Перрон станции Вязники в 300 километрах на северо-восток от Москвы, кажется, уходит в бесконечность. Несколько вышедших вместе с нами пассажиров идут по огромному мосту над пустыми путями. «Не волнуйтесь, мой сын Сергей вас заберет», — успокаивает нас по телефону Галина. Коллега-журналистка из Москвы Светлана вот уже три недели проявляет небывалое терпение, чтобы распахнуть перед нами двери семьи староверов.
Это религиозное меньшинство пользуется репутацией закрытого или даже сектантского сообщества. Оно возникло в результате раскола в русской церкви и выработало недоверчивое отношение к внешнему миру. Однако в Вязниках, в тысячах километров от Сибири, где представители этой общины живут в отрыве от внешнего мира, в конце концов удалось наладить доверительные связи.
Вавила — француз и почти что святой
«Знаете, появление французского журналиста — отнюдь не случайность», — говорит сидящий за рулем Сергей. Лавируя между ямами на дороге, он рассказывает удивительную историю староверов в регионе. Почти 400 лет назад в Вязниках появился француз, о существовании которого нам до сих пор было неизвестно. Его звали Вавила, и он учился в Сорбонне до того, как принять православие.
По прибытии в регион он провел остаток жизни в «ските» и «проявил «алмазную» стойкость. В 1666 году, когда патриарх Никон железной рукой навязал всей стране церковную реформу, француз предпочел сложить голову на плахе, но не отказался от исконных православных традиций. С тех пор староверы почитают его как святого, как высочайший символ сопротивления.
Отец Владимир
Соотечественник Вавилы в Вязниках… Новость разлетелась, как пожар. В слабоосвещенном зале за столом собирается вся община староверов. Мужчины с одной стороны, женщины с другой. Торжественный момент: приветствия, обмен подарками (камамбер и бретонские бисквиты с французской стороны, расписные тарелки и четки со стороны староверов). На столе стоят блюдца с малиной и тарелки с овощами без приправ. Все ждут лишь появления священника отца Владимира, который занимает предназначенный для духовенства небольшой белый трон. Важный вид и пронзительный взгляд: священник (у него есть жена и четверо детей) подчеркивает свой статус. Он предлагает собравшимся встать для молитвы, постоянно осеняя себя крестным знаменем (всего 12 раз — по числу апостолов).
Не успели мы закончить суп, как со всех сторон сыплются вопросы. «Во что вы верите во Франции?» «Как вы креститесь?» Сразу быка за рога. Я осторожно начинаю с напоминания о том, что католиков и православных, в том числе и староверов, объединяет общая вера в апостолов и первое тысячелетие совместного христианского существования… Галина и остальные женщины улыбаются. Мужчины в целом соглашаются. Выдохнув, я внутренне благодарю собрата Вавилу, чей престиж, судя по всему, упрощает мой вступительный экзамен.
Отец Владимир вновь переключает внимание на себя. «Почему современным умам дозволено менять то, что было установлено самим Христом и отцами церкви? Крестное знамя может спасти тебя, но если ты меняешь его исконную форму, оно обрекает тебя!» Произнеся эти слова, священник соединяет указательный и большой пальцы, символизируя тем самым двойственную (людскую и божественную) сущность Христа. Староверы в России крестятся двумя перстами«, — объясняет он, глядя мне прямо в глаза.
При этом со времен реформы патриарха Никона православные крестятся тремя пальцами (в знак троицы) по греческому обычаю. Непосвященному такая деталь может показаться незначительной мелочью, однако в России это спровоцировало раскол с ужасными последствиями. Три века спустя этот черный период кровавых репрессий и коллективных самоубийств все еще лежит на сознании тяжелым грузом. «Вавила со всем его приобретенным во Франции знанием понял, что нельзя изменить жест без предательства веры, — делает вывод отец Владимир. — Поэтому он пошел на мученичество». Конец разговора. Все встают для молитвы.
