На протяжении последних 70-ти лет Соединенные Штаты, Канада и большая часть Европы представляют собой обширную зону мира, процветания и демократии. Трансатлантическое сообщество расширилось, и сегодня включает более 900 миллионов человек из 30 с лишним стран. Оно подает пример регионального сотрудничества в Африке, Латинской Америке и Юго-Восточной Азии, являясь основой либерального мирового порядка.
Но эти достижения сегодня под угрозой. Связи с Европой ослабевают уже довольно долго, но этот год оказался самым худшим. В прошлом месяце главный чиновник Евросоюза Жан-Клод Юнкер заявил, что ЕС столкнулся с «экзистенциальным кризисом».
Между тем, две главные партии Америки охладели к торговым соглашениям с Европой и Азией. Дональд Трамп приветствует решение Британии выйти из Евросоюза, высмеивает американских союзников и восхваляет авторитарного руководителя России президента Владимира Путина, который боится солидарности Запада и пытается ее ослабить.
С учетом таких негативных обстоятельств следующий год может стать определяющим в вопросе о том, в состоянии ли Запад преодолеть свои текущие проблемы. Важнейший урок современной эпохи заключается в том, что интернационализм стабилизирует мир, а приступы воинственного национализма порождают хаос.
Период после окончания Первой мировой войны был временем многочисленных глупостей и провалов: кабальный и непрочный Версальский мир, неумелая и некомпетентная Лига Наций, Великая депрессия и зарождение тоталитаризма. В совокупности все эти моменты сделали второй всемирный пожар практически неизбежным.
Победители во Второй мировой войне решили не повторять ошибки своих предшественников. В истории западной цивилизации они нашли предписания о том, как создать сообщество наций, подкрепляемое не только общими ценностями, интересами и институтами, но и самым мощным в мире военным альянсом. Им было на что опереться: «идеальное государственное устройство» Перикла (в котором «правят не единицы, а многие»), Ганзейский союз (средневековой торговый и военный пакт), век разума, доводы Адама Смита в пользу открытого рынка, разделение труда для роста благосостояния наций и уверенность Иммануила Канта в том, что «вечный мир» зависит от демократических стран и от их способности активно и деятельно заниматься коммерцией.
Первым шагом к объединению Европы стал общий рынок угля и стали. Франция и Германия, воевавшие друг с другом во время обеих мировых войн, стали в мирное время промышленными и торговыми партнерами. Архитекторы европейского проекта, поддержавшие юридически обязывающие идеалы атлантизма, черпали вдохновение в успехах Америки, которая из 13 колоний сформировала новые независимые государства, слившиеся в «более совершенный союз». Продвижение Европы в этом направлении было бы невозможно без плана Маршалла, который положил начало послевоенному экономическому возрождению континента и созданию Организации Североатлантического договора, которая на протяжении 42 лет выполняла функции щита против Советского Союза.
Крах этой ослабевшей сверхдержавы в 1991 году ускорил превращение Европейского экономического сообщества в Евросоюз. Когда НАТО приняла решение о включении в свой состав новых членов, которые прежде были советскими сателлитами и республиками, Евросоюз смог сделать то же самое.
Все это время ключевым словом была интеграция: устойчивый процесс гармонизации политики отдельных стран с превращением ее в общеевропейскую политику, что способствовало развитию сотрудничества и расширению выгодной для всех взаимозависимости.
В 1970-е годы, «еврократы» в Брюсселе гордились тем, что идут в авангарде общемировой тенденции, ради которой они сделали популярным малоупотребительное слово глобализация (правда, затем слово «еврократ» превратилось в ругательство). По мнению многих, открытие рынков существенно сократило неравенство между богатыми и бедными регионами мира и вывело из бедности сотни миллионов людей, особенно в Азии. Негативные стороны глобализации в развитых регионах, особенно в Северной Америке и Европе (снижение зарплаты и риск безработицы в подверженных иностранной конкуренции отраслях), казались легко устранимыми, пока мировая экономика работает уверенно и ровно.
На всем протяжении 90-х годов экономика в основном продолжала расти, средний уровень доходов повышался, рабочих мест было много, а рынки обещали светлое будущее. В 2007 году промышленный индекс Доу-Джонса достиг рекордной отметки. Спустя год евро поднялся до максимума по отношению к доллару. Но уже через несколько месяцев случился крах в банковском секторе и жилищном строительстве Америки, который спровоцировал самый серьезный финансовый кризис с 1930-х годов. Почти девять миллионов американцев потеряли работу, и примерно столько же домовладельцев лишились права собственности за просроченные долги, после чего им пришлось отказываться от своего жилья или экстренно его продавать. Больше всего от уменьшения национального богатства пострадали бедняки и средний класс.
Великая рецессия больнее всего ударила по Европе. Объемы торговли с остальным миром резко упали, а безработица выросла, особенно в странах Средиземноморья. Экономический кризис обнажил и усугубил структурные изъяны самого Евросоюза. Даже в хорошие времена существовала напряженность между странами-кредиторами и государствами-должниками. Из-за введения общей валюты евро теперь проводится общая денежно-кредитная политика и применяется фиксированный обменный курс, но при этом налогово-бюджетной интеграции между странами не происходит. Из-за этого недостатка Европе гораздо труднее реагировать на государственные долговые кризисы, и там часто возникает резкое снижение занятости.
