Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Брюно Тертре: На любой серьезный кризис с Россией сильно влияет ядерный фактор

© REUTERS / Francois LenoirСергей Лавров на заседании Совета Россия-НАТО в Брюсселе
Сергей Лавров на заседании Совета Россия-НАТО в Брюсселе
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
На своем следующем саммите в Варшаве НАТО должна разработать ответ, который будет одновременно приемлемым для государств-членов союза и достаточно твердым для Москвы. Любой крупный кризис с Россией будет иметь ядерный аспект. Ядерные каникулы закончились! Дискуссии в рамках альянса сосредоточены вокруг идеи о необходимости нейтрализовать российскую ядерную угрозу своей собственной угрозой.

Согласно исследователю Фонда стратегических исследований, НАТО должна разработать ответ, который будет одновременно приемлемым для государств-членов союза и достаточно твердым для Москвы.

На своем следующем саммите в Варшаве 8 и 9 июля, НАТО будет напоминать о наличии ядерного военного союза. Брюно Тертре, научный сотрудник Фонда по вопросам стратегических исследований (написал последнюю книгу «Президент и бомба» совместно с Жаном Гинелем, издательство «Одиль Жакоб», 336 страниц, € 22.90), объясняет, какое место занимает ядерный фактор в стратегических отношениях с Россией.

— На сегодняшний день подразумевает ли российская угроза ядерное оружие?

Каждый раз, когда Россия излагает свою позицию относительно НАТО, можно уловить тень ядерной угрозы. Сегодня она ощущается сильнее, чем за последние два десятилетия, а военное планирование происходит даже в большей степени, чем в последней фазе холодной войны. В то время ядерный аспект был, безусловно, главным в ходе личной встречи между НАТО и Организацией Варшавского договора, но Москва была в основном весьма осторожна в способе управления своими стратегическими заявлениями, и, начиная с 1960-ых годов, воздержалась от манипулирования с помощью вопроса ядерной безопасности, как это делает в настоящее время Владимир Путин.

— Будет ли НАТО, которая определяет себя как ядерный альянс, снова вести обсуждение по этой теме?


Что касается засекреченных стратегических документов, то принципы, лежащие в основе военного планирования и ядерных консультаций, были заложены в 1992 году и не обновлялись до 2012 года. Все, что попадало под радиус действия ядерного оружия, трудно поддавалось восстановлению, поэтому оно находится под запретом для ряда стран-участниц Североатлантического альянса.

Даже теперь для урегулирования кризиса НАТО, особенно если он предусматривает ядерные аспекты, это вызывает появление только вымышленных противников, таких, как «Руритания» или Сильдавия у Тинтина, например.. но никогда Россия. 28 союзников не могут договориться, чтобы сказать: «Давайте посмотрим, что произойдет в Европе по конкретному сценарию кризиса с ядерным аспектом». Однако у Москвы нет таких проблем по вопросу достижения консенсуса, чтобы четко обозначить в качестве своего противника в подобных сценариях Польшу, другие страны НАТО или НАТО в целом.

Существует вторая степень публичных заявлений. В последний раз НАТО высказывалась более детально и точно по рассматриваемой теме в стратегической концепции альянса, которая была принята в 1999 и которую полностью поддерживает Франция. Задача, стоящая перед альянсом на саммите в Варшаве, будет заключаться в выработке ответа, который будет принят по взаимному согласию и который в то же время будет демонстрировать единство и решительность НАТО перед лицом манипулирования с помощью ядерной угрозы со стороны Москвы, которая, на мой взгляд, прежде всего предназначена для того, чтобы вызвать страх и привести к расколу.


— А что говорят русские?

Анализируя их политические заявления по ядерной безопасности, можно убедиться, что нет ни одного, которое бы являлось по-настоящему подстрекательским. Россия — не Северная Корея, которая угрожает превратить Сеул в «море огня»… Когда Путин говорит: «Я не думаю, что применение ядерного оружия против ДАИШ (- арабская аббревиатура Исламского государства) необходимо», это не вселяет надежду, но является очевидным. Он заявляет, что мог бы привести российский ядерные силы в боевую готовность во время Крымского кризиса, но не сделал этого. После 2010 года роль ядерного вооружения в российских вооруженных силах не возросла, а даже скорее сократилась.


Но существуют неопределенности, и вероятно, преднамеренные. Проблема заключается не столько в российских письменных заявлениях, сколько в целом ряде высказываний и инициатив — ядерная модернизация, крупномасштабные военные учения, проникновения в воздушное пространство и морскую акваторию стран-участниц альянса — неясность в определении роли ракетных установок и бомбардировщиков двойного назначения — обычных и ядерных.


— Снизит ли Россия порог применения ядерного оружия в случае кризиса?

Точно нет. Разговор о том, что Россия снизит свой порог применения ядерного оружия, не отражает на сегодняшний день доктрины Москвы, которую мы можем видеть в тексте и которая подтверждается военными учениями. В течение первых 20-ти лет после окончания холодной войны она видела в вооружении малой дальности «театр» — способ компенсировать свою неполноценность в области обычных видов вооружения по отношению к НАТО, а также к Китаю. Это свидетельствует о том, что роль ядерного оружия очень важна, но это не означает, что оно используется как средство войны. Парадокс заключается в том, что после 2010-2012 годов мы видим, что Москва становится более самостоятельной в политическом плане в области ядерной безопасности, в то время как страна имеет меньшую потребность в чисто военном плане в свете модернизации с ее помощью обычного оборудования.

