События развивались стремительно. Через два дня после нашей беседы с Раймондсом Граубе, в которой он отметил: в сравнении с прошлым годом уровень угрозы для Латвии не уменьшился, но и не возрос, Россия переместила в Калининград способные нести ядерные боеголовки ракеты «Искандер».
«Не нужно особо выделять это перемещение, потому что страны Балтии уже давно в радиусе действия ракет «Искандер», которые находятся в континентальной части России, — так ответил командующий на вопрос, меняет ли это ситуацию в сфере безопасности Латвии. — Россия старается привлечь к себе внимание, и единственный способ, при помощи которого она умеет это делать, — запугивание и демонстрация военной силы». И не только в Балтии, но и в других местах мира. Такого поведения России следует ожидать и в дальнейшем. Однако Граубе подчеркнул главное: «Угроза для нас возросла в течение последних двух лет, с тех пор как Россия вторглась на Украину, но возросли также наши понимание, обороноспособность и способность реагировать».
Ir: Недавно правительство оценило анализ военной угрозы. Как вы охарактеризуете нынешний уровень угрозы?
Раймондс Граубе: Детали, как вы понимаете, конфиденциальны, но в целом, к сожалению, приходится признать, что ситуация, которая началась в позапрошлом году, не стала безопаснее. Реализуются планы России по вооружению, происходит размещение и модернизация подразделений, и это очень быстрые темпы вооружения. Ситуация в сфере безопасности не улучшилась.
— Не ухудшилась ли она?
— Я бы сказал — осталась на том же уровне. Есть два способа, как анализировать ухудшение. Первое — провокации, которые можно считать угрозой, и на которые нужно реагировать. Второе — реализация общей программы вооружения, что создает большие риски на долгосрочную перспективу. Что касается провокационных действий, не хочу углубляться в закрытую часть анализа. Но любая модернизация в условиях неясной политики и риторики вызывает опасения, потому что конкретное государство в военном смысле становится все сильнее.
— Но командующий вооруженными силами Швеции изменил характеристику угрозы с «открытый конфликт вряд ли возможен» в январе на «вероятность нападения на Швецию мала» в настоящее время. И теперь шведы на Готланде на постоянной основе разместили подразделения армии. Это только ощущение шведов, что угроза возросла?
— Мне сложно анализировать нюансы этих словосочетаний и перечислить, что изменилось в политике безопасности Швеции. Думаю, нет оснований делать это. С таким же успехом можно анализировать, к примеру, наши военные закупки в этом и в будущем году. Это не связано с тем, изменилось или нет что-то нынче: нам достаточно того, что ситуация в сфере безопасности в Европе — возможно, и в мире — изменилась после аннексии Крыма. Размещение подразделений на Готланде означает, что шведы последовательно реализуют планы, так как сделали выводы после весны 2014 года.
— По подсчетам экспертов, в Западном военном округе России по соседству с нами находится около 250 тысяч солдат. Так ли это?
— Мне не хотелось бы сейчас подтверждать или опровергать какие-либо цифры, потому что их необходимо оценивать несколько иначе. В наши дни мобильность достаточно высока, чтобы такие цифры не имели решающего значения. В прошлом году в ходе так называемых внезапных проверок мы наблюдали очень серьезную способность мобильности российских войск. Это, разумеется, вызывает обеспокоенность, и генерал Бен Ходжес, командующий американской армией в Европе, это неоднократно подчеркивал.
В этой связи, скорее, следует анализировать, сколько войск находится в непосредственной близости от границы, если действительно рассматривать худший сценарий. Однако хочу подчеркнуть: конвенциональное нападение менее всего вероятно, будем реалистами.
— С какими сценариями нужно считаться?
— Начну со стратегического уровня. Одна из главных целей России — уменьшить волю НАТО реализовать 5-й параграф. То же самое наблюдается в отношении ЕС — мы видим, что предпринимаются попытки отменить санкции. Второе — при определенных условиях попытаться дестабилизировать ситуацию в какой-либо стране НАТО. Не обязательно с вводом солдат. Я обычно называю это «зелеными человечками с двумя плюсами» — эти сценарии будут намного умнее, хитрее, потому что повторить крымский сценарий невозможно. Какие-то действия такого рода — да, возможны.
