В День благодарения мы вспоминаем о дружбе между пилигримами и коренными американцами, которые помогли им выжить в Новом Свете. Это была непростая дружба, дополнительно осложнявшаяся, как и следовало ожидать, межкультурным взаимонепониманием. Один из примеров этого взаимонепонимания и породил вышедшее к счастью из обихода в наше время выражение «индейский даритель» («Indian giver»).
Когда массачусетский политик и историк Томас Хатчинсон (Thomas Hutchinson) писал в 1764 году свою историю Колонии Массачусетского залива, английские поселенцы уже некоторое время так говорили. «„Индейский подарок“, — писал Хатчинсон 251 год назад, — поговорка, означающая дар, за который ожидают ответного дара». В «Словаре американизмов» («Dictionary of Americanisms»), выпущенном в 1848 году Джоном Расселом Бартлетом (John Russell Bartlett), присутствует статья «Индейский даритель» со следующим пояснением: «Когда индеец что-нибудь дарит, он ожидает, что ему подарят нечто столь же ценное или вернут подарок. Дети так называют того, кто сначала отдает что-нибудь, а потом хочет, чтобы ему это вернули».
В начале XX века это выражение часто мелькало в газетных заголовках, когда речь шла о бракоразводных процессах, в ходе которой одна из сторон требовала от другой вернуть подарки, писала в 2013 году Лакшми Ганди (Lakshmi Gandhi) на сайте NPR. Как пишет Льюис Хайд (Lewis Hyde) в своей книге «Дар» («The Gift»), оно до сих пор используется как оскорбительное обозначение для друга, «который настолько невоспитан, что просит вернуть его подарок». Луи Си Кей (Louis CK) считает его «очень обидным», ошибочно, но остроумно возводя его корни к представлениям о том, что коренные американцы «подарили нам Америку», а затем «передумали».
Однако на деле это выражение было порождено вполне будничными межкультурными расхождениями — причем не слишком лестными для пилигримов и массачусетских пуритан. Этимолог Дейв Уилтон (Dave Wilton), посвятивший целую книгу «разоблачению лингвистических мифов», считает, что все дело в разнице представлений о торговле и дарении:
«Коренные американцы не знали денег и вели меновую торговлю. Для индейцев дарение подарков лишь продолжало их систему торговли, поэтому они ожидали получить в ответ на подарок нечто эквивалентное по ценности. Европейцы, столкнувшись с этой практикой, не поняли ее и сочли дикой и грубой. С их точки зрения, торговля должна была вестись за деньги, а подарки должны были дариться добровольно и без всякого расчета на отдарок. В результате этот индейский обычай приобрел среди белых колонистов Северной Америки дурную репутацию и породил детскую дразнилку».
Это сухое описание более или менее соответствует тому, о чем пишет Хайд в «Даре», однако у Хайда все обрисовано намного живее: «Представьте себе такую сцену: англичанин приходит в вигвам к индейцу, и хозяин, проявляя радушие, приглашает его выкурить трубку. Эта трубка, вырезанная из мягкого красного камня, традиционно служит для окрестных племен символом мира и передается из вигвама в вигвам, иногда где-то задерживаясь на время, но всегда рано или поздно переходя дальше. Индеец, следуя принятым у его народа правилам вежливости, отдает трубку гостю, когда тот уходит. Англичанин очень доволен…
Через некоторое время вожди соседнего племени приходят в гости к колонисту. К его удивлению оказывается, что у них есть некие виды на его трубку. В итоге переводчик объясняет ему, что он должен продемонстрировать свою добрую волю, предложив им покурить и отдав трубку. Рассерженный англичанин в ответ придумывает специальное ругательство для этих людей, не понимающих, что такое частная собственность. В свою очередь, подходящим антонимом для „индийского дарителя“ было бы выражение „белый хапуга“ (или просто „капиталист“) и означать оно должно человека, склонного изымать вещи из оборота».
Происхождение фразеологизма «индейский даритель» очень показательно, пишет Аманда Палмер (Amanda Palmer) в своей книге «Искусство просить» («The Art of Asking»). «Англичанин не мог понять такую наглость: как можно ожидать, что он отдаст вещь, которая принадлежит ему?» — отмечает она, подытоживая идеи Хайда.
В наши дни День благодарения — праздник, в который мы вспоминаем всех, кому мы благодарны, и все, за что мы благодарны, — плавно переходит в вакханалию жадности и охоты за выгодой. Извините за проповеднический тон, но кое-что в рассказанной нам Хайдом истории старой детской дразнилки актуально и для «Черной пятницы», и для Рождества.
«Индейские дарители (по крайней мере, в исходном смысле) понимали главную особенность подарков: мы должны отдавать то, что получаем, а не сохранять это для себя. Если же мы предпочитаем это сохранить, то мы должны отдать что-то аналогичной ценности… Мы не обязаны передаривать рождественские подарки, но они не будут подарками в полном смысле этого слова, если мы сами ничего и никому не подарили».
Кстати, при любом отношении к пилигримам обвинить их в коммерциализации Рождества у нас не получится. Они презирали рождественские подарки и праздники. Пуритане запрещали праздновать день рождения Иисуса Христа в течение большей части XVII века. Нам остается только смириться с этим фактом, расслабиться и выкурить трубочку — а потом подарить ее какому-нибудь особенно уважаемому гостю.
