На протяжении всего советского периода инвалиды были в основном исключены из общества. В российских городах до сих пор можно увидеть людей с ампутированными конечностями, которые просят милостыню.
Сейчас, когда Олимпиада в Рио вошла в свое русло, спортивные комментаторы заняли главное место, вытеснив политику (в основном). Нечто подобное было и на зимних Олимпийских играх в Сочи. В тот момент, когда на вершинах заснеженных гор начали выстраиваться в очередь лыжники, возмущенные крики Запада о правах ЛГБТ в России понемногу стихли (и с тех пор мы вообще почти ничего о них не слышим).
Вам судить, хорошо это или плохо, но смысл в том, что когда Игры начинаются, спортивная драма выходит на передний план и говорит сама за себя.
Но у нескольких сотен россиян никакой спортивной драмы в Рио не будет. Я говорю не о тех, кого отстранил от участия в продолжающейся Олимпиаде Международный олимпийский комитет. Я говорю о тех 267 российских спортсменах из 18-ти видов спорта, которые в следующем месяце должны были приехать в Рио на Паралимпиаду.
8 августа Международный паралимпийский комитет принял решение о дисквалификации российской паралимпийской сборной в полном составе — под возбужденные возгласы одобрения, до сих пор доносящиеся из Рио.
Многие атлеты и комментаторы назвали это достойным восхищения и смелым шагом, резко отличающимся от трусливого компромисса МОК по поводу участия основной российской команды. Теперь все включенные в сборную паралимпийцы останутся дома. На Паралимпийских играх не будет ни российского гимна, ни российского флага.
На мой взгляд, такой огульный запрет возмутителен. Это не просто противоречит логике. Это несправедливо и ужасно недальновидно.
Лично я считаю, что даже частичный запрет МОК на участие России — это слишком суровое решение. Дело в том, что для россиян установили более высокий стандарт доказательства своей невиновности, чем для других стран. Но то, как обошлись с паралимпийцами из России, выводит очернительство российского спорта на совершенно новый уровень.
Главное обоснование, с которым выступил президент МПК сэр Филип Крейвен, звучит так: «Российский паралимпийский комитет не в состоянии обеспечить выполнение антидопинговых правил МПК… даже в пределах своей собственной национальной юрисдикции». Таким образом, из-за недостатков в работе бюрократии наказаны все российские паралимпийцы — наказаны за то, что являются частью запятнавшей себя системы.
Всю команду заставили отвечать за грехи российского государства — или, если быть более точной, за пороки во многом все еще советского спортивного истэблишмента.
Плохо то, что одно противоречие громоздится на другое. После того, как Международная любительская федерация легкой атлетики дисквалифицировала всех российских легкоатлетов, МОК оставил вопрос об отстранении спортсменов на усмотрение федераций по отдельным видам спорта. Как опасались многие, результат оказался неоднородным. А теперь МПК отстранил всю паралимпийскую команду России целиком, и это значит, что российских атлетов-инвалидов наказали более сурово, чем их товарищей из основной сборной.
Вот вам и равноправие. Порочность таких решений не ускользнула ни от российских спортивных чиновников, ни от простых россиян.
Но непоследовательность — это еще не самое худшее в данном запрете. Если бы проблема состояла только в том, что один международный орган (МОК) принял решение по поводу допинга в российском спорте, отличное от другого международного органа (МПК), то это несоответствие можно было бы назвать простой бюрократической неразберихой. Но здесь нечто иное, и более серьезное.
Здесь не только утрачено ощущение естественной справедливости, что наказание должно соответствовать преступлению. Здесь совершенно не учитываются возможные долговременные последствия. Какой сигнал международный спорт подает России о правах и возможностях инвалидов?
Эти доводы применимы к любой стране, но они особенно уместны в отношении России. На протяжении всего советского периода инвалиды были в основном исключены из общества. Они сидели дома с родственниками, которые не получали от государства почти никакой помощи, либо находились в слабо оснащенных лечебных и социальных заведениях. Инвалидность умаляла привлекательность светлого коммунистического будущего.
Условия для людей с ограниченными возможностями создавались минимальные. Не хватало даже инвалидных кресел. Протезы были примитивные, да и их было непросто достать. В российских городах даже сегодня можно увидеть, как престарелого инвалида на тележке везут просить милостыню.
Перемены начались в середине 1980-х одновременно с политикой гласности Михаила Горбачева (и отчасти как следствие такой политики), когда были сняты запреты на журналистские репортажи о социальной несправедливости. Еще одним фактором стало мощное лобби в лице инвалидов афганской войны, а также понимание того, что отношение к таким людям в других странах, равно как и условия для них, там гораздо лучше.
Лондон-2012 стал переломным моментом для российских паралимпийцев, так же, как и для британцев, потому что они намного отстали и во многом наверстали упущенное. Россия отправила в Лондон самую большую за все время паралимпийскую команду. У них было самое современное оборудование, о них подробно рассказывало российское телевидение, они заняли достойное второе место в медальном зачете, а в Кремле их встречали как национальных героев. Положительные изменения продолжились в Сочи.
Да, российские зрители Паралимпиады зачастую могут лишь завидовать той помощи и оборудованию, которое получает избранная элита. Но нечто подобное можно сказать почти о любой другой стране, которая выставляет паралимпийскую команду.
И речь здесь не о каких-то супер-спортивных инвалидных колясках, хотя очень приятно и познавательно увидеть технологии в деле. Скорее, дело в примере для других — примере целеустремленности и достижений, а также в обществе, где каждый находит признание и каждый по-своему ценен.
И вдруг мы видим этот запрет МПК. Как должны истолковать его россияне, видя вполне реальный прогресс в своей стране за прошедшие 25 лет? Увы, законы намного опережают строительство общественных зданий и сооружений, а также отношение в обществе, и в России люди с ограниченными возможностями менее заметны, чем в некоторых развитых странах. Но и изменения там тоже значительные.
Неужели олимпийское движение хочет сказать россиянам, что ничтожные по своему масштабу случаи допингового мошенничества это повод отвергнуть всех остальных? Отстраненные от Игр российские паралимпийцы лишатся скромной спонсорской поддержки и уже не будут вдохновлять своим примером соотечественников.
Россия подает апелляцию, и остается надеяться, что Спортивный арбитражный суд примет во внимание общую картину и возможные последствия.
Российский спортивный истэблишмент уже знает, что он должен делать с допингом. Если огульная дисквалификация российских атлетов с ограниченными возможностями останется в силе, то это укажет на следующее. Во-первых, их меньше ценят, чем здоровых спортсменов; а во-вторых, те успехи, которых достигла Россия в создании среды для инвалидов и в защите их прав, олицетворением чего стали их победы на Паралимпиаде, не имеют никакого значения.
Неужели именно такой сигнал хочет и должен подать МПК?