Путин постоянно использует ядерный потенциал. Правильнее спросить, как он будет использовать его в военное время? Любой крупный кризис с Россией будет иметь ядерный аспект. Можно даже представить себе, что НАТО, в крайнем случае, должна будет первой задать этот вопрос.

— Будет ли ядерная проблема связана с угрозой гибридной войны?


Да, именно так. Вместо того, чтобы думать, как это делают некоторые американские стратеги, в контексте пространственно-временного континуума — речь идет о гибридной, обычной и ядерной войнах — я считаю более важно думать о различных сценариях эскалации конфликта с участием России, которые отличаются от аналогичных во времена холодной войны, где сочетались бы ядерная угроза, серьезные информационные атаки и военное вторжение не только в отношении Москвы. Инструкции для Верховного главнокомандующего ОВС НАТО в Европе (SACEUR) во время холодной войны были следующими: «Вы должны спросить разрешение Североатлантического Совета использовать ядерное оружие, если вы сочтете это необходимым при потери НАТО сплоченности своей обороны». На сегодняшний день я не думаю, что SACEUR имеет определенный порог.

Дискуссии в рамках альянса сосредоточены вокруг идеи о необходимости нейтрализовать российскую ядерную угрозу своей собственной угрозой. Эти дебаты заставляют часть членов НАТО чувствовать себя некомфортно. Но у нас нет выбора. Ядерные каникулы закончились! Как сказал бы Троцкий: «Даже если вы не заинтересованы в ядерном оружии, оно заинтересовано в вас».

— Какие существуют позиции в альянсе?

Трем ядерным державам НАТО — США, Великобритании и Франции — нравится идея, что должна быть четко продемонстрирована готовность противостоять любому ядерному шантажу России, и ей необходимо удержать ее от любого намека на использование такого оружия. На теоретическом уровне нет никаких принципиальных разногласий между тремя союзниками. Балтийские государства и Польша обсуждают и в первую очередь полностью заинтересованы вопросом обороны и американскими обязательствами. Страны альянса, также имеющие ядерное вооружение, — Германия, Италия, Бельгия, Нидерланды, Турция — осведомлены о своих обязанностях, но не совсем согласны с идеей активизировать подобные меры. Но чувствуется, что американская сторона, в преддверии окончания срока полномочий Барака Обамы, не занимает лидирующей позиции в той сфере, где она логически должна проявлять инициативу.

— Будет ли обсуждаться Статья № 5, которая определяет солидарность и участие всех сторон, в том числе и одного из государств-членов жертв вооруженного нападения, и порог, при котором она вступает в силу?

Вашингтонский договор не будет переписываться, но он может быть уточнен или дополнен пятой статьей. НАТО прояснила ситуацию по одному пункту: при определенных обстоятельствах кибератаку можно рассматривать, как вооруженное нападение. Однако то, что не урегулировано, — вопрос о гибридной атаке — требует военной составляющей, но не официальной, как в Крыму или в Донбассе.

Золото, по моему мнению, имеет решающее значение. Любой серьезный кризис с Россией начнется с подобных инцидентов. Существует континуум, на котором сегодня мы должны отражать «гибридную» войну и классическую войну. Я хотел бы, чтобы альянс мог сказать, что конкретный вид нетрадиционной агрессии, относящейся к категории гибридной войны, можно приравнивать к вооруженному нападению. С юридической точки зрения, это имеет особое значение. Необязательно изменяться статью № 5, но она должна быть четко сформулирована. Владимир Путин уважает ее, и все, что он делал после 2000 года, доказывает это. Кроме того, если Грузия или Украина входили бы в состав НАТО, то не было бы слишком проблематично войти на их территорию

— Что же мешает членам альянса сделать это?

В Варшаве союзники захотят побыстрее перейти к делу. Все осуществляется путем консенсуса. Концептуальные инновации не самая сильная сторона международных организаций. Военная международная организация движется очень медленно, особенно в отсутствие сильного американского лидерства. Но мы должны помешать Путину играть со статьей № 5. Вся его стратегия состоит в том, чтобы разделить и ослабить альянс. Что касается ядерной безопасности, должно быть озвучено сильное совместное, но неоднозначное заявление, чтобы достичь консенсуса и сохранить свободу действий политиков. В заявлении должен упоминаться «подавляющий ответ» или «разрушительный» в случае применения ядерного оружия со стороны Москвы. Потому что язык Варшавы должен быть одновременно приемлемым для 28 членов НАТО, а также убедительным для Путина.

Ошибкой будет, возвращаясь к приемам холодной войны, делать то же самое, что делает Россия — подстрекательские заявления или провокационные операции патрулирования. Не надо подливать масло в огонь, когда во главе некоторых стран альянса находятся сложные личности, как президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. События прошедшего года показывают, что конкуренция тестостерона между российским и турецким президентами в контексте войны в Сирии может привести к серьёзному кризису. Те, кто сумел сохранить спокойствие и хорошо выглядеть, не обязательно являются членами альянса… США должны сказать Турции то, что они говорили Тайвани: «Если на вас напали, мы всегда вас защитим, но если мы считаем, что вы спровоцировали противника, вы будете сами по себе».