Большая роль в местной экономике
В Вязниках (40 000 жителей) небольшая община староверов живет рядом с другими людьми. Раньше их было намного больше, и они играли ключевую роль в местной экономике. Галина с друзьями приглашают нас посетить дом промышленника Сергея Сенькова (1875-1941), в котором сегодня размещается местный музей.
Здравоохранение, образование, кредиты для семей… Хотя он и не распространялся о своем вероисповедании, он все же много сделал для поддержки общины. Однако революция 1917 года не прошла мимо. Сеньков бежал в Италию, его имущество национализировали, а староверы остались без поддержки на пороге многих десятилетий официального атеизма.
Запоздалое возвращение к религии
Через 25 лет после распада СССР выжить местной общине помогает диаспора староверов родом из Вязников. Двоюродные братья и племянники с успешным бизнесом в Прибалтике и Молдавии… В молодости Галина с мужем Александром пошли тем же путем. Она преподавала танцы в Риге, а он был компьютерщиком в армии. В конце 1980-х годов перестройка вернула их обратно. Александр занялся деревообработкой и производством лестниц. В этот период они вновь приобщились к вере.
Для Александра толчком стала смерть матери, крещеной староверки. Галина же не могла смириться с тем, что четверо ее детей станут «индивидуалистами». «Сначала я отвела их на службу в православную церковь Вязников и показала им старое крестное знамя, как учила меня моя мать».
Мечта о собственной церкви
Теперь у всех повзрослевших детей есть свои семьи, но не все их супруги — староверы. Одного из внуков даже не крестили, потому что его мать — агностик. Но Галина не собирается вмешиваться. «Наш долг — передать богатство нашей веры, пусть даже с появлением интернета и всего прочего это становится все сложнее», — полагает она.
Несмотря ни на что, у староверов из Вязников есть мечта: построить однажды собственную церковь. Вдали от домов, где все занимает широкая, как океан, равнина. «Эта церковь будет открыта для всех!» — обещает Галина. Но пока что на общую молитву ее семья и близкие собираются на первом этаже ее дома. Мужчины встают у стола и читают, а женщины и девочки надевают традиционные платки, закрепляя их булавкой на шее.
Бога не волнуют наши различия
По воскресеньям и праздничным дням отец Владимир ведет службу в церкви Ритово, небольшого поселения староверов под Вязниками, которое словно оторвано от современного мира. Вокруг укатанной земляной дороги выстроились раскрашенные в самые разные цвета деревянные дома. Благодаря отваге местных жителей здешняя церковь оказалась единственной во всем регионе, которой удалось избежать неистовства большевиков после революции. «Наши предки выстроились вокруг нее в человеческую цепь, — рассказывает Сергей. — Некоторые приняли ужасную смерть, когда их привязали к мчавшимся во весь опор лошадям».
Ночью, пока мы спали у Галины, Сергей с другом отправились туда, где жил француз Вавила. В двух часах ходьбы через лес. Там он сфотографировал для нас крест, который стоит сегодня на месте его давно разрушенного скита. «Французы, русские, католики, староверы… Бога не волнуют наши отличия, — говорит Галина по пути обратно на вокзал. — Теперь мы будем молиться и за вас».
__________________
- Староверы представляют собой совокупность различных групп православных, отказавшихся принять реформу патриарха Никона в 1666 и 1667 годах. Хотя православная церковь сняла с них анафему в 1971 году, раскол все еще сохраняется, а отношения староверов с остальными православными неоднозначные. Интеграция староверов в российское общество тоже протекает не слишком гладко.
- По конституции Россия — светское государство, которое гарантирует равенство всех религий перед законом. На практике же православная церковь занимает доминирующее положение и поддерживает тесные связи с режимом Владимира Путина.
- В стране не существует точной статистики по числу последователей той или иной веры. В зависимости от опросов, от 55% до 73% называют себя православными, от 6% до 18% — мусульманами, от 1% до 2% — буддистами, иудеями, католиками и протестантами. В Сибири шаманские ритуалы и традиции занимают особое, пусть и относительно небольшое место.
