Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
«Карибский кризис серьезно повлиял на систему международных отношений того времени. Прежде всего, кризис показал, что две сверхдержавы не могут идти на риск непосредственного столкновения в локальном конфликте, не поставив при этом под угрозу ядерной войны весь мир и самих себя».
Карибский кризис, часть четвертая. 27 октября 1962 года напряженность вокруг Карибского кризиса начала постепенно спадать. Однако с обеих сторон нашлись горячие головы, которые без колебаний нанесли бы в ближайшие часы ядерный удар.
Беспокойные выходные
Угрозы американского удара по Кубе нет. В таком мнении сошлись обе советские разведывательные службы в субботу 27 октября. Сообщения о запланированной интервенции были ложными. Хрущев узнал об этом вечером в восьмом часу.
На острове генерал Плиев встретился с Кастро. Советский командующий сообщил ему: «Все подразделения готовы к нападению!» Хотя это было правдой не до конца.
В Кремле закончили ответ Хрущева Кеннеди. Американскому послу в Москве Коперу послание вручили вечером по местному времени, то есть около полудня по вашингтонскому. Советский лидер потребовал вывода американских ракет из Италии и Турции и ни словом не обмолвился о ракетах на Кубе.
В Вашингтоне были растеряны. Как нам понимать эти разные документы? Военные и воодушевленные разведчики постарались склонить Кеннеди к приказу о нанесении удара, ведь сборка ракет по-прежнему продолжается!
Больше других настаивал генерал Лемей: «Мы нанесем удар не позднее понедельника!»
Военным было неважно, сколько человек потеряет Америка — десять миллионов или больше. Главное — превратить Советский Союз в руины. Политики были более рассудительны. Какой смысл был бы у такой победы? Советские маршалы со спокойной совестью пожертвовали бы и 500 миллионами человек. Это ужаснуло Хрущева.
Бывший посол в Москве Льюллин Томпсон предположил: «А что если президент ответил только на субботнее письмо, а воскресную депешу пропустил?»
Джон Кеннеди согласился: «Да, мы дадим Кубе гарантии неприкосновенности в обмен на вывод ваших ракет». В восемь часов вечера этот краткий ответ отправили телеграфом в Москву, когда там было раннее утро.
В субботу ситуация вновь обострилась. В половину 11 утра по местному времени на востоке Кубы был сбит самолет U-2, пилотируемый 35-летним майором Рудольфом Андерсоном. Его сбили две советские ракеты.
Приказ стрелять отдал начальник штаба зенитного ракетного дивизиона капитан Антонец. Когда он узнал, что приближается американский самолет, то позвонил в штаб Плиева, но не застал никого из ответственных лиц. В итоге решение Антонец принял сам.
Хрущев неистовствовал: «Такого не должно было произойти!» Слишком инициативный офицер младшего состава мог спровоцировать войну. «Как впоследствии Хрущев сказал своему сыну, именно в тот момент в глубине души он понимал, что ракеты нужно вывести», — написал Уильям Таубман в книге «Хрущев». Позднее Малиновский оправдывал этот инцидент тем, что у офицеров противовоздушной обороны не было времени для консультаций со своим командованием, поэтому они руководствовались приказом Фиделя Кастро. Хрущева это разъярило: «В какой армии служит этот наш генерал? В советской или кубинской? Если в советской, то почему выполняет приказы кого-то другого?»
Вашингтонские ястребы требовали жестокой расплаты. К счастью, президент Кеннеди не был настроен на эскалацию, хотя директор ФБР Эдгар Гувер сообщил еще одно неприятное известие: «Сотрудники советской миссии при ООН в Нью-Йорке собираются сжигать документы». Подобное, как правила, делается перед началом войны.
В пятом часу вечера снова встретились Скали и Феклисов. Однако у русского новой информации не было. Американский журналист хотел знать, почему два письма Хрущева настолько отличаются друг от друга. Феклисов пробормотал что-то о «плохой связи». Но никакого подвоха тут нет, и Скали должен рассказать об этом своим друзьям.
Американский и канадский флот поставил противолодочные заграждения к юго-востоку от Ньюфаундленда.
Членов Исполнительного комитета напугало сообщение от Хилсмэна: «Капитан Чарльз Молтсби, который должен был на U-2 следить за советскими ядерными испытаниями на севере, вторгся в области Чукотского полуострова в советское воздушное пространство. На перехват вылетело шесть советских истребителей, которые подали американскому пилоту сигнал возвращаться. Он пробыл над СССР целых 74 минуты. После посадки 27 октября Молтсби утверждал, что с пути его сбило северное сияние». Не расценит ли Кремль этот инцидент как подготовку к ядерному удару? Не нанесет ли его первым?
