В ходе истории кровососущие насекомые не раз играли определяющую роль в возвышении и крахе империй.
В последние месяцы вирус Зика стремительно распространяется по Южной и Центральной Америке благодаря миллионам комаров Aedes aegypti. Этим летом многомиллионные полчища комаров, переносчиков вируса, достигнут южных штатов. На днях Конгресс постановил выделить средства на борьбу с распространением заболевания. Это далеко не первый случай вспышки передаваемой комарами вирусной инфекции в Северной и Южной Америке и, как видно, не последний. На самом деле комары и вирусы на протяжении столетий удивительным образом влияли на историю нашего полушария.
До 1492 года желтолихорадочный комар в Северной и Южной Америке не обитал. Он был занесен из Западной Африки в ходе обмена, последовавшего за открытиями Колумба, вероятно, на американских работорговых судах. Постепенно комары расселились в тех частях Нового Света, которые предоставляли подходящие условия для их питания и размножения, и на протяжении веков выступали основными переносчиками желтой лихорадки и лихорадки денге, двоюродных братьев вируса Зика.
Aedes aegypti — комар довольно своеобразный и привередливый. Он отдает предпочтение именно человеческой крови — редкое, но не уникальное для комаров свойство — благодаря чему выступает успешным переносчиком человеческих заболеваний. Этот комар откладывает яйца в искусственных емкостях с водой: в горшках, банках, бочках, колодцах или цистернах. Тяга к человеческой жизнедеятельности отличает его от тысяч других видов москитов. Комар Aedes aegypti по сути является одомашненным животным.
Именно эти крошечные комары и не видимые глазу вирусы в следующем столетии помогли сорвать грандиозные имперские планы в отношении американского континента. В 1763 году Франция, незадолго до того в войне с Англией потерявшая Канаду, надеялась восстановить свои позиции в Америке посредством новой колонии, сегодня известной как Французская Гвиана. Для этих целей во Франции и других странах Европы набрали около 11 тысяч энтузиастов. Как и в случае незадачливых шотландцев, иммунная система европейцев ранее не имела дела с желтой лихорадкой или лихорадкой денге (а в большинстве случаев и с малярией тоже). К тому же колонизаторы попали в идеальную для Aedes среду обитания. За 18 месяцев от болезней, главным образом от желтой лихорадки, умерли от 85 до 90% прибывших.
Англичане также потеряли тысячи солдат, подхвативших лихорадку через укусы комаров. В 1741-42 годах те пытались завоевать испанские крепости Картахену (Колумбия) и Сантьяго-де-Куба, но отступились после того, как болезни скосили большую часть солдат. Двадцать лет спустя, в другой войне, желтая лихорадка подтвердила свои катастрофические последствия, когда британцы наконец взяли Гавану. Лексикограф и ученый Сэмюэл Джонсон писал: «Да не постигнет мою страну еще одно проклятье подобного завоевания!» На последующей мирной конференции Англия охотно вернула Гавану Испании.
К концу XVIII века комары не только вмешивались в имперские схемы, но и помогали Америке добиваться свободы. Желтая лихорадка и малярия наносили поражение европейским армиям, посланным предотвратить революцию на территориях нынешних Гаити и Венесуэлы, и тем самым способствовали формированию независимых государств.
Даже США отчасти обязаны своей независимостью комарам и малярии. В 1780 году южные колонии, где малярия была широко распространенным явлением, стали ключевым театром американской революции. Британские войска практически никогда раньше не сталкивались с малярией, а значит, не могли оказать ей должного сопротивления. Американские ополченцы и большая часть бойцов Континентальной армии выросли на юге и с малярией были знакомы не понаслышке. Так, летом 1780 года британская армия пережила свою собственную эпидемию малярии, особенно тяжелую в низовьях Южной Каролины. Время от времени половина британской армии заболевала и оказывалась в бездействии. Никто не знал, что комары переносят малярию, и англичане не располагали средствами для борьбы с ними.
В 1781 году британский командующий на юге, лорд Корнуоллис, решил перевести свою армию на север, в горы Вирджинии, чтобы избежать «опасной для жизни болезни, чуть не погубившей армию» прошлым летом. Однако начальство отдало ему приказ отойти к побережью, и потому в июне Корнуоллис окопался в Йорктауне.
