году это наш праздник? Или все-таки что-то другое?
Украина не была участником мировой войны как государство, потому что государства Украина не существовало. Фэйковое государство под названием УССР не имело собственной внутренней политики, не говоря о внешней. Граждан Украины на той войне не было. Были граждане СССР (фактически — России), граждане Польши, США, Канады, Великобритании, Франции. Даже те украинцы, кто воевал в Украинской повстанческой армии (УПА) — единственной армии, которая провозгласила вооруженную защиту интересов Украины как нации и как государства, пусть только будущего, — были гражданами других стран, не Украины.
Украину как независимое государство, отдельную нацию лишь пытались представлять, по сути, украинские самоуправляемые общественно-политические или вооруженные организации партизанского характера вроде ОУН, УПА или «Полесской Сечи». Только на таком вынужденно примитивном, прямо скажем, уровне часть украинцев пыталась в безумном вихре мировой войны сформулировать и отстоять собственно украинские национальные интересы. В общем, это не удалось и не могло удаться, слишком уж могущественными были силы противников украинской независимости. Конечно, борьба этих сознательных украинцев не пропала впустую, став одним из кирпичиков, из которых сегодня таки сложилась (складывается) государственная независимость Украины. Но, к сожалению, не больше, чем вот такой символический кирпичик.
Место Украины в войне, по сути, ограничивается перечислением военных подвигов этнических украинцев в составе армий-победительниц других стран. И как яркий, но мало влиятельный, не определяющий фактор той войны — героическая, отчаянная но, по сути, безнадежная в тех условиях партизанская борьба Украинской повстанческой армии за государственную независимость Украины. Украина как государство не была победителем во Второй мировой просто потому, что не была ее участником. Украинцы — воевали, а украинское государство — нет. Следует признать: в той войне у нас не было собственной, украинской, победы, поэтому нам надо довольствоваться участием в победе других, тех участников войны, которые имели собственные государства (соответственно — собственные интересы) и собственные армии — США, Великобритании, Франции, Польши и, конечно и прежде всего, СССР. Если измерять участие Украины в Мировой войне количеством украинцев, которые были солдатами чужих армий, то больше всего мы помогли стать победителями армии СССР — государству, которое было самым большим и самым страшным врагом независимой Украины, и которое пролило больше всего крови украинцев, чтобы не допустить появления украинской независимой державы. Объективно, нравится нам это или не нравится, но победа СССР во Второй мировой войне означала одновременно и ее, России, победу над украинцами. Внося свой посильный вклад в военный разгром германского нацизма (тут мы однозначно победители!), украинцы одновременно укрепили другой не менее, а еще более бесчеловечный режим — российский коммунистический (а это уже однозначное наше поражение!). Вот такая наша украинская судьба, когда ее некому (нет собственного государства!) защитить.
Должны ли мы гордиться, например, тем, что этнический украинец Алексей Берест (потому что не знаем на самом деле, сознавал ли он себя украинцем) установил красное знамя победы над немецким рейхстагом? Знать как исторический факт, как символическое доказательство активного участия украинцев в той войне — да, а гордиться? Пожалуй, что нет, ибо должны понимать, что это — случайность, что тот флаг мог поднять любой солдат Красной армии, которая, как известно, состояла из этнических представителей нескольких десятков различных народов и наций. Такая же случайность как и то, что этнический украинец в составе армии США поднял знамя победы над японской армией на тихоокеанском острове. Конечно, нам, по российско-советской привычке, трудно удержаться от рассмотрения таких случаев как определенных символов, но символов чего?
Нам надо прекратить относиться ко Второй мировой войне как к материалу для продуцирования пропаганды, только уже нашей, украинской, а не советской или российской. Мы не должны ограничиваться отрицанием российской пропаганды только для того, чтобы заменить ее пропагандой по-украински, но склеенной по той же российско-советской технологии. Этого мало, если мы действительно хотим навсегда оставить «русский мир» с его принципами изготовления пропагандистских мифов, в том числе исторических. Нам нужно принципиально иное — более высокое — качество оценки мировой истории и собственного места в ней. Нам надо утверждать в обществе научный, а не пропагандистский взгляд на историю Второй мировой войны, как и на мировую историю в целом. Изыскание всяческих символов и поводов для общенациональной гордости, чтобы скрыть под ними фактические поражения или неблагородные политические цели — это все российские методы, нам с ними не по пути.
История Украины — это не материал для пропагандистских мифов, а, прежде всего, уроки, зачастую — болезненные и горькие, то есть — такие, которым, по большому счету, ничего особо гордиться. Главное — уроки надо глубоко и всесторонне, без гонора и трезво, изучать, чтобы делать из них правильные выводы (а с этим у нас, мягко говоря, слабовато), чтобы не повторять ошибок и не множить цепь исторических поражений, которых и так немало в нашей национальной истории. Достаточно уже проигрывать как нация и государство, прикрывая горечь этих поражений гордостью за героизм отдельных украинцев.