Но с учетом выводов наших структур безопасности и координации, которую мы осуществляем с полицией, пограничниками, Полицией безопасности и другими структурами, могу с уверенностью утверждать, что реализовать такие сценарии невозможно. Многократно звучал вопрос: что мы будем делать, увидев «зеленых человечков»? Мы применим против них оружие. Мы к таким сценариям готовы.
— Сколько войск Россия может направить сюда за очень короткое время — от 30 до 60 тысяч?
— Надо говорить не о том, сколько Россия может направить, а о том как нам удержать ее от этого. Страна-член НАТО Латвия и НАТО должны действовать так, чтобы такого желания не возникало. К примеру, подразделения войск, которые на Варшавском саммите НАТО решено разместить на территории стран Балтии и Польши, — это шаг в том направлении, чтобы нам не приходилось тестировать ситуацию ни с 30, ни с 60 тысячами.
И наши способности самообороны не нужно оценивать по признаку, что мы не сумеем защитить государство. Есть государства, от которых мы можем защититься, и есть государства, против которых мы можем устоять определенный период времени, чтобы дождаться помощи альянса. Это механизм сдерживания, который заставляет противника подумать.
— Три года назад в интервью нашему журналу вы сказали — «когда сниму форму, расскажу все». Некоторые уже сняли форму. В этом году вышла книга бывшего заместителя командующего силами НАТО в Европе генерала Ричарда Шиффера, в которой написано, что в 2017 году война с Россией очень возможна, и целью нападения будут страны Балтии.
— Я читал эту книгу, и я в ней упомянут — только под именем Раймондс Балдерис. Но с тех пор, как Шиффер начал писать книгу, ситуация в сфере безопасности Латвии изменилась. Варшавские решения очень серьезно изменили динамику в сфере безопасности, и, может быть, теперь генерал написал бы другую книгу.
— Как решение направить по одному батальону в каждую из стран Балтии и Польшу изменит ситуацию в сфере безопасности?
— Начнем с того, что это будут боевые группы батальонов с дополнительными инженерными, противотанковыми, противовоздушными способностями, и они могут действовать автономно.
Государства могли добровольно подавать заявку, чтобы взять на себя статус ведущего. Место дислокации США — Польша, Германии — Литва, у нас — канадцы, на севере, в Эстонии — Великобритания. Хочу подчеркнуть, что все государства, солдат которых мы увидим на территории Латвии, изъявили такое желание добровольно. Первые подразделения можем ожидать весной будущего года, полная боеготовность планируется к концу лета. Важно, что и южные страны, такие, как Италия, разместят свои силы в Латвии — примерно в составе роты. Политический сигнал очень важен. Есть попытки раскола, отстранения юга от наших проблем, и поэтому это лучший ответ. И мы в прошлом году направили свой балтийский батальон на учения Trident Juncture в Испании и Португалии. Это своего рода круг безопасности в 360 градусов, как сейчас говорят в политических кругах.
— Генерал Шиффер писал также, что силы быстрого реагирования НАТО это блеф, потому что потребуется две недели, чтобы доставить амуницию из Германии в Польшу. Так ли это?
— Мне не хотелось бы отвечать на такие вопросы. Чтобы не драматизировать ситуацию. Я думаю, что главным сдерживанием в настоящее время является решимость это делать. Это главная весть для каждого, кто, возможно, хочет бросить вызов НАТО. Неделя, две или несколько часов — это секретная информация. Сигнал — это имеющиеся здесь подразделения, усиление в два или даже в три раза патрулирования воздушного пространства после украинских событий. Ситуация не такая, чтобы публично начинать считать часы и минуты, количество патронов. Пусть общество Латвии будет спокойно. До тех пор, пока мы (в НАТО) будем едины, это касается и ЕС в отношении санкций, — мы будем сильны. Это главный сигнал.
— Но были также сценарии корпорации RAND о том, что русские танки могут дойти до Риги в течение двух дней. Затем Potomac Foundation успокаивал, что потребуется, как минимум, неделя, потому что болота нам помогут. Это обсуждается в обществе: если начнется война, когда русские танки будут на улице Бривибас.
