Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Самое важное, что может дать любой вид искусства для налаживания стратегического диалога, это создать общий язык, на котором можно вести дискуссии. То, что Бард живет с нами столько веков, ничуть не нарушает стратегического диалога в англоязычном мире и не умаляет его значимости. Более того, благодаря его вечным произведениям у мыслителей и писателей всего мира появился общий первоисточник идей.
За последнее десятилетие мы стали свидетелями того, как резко увеличилось количество статей, форумов и подкастов, посвященных связи произведений массовой культуры с вопросами национальной безопасности. В беллетристике — от «Звездного крейсера „Галактика”» до «Гарри Поттера» и от «Звездных войн» до «Игры престолов» — сформировался лексикон, позволяющий вести обучение, налаживать взаимодействие и даже проводить стратегический анализ.
О привлекательности этих произведений можно судить на примере партийных дискуссий. Учитывая значительные разногласия аналитиков по основополагающим вопросам национальной безопасности и внешней политики, художественные произведения слегка способствуют сближению позиции в дискуссиях и дебатах. Борьба в воображаемых ситуациях освобождает аналитиков (во всякой случае, отчасти) от необходимости отвечать на сложные вопросы, возникающие при оценке реального мира.
Уильям Шекспир умер 23 апреля 1616 года. И в эти дни, когда мы отмечаем четырехсотлетие со дня смерти Барда, наверное, стоит отдать ему такую же дань уважения и признательности, с которыми мы относимся к Джорджу Мартину (George R. R. Martin). На протяжении многих лет произведения Шекспира во многом служат эталоном стратегического и военного мышления. По всей вероятности, они будут служить таким мерилом и в будущем.
Бард о войне
Во многих лучших пьесах Шекспира действие происходит во время войны. В двух из четырех великих драмах описана крупномасштабная война — как и во многих лучших исторических пьесах. Шекспир жил в военную эпоху Возрождения, когда в противовес средневековым союзам, методам и понятиям начали зарождаться первые принципы современного военного строительства.
Шекспир, как правило (хотя и не всегда), пытается изобразить войны периода позднего средневековья и античности. В описаниях средневековых войн он, помимо прочего, фиксирует внимание на личностях и на том, что связывает феодалов с их солдатами (а также с их врагами). Но, изображая античные войны, он уделяет уже меньше внимания личному, что, как выясняется, в определенном смысле более знакомо современным людям, нежели тем, кто жил в средние века.
К счастью, основная масса произведений Шекспира посвящена, скорее, событиям, происходившим в военных лагерях, чем на поле боя. С одной стороны, это позволяет тем, кто экранизирует произведения Шекспира, поместить его в современный военный контекст (как это сделано в фильмах «Ричард III (Richard III) и «Кориолан» (Coriolanus)). С другой стороны, это постоянно удерживает внимание аудитории на межличностных отношениях, на том, что ведет солдат к славе, толкает на мародерство, пробуждает чувство долга, и на том, как солдаты понимают друг друга. Безусловно, сцена, в которой Генрих V проходит по своему лагерю накануне битвы при Азенкуре, стала основополагающим текстом, позволяющим понять взаимоотношения между полководцами и их воинами.
Бард о нации
Шекспир писал во время зарождения современного национализма. Во многих отношениях он оказался хорошим пропагандистом британской нации, которая объединилась под одной короной и которой была нужна одна национальная литература. Мы можем понять, как в этом контексте зарождавшийся национализм, заметный в пьесах Шекспира, действие которых происходит в Древнем Риме, импонировал ему (и его аудитории), но при этом он не чурался прямо и конкретно обращаться и к теме британской коллективной идентичности. В этом отношении, бесспорно, большую роль сыграла пьеса «Макбет», в которой Шекспир обосновывает объединение Шотландии с Англией, рассматривая его как результат исторического развития. Точно так же исторические пьесы помогают воссоздать общую для нации историческую последовательность событий, происходивших в разных и непохожих частях королевства.
К тому же Шекспир постарался провести грань между французским и английским национализмом. Генрих V по-прежнему остается самым ярким воплощением исключительно английского боевого духа — даже при том, что король доказывает, что настолько любит Францию, что не может расстаться ни с одной из ее деревень. Но затаенное чувство британского национализма красной нитью проходит и через пьесу «Король Лир», хотя самая симпатичная из его дочерей и оказывается рядом с королем Франции. Ни одна из этих пьес не предоставляет нам ценной возможности заглянуть в будущее Европы или даже пролить свет на Брексит, но произведения Шекспира позволяют нам увидеть, как популярная литература может помочь в формировании национальной идентичности.