В теплые месяцы комары (в том числе переносчики малярии Anopheles quadrimaculatus) активизировались, и к концу лета 1781 года армия Корнуоллиса вновь была охвачена малярией. Примерно половина солдат из-за болезни не могли нести службу и проводить необходимые операции по снятию осады. Американские и французские силы держали англичан в окружении до тех пор, пока в октябре Корнуоллис не сдался, что фактически решило исход американской революции.
До капитуляции Континентальная армия и ее французские союзники не заболевали в основном потому, что прибыли в Вирджинию (из Новой Англии) недавно, и малярия еще не успела оказать свое пагубное воздействие. (Многие из них также демонстрировали большую устойчивость после предыдущего опыта с малярией). Таким образом, комары и малярия помогли Америке добиться независимости.
Комары утратили свое политическое значение лишь после того, как медики заподозрили их в причастности к распространению лихорадки. Впервые идея о том, что комар Aedes aegypti может быть переносчиком желтой лихорадки, появилась в публикации кубинского врача Карлоса Финлея (Carlos Finlay). Военные врачи во главе с Уолтером Ридом (Walter Reed) подтвердили гипотезу Финлея. Вооруженные этим знанием во время оккупации войсками США Кубы (после 1898) и Панамы (после 1903 года), они не давали желтолихорадочным комарам хода — накрывая емкости с водой и капая керосин в те, что оставались открытыми. За несколько лет борьбы с комарами желтую лихорадку удалось изгнать с Кубы и зоны Панамского канала.
В течение следующих 70 лет борьба с комарами вышла на новый уровень. Инсектициды, такие как ДДТ — введенные в употребление в 1940-х годах — оказались смертельными для всех комаров (а также многих других существ). Комар Aedes aegypti из-за своего пристрастия к человеческим поселениям пал жертвой кампаний по опрыскиванию намного быстрее, чем большинство его собратьев.
Между тем борьба с желтолихорадочным комаром оказалась чересчур успешной. После того как популяция комаров резко снизилась, а риск заражения желтой лихорадкой и лихорадкой денге ослаб, утратила свою остроту и необходимость выделять средства на продолжение борьбы с москитами. В итоге, на американском континенте сократился соответствующий бюджет. Кроме того, в 1960-х годах стали хорошо известны неприятные побочные эффекты ДДТ и других инсектицидов.
Если бы вирус Зика появился в Америке в 1930-е или 1950-е годы, его бы ожидала незавидная участь — желтолихорадочный комар тогда находился под жестким контролем. Но с 1980-х годов мы наблюдаем неожиданное возвращение Aedes aegypti в Северную и Южную Америку. Хотя основной причиной этого явления оказывается упущение в борьбе с москитами, свою роль здесь сыграло и глобальное потепление, из-за которого постепенно расширяется ареал обитания комара. Сегодня шансы вируса Зика получить широкое распространение среди человеческих популяций через жёлтолихорадочного комара гораздо выше. Кроме того ему в этом может помочь Aedes albopictus, другой переносчик вируса, в 1980-е годы прибывший из Восточной Азии. Aedes albopictus имеет в США более широкий ареал, чем жёлтолихорадочный комар, и потенциально может перенести вирус Зика в более северные штаты. К счастью, как переносчик болезни он менее эффективен.
Чтобы победить вирус Зика, потребуется активная борьба с комарами, между тем, возникающие политические трудности демонстрируют непримиримость американского характера, которому комары и малярия предоставили полную свободу. Вполне возможно, что малярия помогла американцам одержать верх в революции 1780-81 года, но сегодня их потомки берегут свою свободу и по сути говорят «не притесняйте меня», когда их просят накрывать емкости с водой. Малейшая попытка распылить пестициды в условиях нашей демократии встречает немедленное сопротивление. Возможно, вакцина рано или поздно потеснит вирус Зика, но до тех пор каждое лето будет предоставлять вирусу возможность буйствовать, а москитам — вершить историю.
Джон Р. Макнил — профессор истории Джорджтаунского университета. Его книга Mosquito Empires: Ecology and War in the Greater Caribbean 1620-1914 в 2010 году завоевала премию Альберта Бевериджа Американской исторической ассоциации.