«Почти ультиматум» сработал
В пятницу вечером Роберт Кеннеди пригласил к себе в министерство Добрынина и передал ему послание брата для Хрущева. Кеннеди говорил очень гневным тоном: «Строительство ракетных баз продолжается, и сегодня вы сбили наш самолет! Президент старался избежать конфликта, но больше он не может ждать. Выведете ракеты в течение 48 часов, или их устраним мы! Это не ультиматум, а констатация, и вы должны ее понять!»
Когда посол спросил о ракетах в Турции, Роберт Кеннеди сообщил ему, что вне зависимости от кризиса президент хочет вывести ракеты «Юпитер». «Этим оружием командует НАТО, и его органы должны все утвердить. Поэтому мы просим конфиденциальности! Куба поддерживает терроризм в Латинской Америке. Если это прекратится, у нас не останется причин для интервенции».
Добрынин решил, что не будет отправлять никаких зашифрованных посланий в Москву, а по телефону передаст слова Кеннеди. Утром посла соединили с правительственной дачей в Ново-Огарево, где с вечера заседал Президиум ЦК из генералов, дипломатов и правительственных чиновников.
Помощник Хрущева Олег Трояновский записал переданное Добрыниным и затем зачитал на заседании. Все устали, и многие не понимали, о чем речь, поэтому Трояновский прочитал еще раз. Последовало обсуждение, и большинство участников признало капитуляцию: нужно принять предложение Кеннеди. Других вариантов нет.
Вскоре всех напугал генерал Семен Иванов, начальник ГРУ: «Я получил информацию, что американский президент выступит по телевидению в 17 часов по нашему времени».
Что это может означать? Объявление о начале бомбардировок Кубы?
Мы не можем этого допустить! Мы должны немедленно составить ответ товарища Хрущева Кеннеди! Секретарь ЦК Леонид Ильичев отвезет послание на радио, и Москва передает его еще до 17 часов! Малиновский прикажет Плиеву начать демонтаж ракет. Вместе с этим Хрущев отправил секретное сообщение Роберту Кеннеди о том, что положительный ответ он услышит по московскому радио.
Переполох был напрасным, потому что телевидение только хотело повторить обращение президента, сделанное в понедельник. Однако это поспособствовало скорейшей деэскалации напряженности.
В Вашингтоне успокоились. Войны не будет! Кеннеди почувствовал необходимость позвонить своим предшественникам — Трумэну и Эйзенхауэру. «Это было во всех отношениях прекрасное вашингтонское утро», — с облегчением сказал Соренсен.
Зато Кастро не скрывал разочарования. Хрущев отправил ему письмо, в котором объяснил свое решение. Он оскорбил кубинского лидера, совершенно с ним не проконсультировавшись.
К понедельнику 29 октября советские солдаты собрали 18 ракет Р–12, и оставалось только установить ядерные боевые части. Когда из Москвы поступил приказ начать демонтаж, офицеров это возмутило: прежде они ощущали себя хозяевами положения, которые все припомнят империалистам. Теперь же офицеры резко критиковали Кремль, не стесняясь в выражениях. Генералы пытались их утихомирить, хотя сами были возмущены.
Во вторник после полудня в Гавану прилетел Генеральный секретарь ООН У Тан. В аэропорту его встречал министр иностранных дел Рауль Роа, а Кастро продолжал упорствовать. Несмотря на то, что Громыко потребовал от кубинцев позволить Тану посетить базы, где проводился демонтаж, Генсека ООН туда так и не пустили. Поэтому Алексеев потребовал от командующего советской ракетной дивизией генерала Игоря Стаценко приехать в посольство и проинформировать У Тана обо всем. К 20 ноября, как и было обещано, с Кубы уплывут последние советские корабли с ракетами.
Наконец Кастро пришлось задабривать Микояну. Первый заместитель главы правительства СССР был другом Хрущева и отличным переговорщиком. Эту роль он взял на себя, даже несмотря на то, что в кремлевской больнице умирала его жена. Переговоры с кубинским руководством проходили в холодной атмосфере. Микоян напрасно объяснял кубинцам, что вывод был необходим, иначе началась бы ядерная война.
Оскорбленный Фидель
У Тан, братья Кеннеди и Хрущев рассчитывали на то, что представители ООН будут контролировать вывоз советских военных грузов на месте. Но оскорбленный Кастро не согласился на это и чинил всевозможные препятствия. И однажды Микояну даже пришлось добиваться аудиенции у кубинского лидера.
