В течение почти 60 лет, независимо от политической погоды, Россия и Британия сохраняют гарантированное с двух сторон уважение в том, что касается балета. В октябре 1956 года Советский Союз, наконец, разрешил труппе Большого театра появиться на Западе, в Лондоне, и это был государственный культурный обмен, который должен быть включать в себя через несколько недель дебют в России тогда еще достаточно молодой балетной труппы Сэдлерс Уэллс (Sadler’s Wells Ballet). Но в результате неподходящего появления российских танков в мятежной Венгрии прославленный Королевский балет лишь в 1961 году появился в Москве (Хрущев пришел тогда в полный восторг и сказал: «Посмотрите на этих девочек — они так похожи на русских!»)
Я посмотрела опубликованную в журнале Spectator в октябре 1956 года рецензию того дебюта Большого — некоторые вещи, на самом деле, не изменились. А. В. Котон (A. V. Coton) отметил «эмоциональную яркость» исполнительского стиля, который ставит танцевальное совершенство выше таких вещей как изощренная хореография или тонкости постановки (это приоритеты дягилевских перебежчиков из труппы Ballets Russes, которые были приняты балетом Соединенного Королевства). «Сохранившиеся балеты XIX века воспринимаются с чувством благоговейного уважения, они рассматриваются как героическое испытание для таланта балерины самого высокого порядка, — отмечал А. В Котон. — Именно танец сам по себе является славой и великолепием этих балетов, танцовщики представляют собой продукт более детализированной системы, более продуманной, более полно обученной, чем любая из наших систем».
Это верно, так было в то время. Однако утечка мозгов со стороны великих танцовщиков действовала только в одну сторону: от России на Запад, и артисты балета отчаянно пытались получить возможность подышать более креативным воздухом, их сознание было подавлено ограниченным репертуаром и узким кругозором. От Нуреева, который стал первым в 1961 году, до собственных вундеркиндов Большого Натальи Осиповой и Ивана Васильева пять лет назад, нарратив остается прежним — российский вкус, склонный к бесконечному перекрашиванию своих икон, производит музейные артефакты. Именно ураганная сила Осиповой и Васильева, а также их атлетическое великолепие возродили угасавшую репутацию Большого в Британии десять лет назад, и, прежде всего, «Дон Кихот», это феерическое представление в «испанском стиле», сделанное Петипа в 1869 году для Москвы, является визитной карточкой Большого.
Сегодня Осиповой уже нет. Она в составе труппы Королевского балета. И когда я смотрела, как Большой открывает свой бриллиантовый юбилейный тур в зале «Ковент-Гарден» спектаклем «Дон Кихот» в новом солнечном оформлении, меня поразило нечто другое. В 1956 году русские танцоры пленяли британских зрителей неотразимой индивидуальностью и разнообразием — они опровергали все предвзятые мнения относительно штампованных советских конформистов. Но теперь солисты в премьерный вечер выглядели традиционными и даже странным образом обезличенными в сравнении с восхитительно естественными и милыми танцовщицами кордебалета, которые освещали сцену каждый раз, когда они с легким шумом там появлялись.
Это было похоже на то, как будто у высшей когорты русского балета на сверхсознательном уровне стилистические лекала прочно закреплены. Балерины были черными, чарующими кошечками, они были поразительны в своей танцевальной виртуозности и гибкости, тогда как ведущие танцовщики были длинноногими аристократами модельной красоты с великолепными шевелюрами. Конечно, Россия может черпать из обширного генетического резервуара, выбирая легких и гибких в физическом отношении артистов балета, однако на сцене было слишком много чрезмерно рафинированных и демонстрирующих гибкость сольных номеров для того, чтобы я почувствовала себя плененной. «Дон Кихот» — народная комедия, Китри — дочь трактирщика, ее Базилио — ленивый, обедневший цирюльник, и нам хочется увидеть безрассудство и кипящее буйство молодой любви в 30-градусную жару.
Однако люди, живущие в стеклянном доме, не должны бросать камни, и чем меньше мы будем говорить о собственном спектакле «Дон Кихот» Королевского балета (в постановке Карлоса Акосты), тем лучше. Но я была особенно разочарована, потому что эта чудесная лирическая балерина Ольга Смирнова исполняла в тот вечер роль Китри. Сегодня 24-летняя Смирнова имеет плохую прессу от некоторых представителей российской публики за то, что ее слишком быстро продвигал имеющий неоднозначную репутацию бывший руководитель балетной труппы Сергей Филин, которого искалечили, облив кислотой, предположительно, за то, что он выбирал не тех балерин. Смешанная реакция в Соединенном Королевстве на ее исполнение роли Китри ее не порадовала.
Я согласна с другими критиками, которые считают, что она выглядела напряженной, присоединяясь к соперничеству с яркими и озорными шалуньями, и в этом соревновании, судя по всему, победила Анна Тихомирова к роли уличной танцовщицы и Юлия Степанова в роли Повелительницы Дриад, если вам нравятся такого рода вещи. Но когда в пятницу Смирнова танцевала в «Лебедином озере», то вы просто погружались в нежнейшую поэзию, и это было то чудо, о котором, увидев Галину Уланову в 1956 году, написал А. В. Котон: «Ее легкость скрывает дисциплинированную силу, ее движения никогда не бывают нарочитыми, твердыми или очевидными, она вливается в танцевальные фразы и выливается из них так же бесхитростно, как летают птицы или плавают рыбы».
Именно такой была Смирнова в роли Одетты. Несмотря на тяжеловесные попытки Юрия Григоровича заменить в спектакле сверхъестественный сюжет на психологию, эта молодая балерина вместе со своим молодым партнером Денисом Родькиным создавала интимность в изложении сюжетной линии, которая, к сожалению, отсутствовала в их «Дон Кихоте», в которых оба они выглядели так, как будто танцевали для зеркал.
Пока существует такое исполнение — изысканная поэтичность Смирновой и такие великолепные партнеры как Родькин — будут и такие спектакли. Парадоксом является то, что Большой и Мариинский театр имеют такие насыщенные примесями постановки «Лебединого озера» — британские версии намного лучше. Нам нужно посмотреть новую «аутентичную» хореографическую версию «Лебединого озера», которую бывший руководитель балета Большого театра Алексей Ратманский представил в феврале Цюрихе, и в этом спектакле он попытался очистить покрытые толстым налетом XX и XXI веков крылья русских лебедей.
