В августе 1916 года царю Николаю II казалось, что до победы уже подать рукой. Его войска под командованием генерала Алексея Брусилова перешли линию Австрийского фронта и продвинулись на несколько сотен километров на запад. В войну на стороне Антанты вступила Румыния, армия которой насчитывала более полумиллиона солдат. А на западе, в боях при Вердене и на Сомме, буквально таяли силы немецкой армии.
Через какие-то полгода царская корона и династия Романовых пали жертвами российской революции, а их победоносная армия разом превратилась, образно говоря, в груду обломков, распавшись еще раньше, чем это заметило ее командование. Когда еще восемь месяцев спустя произошла вторая — большевистская — революция, армии, которая могла бы помешать большевикам, уже просто не было.
Такое развитие событий явилось, не в последнюю очередь, следствием военных успехов Брусилова. Они стоили царской армии таких усилий, что восстановиться после этого она уже не смогла. К экономическим и социальным проблемам России, а также ко все новым и новым претензиям представителей разных национальностей, входивших в состав империи, добавились и огромные потери в ходе войны. Все это в итоге привело к тому, что ситуация в стране накалилась до предела, и рано или поздно должен был произойти «взрыв».
До сентября, когда «дыру» на фронте удалось «залатать», армия Брусилова потеряла до миллиона человек погибшими, ранеными и дезертирами. До начала 1917 года количество погибших и попавших в плен достигло, соответственно, 1,7 и 2,5 миллиона. И даже если считать, что большая часть из восьми миллионов раненых позднее вернулась в строй, понятно, что ни о каком энтузиазме в рядах солдат не было и речи.
В общей сложности царская Россия мобилизовала около 15 миллионов солдат, что составило значительную часть мужского населения в возрасте от 19 до 45 лет. Поскольку в проигранных кровопролитных сражениях погибло множество опытных офицеров, восполнить их потерю не удалось — на их место призывались люди из средних слоев общества, которые не были знакомы с военным делом. «Они усилили в армейских рядах демократический, радикальный и революционный потенциал, в связи с чем выросли число солдат, не готовых мыслить лишь категориями приказов и повиновения», писал эксперт по восточноевропейской истории Гельмут Альтрихтер (Helmut Altrichter).
Аналогичная тенденция наблюдалась и среди рядовых. Треть из всех мобилизованных служили еще в армии, в 1905 году потерпевшей сокрушительное поражение от Японии, а вслед за этим участвовавшей в кровавом подавлении революции. Многие из них после этого успели привыкнуть к гражданской жизни и вернулись на службу с большой неохотой.
Как и в австрийской армии, русским офицерам лишь изредка удавалось подобрать правильный тон в общении с охваченными мятежными настроениями подчиненными, чтобы суметь мотивировать их к самоотверженной службе. «Солдаты отказывались исполнять приказы, провоцировали офицеров и угрожали им, ввиду чего последние оказывались в безвыходной ситуации, опасаясь погибнуть от рук собственных солдат», писал эксперт по России Дитмар Нойтатц (Dietmar Neutatz). Многие солдаты становились перебежчиками или дезертировали.
Особой проблемой стали гвардейские части. В российской автократической системе еще со времен Петра Великого петербургские элитные подразделения выполняли задачи по защите царя еще и от внутренних врагов. Именно эти хорошо подготовленные элитные части отправлялись в наиболее горячие фронтовые точки, неся при этом огромные потери. Брусилов задействовал в ходе своей наступательной операции всю гвардию, в связи с чем от нее почти буквально не осталось камня на камне. На подготовку новых рекрутов отводилось всего лишь по несколько недель. Кроме того, в их рядах также было немало людей, охваченных мятежными настроениями. В этой связи на помощь гвардии в подавлении революции всерьез рассчитывать не приходилось.
К этому добавилась катастрофическая ситуация со снабжением войск. Несмотря на экономический подъем, к 1914 году Россия была отсталой в промышленном отношении страной, основной статьей дохода которой был экспорт зерна. Из-за войны эти доходы практически иссякли. Кроме того после перекрытия турецких проливов были прерваны поставки товаров из-за границы. Все свои скудные ресурсы Россия бросила на поддержку армии и военной промышленности. В городах бушевали голод и инфляция, а на селе — многие крестьяне были призваны в армию — существенно сократилось аграрное производство.
В довершение ко всему лишь в зачаточном состоянии находилось железнодорожное сообщение, в связи с чем эшелоны если и добирались до фабрик или до фронта, то с большим опозданием. В первую очередь, это касалось поставок угля с восточной Украины, имевших решающее значение для производства энергии. В первые годы войны около трети всех солдат отправлялись на фронт без оружия, вооружаясь, по сути, лишь винтовками павших в боях товарищей. Вечный голод в армейских рядах, недоверие к командованию и страх за своих близких вкупе с поражениями на фронте — все это вело к тому, что дисциплина и боеготовность стремительно падали.
Из-за всего этого царский режим терял авторитет, благодаря которому ему до недавних пор еще удавалось сглаживать разногласия между автократией и обществом. Война и неспособность командования, наконец, закончить ее — вот главные причины, из-за которых все больше росло недовольство широких слоев населения. В итоге сложилась парадоксальная ситуация, когда любая весть об успехах войск Брусилова на фронте вызывала всеобщее разочарование, потому что эти успехи не несли за собой никаких положительных результатов для общества. Таким образом, получилось, что русский «старый режим» победной поступью приблизился к собственному краху.