При этом Микоян искренне старался помочь кубинцам в пределах своих возможностей. Однако когда на ужине в беседе со Стивенсоном и советником президента Джоном Макклоем он предложил Вашингтону напрямую вступить в переговоры с Гаваной, то получил отпор. Это невозможно! Ведь Куба — очаг заразы для всей Латинской Америки.
Вывод советских войск проходил весьма сложно. Прежде всего, Кастро не согласился принимать международную инспекцию. Затянулась и отправка бомбардировщиков Ил–28, которые, по словам советских представителей, не относились к стратегическому оружию, хотя эти самолеты были носителями ядерных бомб, пусть и устаревшими. Только после двух недель переговоров, 7 ноября, Хрущев сдался и пообещал, что Ил–28 тоже будут отправлены в СССР. Инспектировать отправку грузов на кораблях американцам предложили с воздуха.
Москву беспокоил продолжающийся карантин. Вашингтон отвечал, что пока не будут выполнены все его требования, карантин сохранится. Его сняли только 20 ноября.
Целый месяц Микоян курсировал между Гаваной и Нью-Йорком. В конце его принял президент Кеннеди. Он подчеркнул, что Западное полушарие является американской сферой интересов, так что СССР должен отказаться от всяких попыток поддерживать марксистские революции в этом регионе. Микоян пытался перевести разговор на американо-кубинские отношения, просил письменной гарантии безопасности Кубы, но президент отказал. Кеннеди напомнил, что у американцев не было возможности перепроверить кубинскую территорию. А, например, издание Daily Mirror недавно написало, что там остались подземные склады советских ядерных боеголовок.
В декабре Кеннеди и Хрущев обменялись еще несколькими письмами. Американский президент отказался отдать СССР Берлин, а письменного обещания того, что США не нападут на Кубу, не дал по нескольким причинам. У Соединенных Штатов нет никаких гарантий, что СССР, или Китай, снова не попытается разместить там «наступательное оружие». Кроме того, у Кеннеди не было доверия к Кастро, который все это время ни разу не проявил волю к миру. Подобные гарантии были подписаны только в 1970 году Госсекретарем Генри Киссинджером.
«Несмотря на все последующие бурные перипетии в отношениях между Вашингтоном и Гаваной хрупкий компромисс осеннего кризиса 1962 года стабилизировал положение Кубы на многие десятилетия», — отметил историк Владимир Налевка.
Попытки ЦРУ убить Кастро продолжались. Бывший многие годы его личным охранником Фабиан Эскаланте подсчитал, что к началу 2006 года было совершено 638 покушений.
Пределы возможностей спецслужб
Мир был намного ближе к ядерной катастрофе, чем многие думали, как подчеркнул бывший министр обороны США Роберт Макнамара на конференции о Карибском кризисе в Гаване в октябре 2002 года. А Томас Блэнтон, директор Архива национальной безопасности, навал Василия Архипова, который помешал запуску ядерной торпеды, «парнем, который спас мир».
Невероятно, что в эти критические моменты два главных игрока (Кеннеди и Хрущев) не полностью контролировали свои вооруженные силы. Это подтверждает U-2 над Чукоткой, который нарушил советское воздушное пространство, и другой U-2, сбитый над Кубой по приказу простого капитана. Также удивляет и то, что сбой давала радиосвязь между Плиевым и Малиновским.
В декабре 1962 года Североатлантический совет как верховный орган НАТО одобрил американские действия. В январе 1963 года в Оттаве была достигнута договоренность о выводе устаревших ракет из Турции, который был осуществлен через год. Вместо них патрульную службу в Средиземном море начали нести американские атомные подводные лодки, вооруженные ракетами «Поларис».
Большаков поплатился за свою роль посредника. В декабре 1962 года о его посредничестве написали газета Washington Post и журнал Saturday Review. После такого разоблачения ему пришлось вернуться домой, и на этом его секретная миссия завершилась. Перед отлетом он еще раз встретился с Робертом Кеннеди. С тех пор министр юстиции передавал ему через разных знакомых приветы. Иногда они обменивались письмами.
Интересно, что подобные личные связи между офицером ГРУ и западным министром никогда больше не складывались. Министр обороны Родион Малиновский тоже очень ценил полковника: «Мы очень довольны работой товарища Большакова».
Этот кризис также обозначил пределы возможностей спецслужб.
КГБ и ГРУ не оказывали на решения Кремля никакого влияния. Хрущев вообще информировал их руководство о своих намерениях неполно. В Соединенных Штатах СССР не хватало информаторов, которые посвящали бы Москву в происходящее.
ЦРУ потерял своего ключевого агента Пеньковского еще в начале кризиса, а других не было. Американские шпионы на Кубе работали только на второстепенных должностях.