— Во-первых, их там не будет. Для этого и делается все, чтобы на такие вопросы вообще не надо было отвечать. Во-вторых… Когда ты в отставке, легче высказываться гипотетически. Я занимаю должность. И после того, как сниму форму, необходимо будет хранить гостайну. Не будет так, как я сказал в том интервью, что расскажу все.
— Ракеты в Калининграде, российские системы ПВО у финской границы, Сувалкский коридор — нашла ли НАТО контрмеры на возможности России по так называемому перекрытию доступа?
— НАТО серьезно следит за размещением этих сил и готова соответствующим образом реагировать. Однако со стратегической точки зрения речь не только о нас, но и о балансе сил в Европе, Евразии и мире. Не нужно сужать проблему до масштабов Балтии на территории 700 х 200 километров. Все страны, включая такие, которые, возможно, относились более скептично, поддерживают нас, потому воспринимают эти риски всерьез.
— Значит, не стоит принимать во внимание »настольные игры» экспертов и карты, на которых видно, что вокруг нас российские ракеты?
— Я просто публично не могу рассказывать, принимаем мы это во внимание или нет, и речь не только о секретах Латвии и НАТО. Любое государство или альянс любую угрозу просчитывают математически: если видим способности, то ищем, что противопоставить. Это нормальные военные будни в любом конце света.
— И каков результат расчетов — мы победим?
— Результат сказать не могу, но, разумеется, мы победим. Вернее — сделаем все, чтобы не пришлось тестировать эту победу. Это будет самый лучший результат. Знаете, в чем разница между Клаузевицом и Сунь Цзы? (Немецкий военный теоретик) Клаузевиц обыгрывал тактику, оперативное искусство, стратегии, а (военачальник древнего Китая)) Сунь Цзы говорил: лучшая победа — та, которая завоевана без боя. За такую победу выступаем и мы.
— В предыдущем интервью вы говорили: не нужно сомневаться в военных способностях НАТО защитить нас, речь может быть только о политической воле. Не возникает ли у вас сомнений в политической воле правительства сделать все необходимое, чтобы государство было в безопасности?
— Бюджет — подтверждение решимости правительства защищать государство. Для вооруженных сил сейчас самая большая прибавка в госбюджете. Нет причин сомневаться. Скорее, надо думать, как этот бюджет эффективнее использовать за короткий период времени.
— В середине сентября Латвия подписала соглашение с Литвой о совместных военных закупках. Как мы обезопасим себя от практики литовцев покупать для армии кухонные ножи в восемь раз дороже, чем они стоят в магазине.
— (Смеется). Мы и сами не без греха в отдельных случаях. Но по поводу закупленных для нужд ополчения бракованных саперных лопаток у меня есть очень хорошая новость: компания вернула деньги. Ущерб для государства нулевой.
— Лопатки — это мелочь в сравнении с открытием депутата Андрея Элксниньша о покупке боевых машин у Великобритании на сумму 250 миллионов евро. Почему эта покупка, по меньшей мере, «Согласию» кажется такой невыгодной?
— Начну с того, что мы, наверное, опередили нынешний век, потому что показали общую сумму, в которую включены абсолютно все затраты на проект, в том числе расходы на содержание в течение 10 лет. Мы включили и обучение персонала, и строительство новой инфраструктуры, и оружие, которое будет помещено в эти машины и которое можно использовать также отдельно, скажем, противотанковые системы Spike.
Но самое главное — эта закупка правильна с точки зрения баланса доступных средств и наших нужд. Мобильность очень важна, и эти машины могут пройти везде в Латвии, их давление на почву меньше, чем у ноги человека, они очень маневренны.
— Путин недавно выдвинул ультиматум будущему президенту США, требует отвести инфраструктуру НАТО к границам сентября 2000 года. Есть ли у вас опасения, что Дональд Трамп может этот ультиматум выполнить?
— (Смеется). Не буду отвечать за Дональда Трампа. Отвечу иначе. Во-первых, нет никакой дополнительной инфраструктуры НАТО после сентября 2000 года. В 1999 был саммит НАТО в Вашингтоне, на котором мы были приняты в качестве кандидатов. Это означает, что он в принципе требует от нас выйти из НАТО. Это невыполнимо.
— А война в 2017 году будет?
— Не будет.
(Публикуется с небольшими сокращениями).