В прошлом году одна катастрофа сменяла другую. Череда терактов усилила обеспокоенность по поводу безопасности. Из-за решения Британии выйти из ЕС появился страх, что этот пример окажется заразительным. Наплыв мигрантов и беженцев с Ближнего Востока и из Северной Африки усилил нагрузку на рынки труда, социальные службы и породил обеспокоенность в обществе.
Предвыборная кампания в США вскрыла аналогичные беды. Многие американцы, особенно из сельской местности и из промышленных районов с пессимизмом смотрят в будущее и с ностальгией вспоминают прошлое, которое им кажется намного лучше настоящего. Как и в Европе, в США растет недоверие к элите и к экспертному сообществу, а также возникает лихорадочное увлечение выступающими против истэблишмента популистами.
Такая негативная реакция сопровождается угрозой протекционизма в экономике, изоляционизма во внешней политике, усилением шовинистических настроений и ксенофобии во внутренней политике. Это та самая ядовитая смесь, избежать которой стремились провидцы и сторонники атлантизма из Северной Америки и Европы, когда закладывали его основы.
К счастью, распорядители этого наследия остаются у власти в большинстве западных столиц. А многие граждане из стран ЕС, особенно молодое поколение, называют себя европейцами вне зависимости от своей национальности. Несмотря на Брексит, то же самое можно сказать и о многих британцах.
Тем не менее, выборные европейские руководители сталкиваются с очень трудной задачей. Им нужно убедить большинство своих граждан, что 27 стран-членов могут надежнее защитить себя в составе Евросоюза, чем вне его.
Для этого институты ЕС должны оптимизировать и упростить процесс принятия решений, развивая при этом сотрудничество. В частности, им надо доказать свою эффективность в борьбе с террористами, как с выходцами с Ближнего Востока, так и с доморощенными приверженцами джихада. Осуществленные в этом году против европейских граждан теракты подчеркивают необходимость разработать долгосрочную стратегию противодействия отчуждению и радикализации мусульманских общин в Европе.
Европейское слово-талисман интеграция находит новое звучание и востребованность. Вместо того, чтобы селить мигрантов и просителей убежища в сегрегированных анклавах, таких как внутренние города Брюсселя или пригороды Парижа, некоторые европейские муниципалитеты ищут пути для ускоренной ассимиляции вновь прибывших, предоставляя им дешевое жилье, возможности для получения образования и профессиональной подготовки. При обычных обстоятельствах начать такие программы и профинансировать их весьма сложно. Но сегодня трудности стоят особенно остро, так как буквально все западноевропейские правительства ушли в глухую оборону, сталкиваясь с большими проблемами избирательного характера, поскольку в будущем году их оппоненты из числа националистов бросят им серьезный вызов.
Президент Путин весьма успешно разжигает на Западе чувство страха перед неудачами. Кремль поддерживает бунтарские партии евроскептиков, запугивает российских соседей и пытается добиться отмены санкций, введенных после незаконной аннексии Крыма и интервенции на востоке Украины. В рамках борьбы с такой подрывной деятельностью НАТО надо наращивать свои силы, дабы предотвратить политический распад Европы. Это также должно стать важнейшим приоритетом для новой американской администрации.
Следующий президент также столкнется с внутренними проблемами, учитывая патовую ситуацию в отношениях между исполнительной и законодательной властью, а также стремление общества замкнуться в национальных рамках. Вызывающая политическую поляризацию и обескураживающая президентская гонка также может омрачить будущее.
Из-за этих трудностей западным странам важно задуматься по поводу вполне законной обеспокоенности своих граждан последствиями глобализации. Они должны укреплять новый политический консенсус, чтобы восстановить поддержку и доверие общества к свободной и справедливой международной торговле. Недостаточно убедить новые промышленно развитые страны с экспортно-ориентированной экономикой принять более справедливые законы о труде и защите окружающей среды, а также соблюдать права человека. Им придется активно устранять недостатки у себя дома. Незащищенные рабочие в развитых странах заслуживают более эффективной системы социального обеспечения. Кроме того, им необходимо предоставить возможности для эффективной и перспективной профессиональной переподготовки, чтобы работать в развивающихся отраслях экономики.
Надо также обратить внимание на мнение граждан о том, что существующая система несправедлива. Крупный бизнес нуждается в реформах. Новички должны получить больше шансов на рынках, где сегодня господствуют мега-монополии. Американские корпорации надо лишить возможности использовать налоговые правила к собственной выгоде. Необходимо запретить им переводить прибыли в налоговые оазисы.
Чтобы обеспечить политическую устойчивость глобализации, ее надо сделать более справедливой и непредвзятой в экономическом плане. Такие меры помогут убедить критическую массу населения на глобальном, региональном и национальном уровне, что и оно тоже может воспользоваться плодами новой волны процветания.
Восстановление социального прогресса в таких масштабах возможно лишь в том случае, если в этот процесс поверят все слои общества. Но инновации и руководящие указания должны поступать сверху. Добиваясь от своих избирателей поддержки идеям атлантизма, нынешнее поколение западных лидеров сталкивается с самым серьезным и сложным испытанием за последние 70 лет.