Американские аналитики, как и политики, не умели угадывать ход мыслей русских. Запоздалое обнаружение советских ракет на Кубе стало одним из серьезнейших просчетов ЦРУ. Но слава богу, что эти ракеты обнаружили и случилось это на стадии, когда они еще не были поставлены на вооружение. Однако в ЦРУ вообще не подозревали, что четыре советские подлодки вооружены ядерными торпедами, а их командиры даже точно не знают, могут ли ими самостоятельно воспользоваться.
Шерман Кент, глава разведывательного отдела, делавшего прогнозы, обосновывал упущенное время тем, что идея о размещении наступательного оружия на Кубе выходила за рамки нормального мышления. Кент предполагал, что СССР захочет нанести удар в другом регионе мира. Из всего этого следовало, что в будущем необходимо учитывать и самое невероятное поведение противника. Кстати, неспособностью понять советский образ мыслей отличалось большинство западных разведывательных служб.
Несмотря на все усилия, американцы точно не знали, что происходит на Кубе. Не знали они этого и позже. Вплоть до краха коммунизма в начале 90–х годов на Кубе оставалось 40 тысяч советских солдат, которых выдавали за технических экспертов.
Однако если бы Белый дом в точности был бы осведомлен о ситуации на острове, то ему, как ни парадоксально, было бы значительно сложнее договариваться с Кремлем. Так считает Реймонд Гартхофф из Брукингского института, одного из вашингтонских исследовательских центров.
Случившееся доказало, что необходимо совершенствовать спутники-разведчики и дистанционное прослушивание. Кроме того, произошедшее стало стимулом для поиска агентов на ключевых позициях в коммунистических странах. Однако успеха в этом удалось достигнуть только в 70–е годы. Разведывательные технические средства и агенты, которые дополняют или подтверждают полученные данные, являются равноценными средствами — отдавать предпочтение одному или другому невозможно. Тем не менее у американцев осталась склонность к технике.
Уроки хрущевского фанфаронства
Впервые две ядерные сверхдержавы приблизились к моменту гибели целой планеты. И как только их руководство это поняло, они начали прилагать усилия для отведения угрозы, но так, чтобы это не выглядело как поражение. У Хрущева не получилось: его капитуляцию ничем нельзя было скрыть.
Отправив ядерный контингент на Кубу, Хрущев показал свое фанфаронство и неспособность думать о стратегических решениях. Прежде он утверждал, что «наши дети будут жить при коммунизме», хвастался, что СССР обгонит США по производству стали и другой продукции в пределах 20 лет. И при всем при этом Хрущев не сумел накормить собственное население. Только осенью 1963 года он смог впервые — с разрешения Кеннеди — закупить излишки зерна в Соединенных Штатах.
Осенью 1962 года Советский Союз, вооруженный самыми современными средствами в минимальной степени, захотел выступить против Соединенных Штатов, военное оснащение которых было значительно лучше. Создав базу в 150 километрах от американских берегов, СССР неприятно царапнул бы США за подбрюшье, но при этом наивно полагал, что США подобное стерпят. Советское руководство не понимало, что страна, на территории которой более 100 лет не было войны, не допустит подобной угрозы. Потрясает и то, что у СССР не было никакого сценария возможного отступления.
Отправив на Кубу ракеты, Хрущев хотел продемонстрировать свои лидерские способности в военной сфере, в том числе выделиться на фоне маршалов, которые получили раны во Второй мировой войне и по-другому воевать не умели. Хрущев хотел укрепить лидерскую позицию Москвы в международном коммунистическом движении, так как лидерство начал оспаривать Пекин.
Кроме того, Кремль беспокоила возможность неожиданного или непреднамеренного запуска ракет. Преступно было оставлять решение о применении ракет «Луна» с малым ядерным боезарядом за местными генералами, ведь и эти взрывы могли привести к апокалипсису. Поэтому Президиум ЦК КПСС постановил, что ответственность останется исключительно на Генеральном секретаре партии и на главе правительства СССР. Когда позднее Москва вооружила армии стран Варшавского договора ракетами, она так и не передала им ядерные боеголовки. Это было первым уроком кризиса. Кроме того, в СССР решили, что оружие должно быть размещено так, чтобы при необходимости им можно было как можно скорее воспользоваться.
Карибский кризис заставил Соединенные Штаты осознать, насколько серьезно коммунизм угрожает всему Западному полушарию. Так оценил те октябрьские дни 1962 года бывший специальный советник Кеннеди Артур Шлезингер, ставший впоследствии профессором истории в Гарварде.
