Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Пермь, провинциальный российский город на западе Сибири, сегодня характеризуют не существующие реалии, а то, что должно было здесь быть, и чего теперь нет. В 2008 году Пермь стала лабораторией смелых общественных и культурных экспериментов. Олег Чиркунов, глава региона в то время, решил использовать арт-проекты, чтобы модернизировать провинциальную жизнь.
Пермь, провинциальный российский город на западе Сибири, сегодня характеризуют не существующие реалии, а то, что должно было здесь быть, и чего теперь нет.
К этому времени в Перми уже должен был быть новый модный оперный театр, спроектированный британским архитектором Дэвидом Чипперфилдом (David Chipperfield), блестящий музей современного искусства в обновленном знаковом здании галерея знаменитой местной деревянной скульптуры — внушительных размеров белый куб на берегу реки Камы.
Центральная набережная (местные жители гордо подчеркивают, что она длиннее Национальной аллеи в Вашингтоне) была бы полна любопытных туристов со всей России и не только, здесь должны были быть открытые театральные сцены и прогрессивный стрит-арт. Но ничего из этого не было осуществлено.
В 2008 году Пермь стала лабораторией смелых общественных и культурных экспериментов. Олег Чиркунов, глава региона в то время, решил использовать арт-проекты, чтобы модернизировать провинциальную жизнь. Амбициозный политик-стратег, Олег Чиркунов пригласил возглавить проект Марата Гельмана, видного российского менеджера в сфере искусств, порой оказывающего PR-услуги политикам.
«Мы разрушили стереотип, что в России что-то интересное может ограничиваться только Москвой и Санкт-Петербургом, — говорит Гельман, переехавший с тех пор в Черногорию. — Местные жители поняли, что их статус изменился, и начали требовать больше. Когда у тебя в городе есть музей современного искусства, люди начинают требовать и чистоты на улицах».
К этому моменту, по плану г-на Гельмана, город должен был уже стать конкурентом Москвы и Санкт-Петербурга, которые веками считались единственными центрами притяжения искусства в России.
Но этого не случилось. Недолгое возрождение Перми окончилось в 2012 году, с тех пор город вернулся в свое прежнее состояние среднестатистического российского промышленного города: совершенно непривлекательной смеси милых, в большинстве своем бесцветных дореволюционных зданий в центре и нагромождения серого бетона на окраинах.
До того как Пермь стали называть в прессе культурным центром, она ассоциировалась с воротами в Гулаг, лагерь для политзаключенных, которых конвоировали через город по пути в Сибирь. В 1950-е годы, когда поток заключенных стал меньше, Пермь начала производить баллистические ракеты, город закрыли для посещений иностранцев.
У г-на Гельмана был грандиозный проект по трансформации Перми, чтобы доказать, что и другие провинциальные города России могли бы стать современными культурными столицами. Он надеялся, что проект даст им свою долю независимости в стране, где большинство регионов зависит от Москвы и поэтому легко контролируются Кремлем.
Г-н Гельман открыл ПЕРММ, музей современного искусства, единственный в своем роде в России за пределами Москвы, и создал несколько фестивалей, привлекавших в Пермь людей со всей страны и из-за ее пределов.
Местное правительство пригласило Теодора Курентзиса, российского дирижера греческого происхождения, руководить местным оперным театром. Сегодня он один из немногих артистов, до сих пор остающийся в Перми.
«У меня были предложения от многих известных европейских оркестров, но я предпочел остаться в Перми, — говорит 44-летний Курентзис, предпочитающий в одежде узкие черные джинсы и кожаные байкерские куртки. — Дело в том, что я верю в утопическую идею запасного плана продвижения российской культуры».
Но это видение не приемлет тот человек, чье мнение стоит в России превыше всего, президент Владимир Путин. В 2012 году, накануне возвращения Путина на пост президента после того, как он занимал позицию премьер-министра, Москва поставила вместо Чиркунова бюрократа Виктора Басаргина.
Г-н Басаргин тут же начал разрушать большую часть того, чего смог добиться Гельман. Он назначил главой местного департамента культуры Игоря Гладнева, дав ему четкое указание вернуть Пермь в ее прежнее состояние.
В интервью г-н Гладнев сказал, что гордится своей работой и назвал элитную западную культуру «чумой», заразившей его родной город.
«Эта чума неистово распространялась по Пермскому краю, — сказал 55-летний Гладнев, бывший актер. — Не было представлено ни одной достойной выставки, ни одного стоящего артиста не появилось за этот период. Не было создано ни одного глубокого, ни одного яркого проекта».
Г-н Гладнев так жаждал, чтобы его пренебрежительные оценки попали в прессу, что опубликовал все интервью с New York Times на своем сайте еще до появления материала в газете.
Местные культурные деятели были в глубоком шоке.
Для начала на главной площади Перми исчезли красные, напоминающие Лего фигуры. «Красные человечки», как называлась работа, вызывали возмущение у местных консерваторов. Региональные власти отказались подписывать бюджет на следующий год, если инсталляции не будут убраны.
Ночью небольшая команда рабочих убрала фигуры. Спустя восемь месяцев на том же месте появилась блестящая табличка с орденом Ленина.
«Это была очень символичная замена, такого художник даже не мог представить, — сказала Наиля Аллахвердиева, курировавшая проект с красными человечками и выбиравшая места для их расположения. — Символ прогресса заменили символом прошлого».
В июле г-н Гладнев уволил Бориса Мильграма, режиссера местного театра и своего предшественника на посту главы культурного департамента, поставив на его должность чиновника из юридического департамента.
«Мы были мечтателями, — говорит г-н Мильграм, сидя в офисе, заполненном наградами и подарками, включая Золотую Маску, высшую театральную премию в России. — Мы поняли, что это уникальный шанс превратить Пермь в место, где людям хотелось бы жить, однако в России всегда есть опасения, что свобода творчества усложнит контроль над людьми».
Общественный резонанс из-за увольнения г-на Мильграма был столь высок, что Басаргину пришлось восстановить его на прежней должности.
Сегодня Мильграм и Курентзис отказываются покидать Пермь, хотя Курентзис и уезжал на время дирижировать Моцартом в австрийском Зальцбурге и Вагнером в Германии.
«Мы приехали сюда не ради хорошей архитектуры. Архитектура лучше в Париже, чем в Перми, — говорит Курентзис. — Почему молодые люди уезжают из провинциальных городов? Мы хотели это изменить, и у нас это получилось».
Наряду с Мильграмом Курентзис — один из немногих магнитов, притягивающих гостей в Пермь, среди которых бывший глава города г-н Чиркунов.
«Мы допустили ряд ошибок, но я горжусь нашими достижениями», — говорит живущий в во Франции Чиркунов. Он приезжает в Пермь время от времени, в частности ради оперы, которая, на его взгляд, превосходит парижскую Оперу Бастилии.
«Это были лучшие годы моей жизни».
