Считается, что решение, принимаемое международным сообществом при выборе места для проведения Олимпийских игр, во многих случаях является признанием возвышения данной страны.
В качестве одного из относительно недавних примеров можно с уверенностью привести Олимпиаду в Сеуле 1988 года. В 1950-е годы доход на душу населения в Южной Корее был ниже, чем в подавляющем большинстве африканских стран.
Среди экспортируемых товаров преобладали морепродукты, сухофрукты и (совершенно серьезно) парики.
Благодаря хорошо продуманному стратегическому проекту Южная Корея конца восьмидесятых уже являлась многообещающей страной, которую в последующие десятилетия ждало экономическое процветание.
Сегодня доход на душу населения в этой стране выше, чем в среднем по ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития), среди принадлежащих этому клубу богатых стран-членов.
Южная Корея — страна, которая больше всех прочих инвестирует в исследования, разработки и инновации (4% ВВП). Одна из основных южнокорейских компаний, Samsung, продает больше смартфонов во всем мире, чем Apple.
Сеул-1988 продемонстрировал невероятный организационный потенциал корейцев во всем его величии. Подчеркнул ту жертву, которое целое поколение было готово принести во имя блага своих детей, особенно в области образования, науки и техники.
Возможно, Игры не сделали из Южной Кореи спортивную державу. Однако страна дала понять мировому сообществу, что в ближайшее время оставит категорию развивающихся, чтобы перейти в статус «развитой».
Сможет ли Бразилия на Олимпиаде в Рио по крайней мере показать себя как страну на подъеме? Такое ли впечатление через средства массовой информации и социальные сети производят самые глобализированные Олимпийские игры в истории? Здесь стоит привести два наблюдения.
Захватывающее торжество при низких затратах — по сравнению с Олимпиадой в Лондоне 2012 года — продемонстрировало способность страны адаптироваться к ситуации и творчески подходить к решению задач. Мир все еще продолжает знакомиться с Бразилией.
Большую часть церемонии открытия я наблюдал из импровизированной студии в одном из зданий напротив стадиона «Маракана». Зал предназначался для телевизионных сетей, таких как BBC, китайская CCTV, и ряда других европейских и азиатских каналов.
Все команды буквально рот открыли от восхищения эстетическим качеством и энтузиазмом участников праздненства, к тому же многие ветераны освещения олимпийских игр приехали в Бразилию впервые. Сведения о главных особенностях нашей истории, географии и современности только сейчас начинают распространяться в разные уголки земного шара.
Во-вторых, если в 2009 году, когда было объявлено о том, что Рио будет принимать у себя Игры, Бразилия представлялась всему миру как бурно развивающаяся страна, сегодня этой «уверенности» уже нет. Подсолевые месторождения нефти, способность устраивать масштабные мероприятия, 7,5-процентный годовой экономический рост, сверхдержава альтернативных источников энергии — на пути к Олимпиаде все эти столпы значительно пошатнулись.
Мировые СМИ заваливают нас репортажами о свойственных Бразилии красоте и жизнерадостности, но под этим мощным увеличительным стеклом в деталях проступают и наши социально-экономические недуги, неспособность улучшить окружающую среду, неэффективность нашей политики.
В дополнение к спортивным событиям, впечатление, которое сложится о Бразилии, подтвердит давно сложившийся образ страны контрастов.
Следует заметить, что Рио-де-Жанейро является своеобразным камертоном Бразилии. Наш посыл миру определенно не о стране, чье светлое будущее гарантировано в силу инерции. Но все же он о чем-то большем, нежели о людях, по-прежнему находящихся под бременем своих неразрешимых проблем.