Бард в стратегическом диалоге
Бесспорно, в произведениях Шекспира мы находим множество примеров грамотного выстраивания стратегии межличностных отношений. Почти стразу же на ум приходит Яго, обхитривший Отелло, но можно вспомнить еще и Гамлета, постоянно подрывавшего авторитет Клавдия, принца Хэла, избавившегося от Фальстафа, и множество других примеров. В «Гамлете» Фортинбрас сосредоточивает в руках все большую власть и богатства в то время, пока хозяева замка Эльсинор занимаются пустяками и понапрасну тратят время, но при этом принц норвежский появляется лишь в финальной сцене пьесы. В «Короле Лир» (в отличие от его интерпретации, лежащей в основе фильма Куросавы «Ран»), Шекспир уделяет основное внимание, скорее, неспособности старого короля правильно определить, чего стоят его дочери, нежели политической ошибке, приведшей к разделу королевства на три части. Даже в «Кориолане» (пожалуй, самой «военизированной» из его пьес) Шекспир рассказывает не столько о политике как таковой, сколько о предательстве отдельного человека.
Конечно же, в некоторых из его пьес затрагиваются политические темы. Марк Антоний выступает с политическим (хотя и эмоциональным) призывом уничтожить убийц Цезаря. В «Мере за меру» герцог Винченцио прибегает к тактике Макиавелли, чтобы побольше узнать о своем городе и о своем наместнике. И в исторических пьесах описаны многочисленные уловки, позволяющие усыпить бдительность врага и захватить его врасплох.
Но точно так же, как «Игра престолов» дает массу полезного для ведения стратегического диалога, близкое знакомство с работами Шекспира превратило его за многие столетия в образец для подражания для тех, кто пишет о военной стратегии. Шекспира цитировал Джулиан Корбетт (Julian Corbett) в своей книге об истории английского военно-морского флота эпохи Тюдоров. Бэзил Генри Лиддел Гарт (B. H. Liddell Hart) вменяет в заслугу Шекспиру выразительный рассказ (особенно в «Гамлете») о том, насколько важна активная маскировка. Черчилль часто ссылался в своих выступлениях и книгах на Шекспира — особенно на его исторические пьесы. В американской литературе по вопросам стратегии ссылки на Шекспира встречаются реже (поскольку американские стратегические установки расходятся с британскими), но многие президенты США признавали большую ценность его работ.
В произведениях Шекспира вряд ли найдется что-то полезное для решения таких вопросов, как проведение общевойсковых операций или операций по обеспечению свободы судоходства в Южно-Китайском море — если не считать того, что межчеловеческие конфликты и дилеммы, волновавшие его героев, беспокоят и нас. Самое важное, что может дать любой вид искусства для налаживания стратегического диалога, это создать общий язык, на котором можно было бы вести дискуссии. Ссылки на Макбета, Ахиллеса или Гарри Поттера эффективны лишь в тех случаях, когда они способствуют формированию общих представлений о взаимодействии людей и институтов.
То, что человечество чтит память Шекспира, а также его неувядающая популярность означают, что он и дальше будет актуальным на протяжении долгого времени. То, что Бард живет с нами уже столько веков, ничуть не нарушает стратегического диалога в англоязычном мире и не умаляет его значимости. Более того, благодаря его вечным произведениям у мыслителей и писателей всего мира появился общий первоисточник идей. Вполне возможно, что притягательность работ Джорджа Мартина или «Звездных войн» окажется не столь долговечной, но если они будут с таким же успехом служить той же цели (и использоваться для сдерживания и проявления умеренности), то особо серьезных проблем, скорее всего, не возникнет.
Роберт Фарли активно печатается в The National Interest. Он автор книги «История линкора» (The Battleship Book). Фарли преподает в Паттерсоновской школе дипломатии и международной торговли (Patterson School of Diplomacy and International Commerce) при Университете Кентукки. Специализируется в области военной доктрины, национальной безопасности и морского дела.
К счастью, основная масса произведений Шекспира посвящена, скорее, событиям, происходившим в военных лагерях, чем на поле боя. С одной стороны, это позволяет тем, кто экранизирует произведения Шекспира, поместить его в современный военный контекст (как это сделано в фильмах «Ричард III (Richard III) и «Кориолан» (Coriolanus)). С другой стороны, это постоянно удерживает внимание аудитории на межличностных отношениях, на том, что ведет солдат к славе, толкает на мародерство, пробуждает чувство долга, и на том, как солдаты понимают друг друга. Безусловно, сцена, в которой Генрих V проходит по своему лагерю накануне битвы при Азенкуре, стала основополагающим текстом, позволяющим понять взаимоотношения между полководцами и их воинами.
Бард о нации
Шекспир писал во время зарождения современного национализма. Во многих отношениях он оказался хорошим пропагандистом британской нации, которая объединилась под одной короной и которой была нужна одна национальная литература. Мы можем понять, как в этом контексте зарождавшийся национализм, заметный в пьесах Шекспира, действие которых происходит в Древнем Риме, импонировал ему (и его аудитории), но при этом он не чурался прямо и конкретно обращаться и к теме британской коллективной идентичности. В этом отношении, бесспорно, большую роль сыграла пьеса «Макбет», в которой Шекспир обосновывает объединение Шотландии с Англией, рассматривая его как результат исторического развития. Точно так же исторические пьесы помогают воссоздать общую для нации историческую последовательность событий, происходивших в разных и непохожих частях королевства.
