10 июля 1936 года. Истекают решающие минуты матча Динамо Ленинград — Локомотив Москва. И вот в самый неподходящий момент москвичи сносят с ног форварда ленинградцев, Петра Дементьева. Блистательный любимец местных болельщиков, получает травму. Стадион взрывается волной проклятий и оскорблений в адрес игроков Локомотива. В этот момент, самый преданный, но всегда спокойный фанат ленинградского клуба, всемирно известный композитор Дмитрий Дмитриевич Шостакович, срывается со своего места, и во все горло в адрес игрока из Москвы орет: «Хулиган! Хулиган!».
Ничего себе! Как для 1936 года довольно смело. Свой дерзкий выпад в сторону москвичей Шостакович объяснит удивительно точным определением: «Стадион в Союзе — единственное место, где можно кричать не только “за», но и «против».
Но это день вчерашний. Теперь и московские и питерские должны кричать исключительно «за». Если не «за», то можно в прямом эфире телеканала Россия нарваться на вопрос «вы вообще за Россию болеете?». Его во время прямого телемоста Лиль-Москва, из московской студии ТК от некой гости Марии, получил российский футбольный комментатор Владимир Стогниенко.
Ведущий ток-шоу рассказал, что в матче сборной России против сборной Англии английские фанаты прорвались на трибуну с российскими болельщиками.
— В прошлый раз английские болельщики пробрались в зону россиян, так были вот такие провокации, как в этот раз?— спрашивает ведущий. — Какая была атмосфера и все прочее?
— Там вообще наоборот было, это наши пробрались — сообщает из Лиля футбольный комментатор.
— Вы вообще за Россию болеете? А то по вашему настрою — возмущается в студии яркая блондинка (студия аплодирует) — так нельзя поддерживать сборную.
— Я за Россию болею больше, чем кто бы то ни было. Но если есть проблема, нужно об этой проблеме говорить, — парирует Владимир Стогниенко.
Эх, Владимир, Владимир. Совсем вы забылись в своих заграничных турне. Ну ничего, скоро вы вернетесь домой, и пройдете инструктаж на тему «как болеть за свою сборную», «с чего начинается родина», и, главное, где она заканчивается.
Но я с вашего разрешения (или без него) доиграю эту партию по нотам Дмитрия Дмитриевича Шостаковича.
Спустя несколько лет, после той злополучной для ленинградцев игре с Локомотивом Шостакович о футбольном плюрализме высказался еще более хлестко. В своей тетрадке, куда композитор обычно заносил свои внезапно прорывающиеся на свободу мысли, в том числе названия будущих произведений, он записал: «Футбол это у нас единственное место, где каждый может говорить то, что он думает, о том, что он видит».
Но не всегда и всем, это было позволительно.
Да будь ты хоть самим Шостаковичем.
В 1929 году большому любителю футбола Дмитрию Дмитриевичу дали заказ на написание музыки к балету »Золотой век». Изначально он назывался «Динамиада». Вот сюжет: действие разворачивается в некой капиталистической стране Фашландия, во время промышленной выставки «Золотой век». Туда прибывает советская футбольная команда. Советские футболисты выигрывают матч у команды «фашистов», их арестовывает враждебная полиция, но затем триумфально освобождает пролетариат. Запад представлен канканами и фокстротами, а советская команда — оптимистическими маршами, патетичными мелодиями. В финале советские футболисты и рабочие капиталистической страны кружат в вихре танцев солидарности трудящихся. Шостакович не любил этот балет. Но он жил в стране, где ему и всем остальным указывали, за кого он должен болеть, и как поддерживать «родную сборную». Да имузыку к хореографическому номеру Футбол в исполнении ансамбля песни и пляски НКВД, Шостакович написал не из большой любви к НКВД.
Конечно на трибунах, куда Шостакович регулярно ходил со своими друзьями Исааком Гликманом, в будущем профессор ленинградской консерватории и композитором Матвеем Блантером царил совсем иной дух, другие слова и выражения. Шостакович мечтал написать для футбола совсем иную музыку, мелодию. Но его опередил его друг, тот самый Матвей Блантер. С тех пор и до последних дней все игры внутреннего первенства СССР, России, Украины начинались с этой веселой музыкальной зарисовки.
Когда перед матчами внутреннего первенства звучал этот футбольный марш, Шостакович с особым наслаждением говорил соседям на трибуне: «Это наш Мотя написал». В этих словах была и гордость и тоска. Тоска, что самому Шостаковичу пришлось писать для футбола не то, что ему хотелось, а то, что требовала политическая целесообразность.
Отчасти потому Шостакович и записал в своем дневнике: «Футбол это у нас единственное место, где каждый может говорить то, что он думает, о том, что он видит». Таким образом, он зафиксировал высочайшую степень несвободы страны, в которой он жил. Дмитрий Дмитриевич, мир вашему праху. В стране, в которой вы сочиняли свои великие произведения, мало что изменилось. Либретто балета Золотой век, снова становится актуальным. »Говорить, что ты думаешь, о том, что ты видишь», теперь трудно даже на футболе.
Это не вопиющий случай. Это система. Закалка. В следующий понедельник, в еженедельной рубрике Момент в истории я расскажу о ее происхождении, о так сказать, отцах-основателях этого советского стиля «поддерживать сборную».