К тому же Шекспир постарался провести грань между французским и английским национализмом. Генрих V по-прежнему остается самым ярким воплощением исключительно английского боевого духа — даже при том, что король доказывает, что настолько любит Францию, что не может расстаться ни с одной из ее деревень. Но затаенное чувство британского национализма красной нитью проходит и через пьесу «Король Лир», хотя самая симпатичная из его дочерей и оказывается рядом с королем Франции. Ни одна из этих пьес не предоставляет нам ценной возможности заглянуть в будущее Европы или даже пролить свет на Брексит, но произведения Шекспира позволяют нам увидеть, как популярная литература может помочь в формировании национальной идентичности.
Бард в стратегическом диалоге
Бесспорно, в произведениях Шекспира мы находим множество примеров грамотного выстраивания стратегии межличностных отношений. Почти стразу же на ум приходит Яго, обхитривший Отелло, но можно вспомнить еще и Гамлета, постоянно подрывавшего авторитет Клавдия, принца Хэла, избавившегося от Фальстафа, и множество других примеров. В «Гамлете» Фортинбрас сосредоточивает в руках все большую власть и богатства в то время, пока хозяева замка Эльсинор занимаются пустяками и понапрасну тратят время, но при этом принц норвежский появляется лишь в финальной сцене пьесы. В «Короле Лир» (в отличие от его интерпретации, лежащей в основе фильма Куросавы «Ран»), Шекспир уделяет основное внимание, скорее, неспособности старого короля правильно определить, чего стоят его дочери, нежели политической ошибке, приведшей к разделу королевства на три части. Даже в «Кориолане» (пожалуй, самой «военизированной» из его пьес) Шекспир рассказывает не столько о политике как таковой, сколько о предательстве отдельного человека.
Конечно же, в некоторых из его пьес затрагиваются политические темы. Марк Антоний выступает с политическим (хотя и эмоциональным) призывом уничтожить убийц Цезаря. В «Мере за меру» герцог Винченцио прибегает к тактике Макиавелли, чтобы побольше узнать о своем городе и о своем наместнике. И в исторических пьесах описаны многочисленные уловки, позволяющие усыпить бдительность врага и захватить его врасплох.
Но точно так же, как «Игра престолов» дает массу полезного для ведения стратегического диалога, близкое знакомство с работами Шекспира превратило его за многие столетия в образец для подражания для тех, кто пишет о военной стратегии. Шекспира цитировал Джулиан Корбетт (Julian Corbett) в своей книге об истории английского военно-морского флота эпохи Тюдоров. Бэзил Генри Лиддел Гарт (B. H. Liddell Hart) вменяет в заслугу Шекспиру выразительный рассказ (особенно в «Гамлете») о том, насколько важна активная маскировка. Черчилль часто ссылался в своих выступлениях и книгах на Шекспира — особенно на его исторические пьесы. В американской литературе по вопросам стратегии ссылки на Шекспира встречаются реже (поскольку американские стратегические установки расходятся с британскими), но многие президенты США признавали большую ценность его работ.
В произведениях Шекспира вряд ли найдется что-то полезное для решения таких вопросов, как проведение общевойсковых операций или операций по обеспечению свободы судоходства в Южно-Китайском море — если не считать того, что межчеловеческие конфликты и дилеммы, волновавшие его героев, беспокоят и нас. Самое важное, что может дать любой вид искусства для налаживания стратегического диалога, это создать общий язык, на котором можно было бы вести дискуссии. Ссылки на Макбета, Ахиллеса или Гарри Поттера эффективны лишь в тех случаях, когда они способствуют формированию общих представлений о взаимодействии людей и институтов.
То, что человечество чтит память Шекспира, а также его неувядающая популярность означают, что он и дальше будет актуальным на протяжении долгого времени. То, что Бард живет с нами уже столько веков, ничуть не нарушает стратегического диалога в англоязычном мире и не умаляет его значимости. Более того, благодаря его вечным произведениям у мыслителей и писателей всего мира появился общий первоисточник идей. Вполне возможно, что притягательность работ Джорджа Мартина или «Звездных войн» окажется не столь долговечной, но если они будут с таким же успехом служить той же цели (и использоваться для сдерживания и проявления умеренности), то особо серьезных проблем, скорее всего, не возникнет.
Роберт Фарли активно печатается в The National Interest. Он автор книги «История линкора» (The Battleship Book). Фарли преподает в Паттерсоновской школе дипломатии и международной торговли (Patterson School of Diplomacy and International Commerce) при Университете Кентукки. Специализируется в области военной доктрины, национальной безопасности и морского дела.