Пока американцы не продемонстрировали снимки ракет, Хрущев безбожно врал, что их на Кубе нет. Тем самым советский лидер подорвал доверие и снова подтвердил, что советским политикам верить нельзя.
И хотя этот кризис спровоцировал очередную гонку вооружений, с другой стороны, он поспособствовал спаду международной напряженности, подсказав несколько шагов, которые могут предотвратить подобные ситуации.
Прежде всего, была налажена телетайпная связь между Белым домом и Кремлем, известная как «красный телефон». Его установку представители двух правительств подписали 20 июня 1963 года.
Историк Пол Джонсон полагает, что Кеннеди мог бы требовать большего. «У Америки по-прежнему был большой перевес, и вероятное столкновение могло бы произойти в регионе, где и в традиционных видах оружия американцы были сильны», — написал Джонсон в «Истории 20 века». «Поэтому у Кеннеди была возможность потребовать стопроцентного восстановления условий, которые были прежде. Он даже мог пойти еще дальше и потребовать сатисфакции — согласия СССР на нейтральную разоруженную Кубу по примеру Финляндии». Джонсон утверждает, что Кеннеди проиграл Карибский кризис: «Это было поражение Соединенных Штатов и самое худшее из всех, которые США потерпели в холодной войне».
Сверхдержавы договорились об ограничении ядерных вооружений. 5 августа 1963 года представители США, Великобритании и СССР подписали в Москве Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, на суше, в космическом пространстве и под водой. Попытки ограничить подземные испытания провалились. Только они и остались возможными. Однако и это было многообещающим началом ядерного примирения. В октябре Генеральная ассамблея ООН проголосовала за резолюцию, поддерживающую договоренность между США и СССР о запрете размещения оружия массового поражения в космосе.
«Одновременно на второй план отошла роль Берлина как главного яблока раздора предыдущей эры, и конфликт все больше перемещался из Европы в третий мир, — написал Петр Луняк в книге «Запад: Соединенные Штаты и Западная Европа в холодной войне». — Напротив, подтверждение роли ядерного оружия привело к тому, что гонка двух сверхдержав переместилась в область стратегических вооружений. Однако теперь эта гонка должна была вестись по определенным правилам, которых обе стороны, в том числе по опыту Карибского кризиса, собирались придерживаться».
«Эта цепочка невероятных событий, которую сегодня принято считать моментом, когда мир во второй половине 20 века был наиболее близок к Третьей мировой войне, — написал Джон Льюис Гэддис в книге «Холодная война», — позволила заглянуть в будущее, которого не хотел никто: конфликт без границ, без рассудка и без возможности выжить».
Воинственные маршалы не смогли простить Хрущеву позорного отступления. В октябре 1964 года группа во главе с Леонидом Брежневым свергла Хрущева. И если хрущевская политика опиралась на определенное равновесие с США в ракетно-ядерных силах, то военные, стоявшие за новым лидером, отстояли идею советского превосходства. И эта идея привела к раскручиванию огромной спирали вооружения, совладать с которой СССР уже не смог.
Кеннеди тоже резко критиковали некоторые американские политики и генералы. Они упрекали его в том, что он позволил выжить социалистической Кубе Кастро — этому очагу постоянной напряженности вблизи Флориды. Некоторые говорили о новом «ялтинском договоре». Они не понимали, что Кеннеди отстоял Кубу без ракет и свободный Западный Берлин.
Однако во время визита в Даллас в Техасе в ноябре 1963 года президент Кеннеди был застрелен. Покушение якобы совершил один единственный человек — Ли Харви Освальд. Этот вывод подтвердило и большинство членов специальной комиссии, возглавляемой членом Верховного суда США Эрлом Уорреном. Учитывая многие странные обстоятельства вокруг расследования, подавляющая часть общественности не считает его выводы верными, полагая, что американские власти утаивают истинную причину.
После смерти Кеннеди его преемник Линдон Джонсон постепенно изменил политику в отношении Латинской Америки. США перестали отдавать предпочтение демократическим странам, и их больше не заботили диктаторские режимы. Эту политику назвали по имени заместителя Госсекретаря Томаса Манна «доктриной Манна».
С другой стороны, Фидель Кастро составил новое представление о своих советских протекторах — на этот раз верное. Если им будет выгодно, о Кастро они забудут. И, возможно, это понимание подтолкнуло кубинского лидера к организации партизанской деятельности в Латинской Америке, которую он хотел привести к социализму. Кроме того, Кастро умно воспользовался противоречиями между Москвой и Пекином для того, чтобы принимать помощь еще и от Китая, тем самым дразня Кремль. Однако экономика все больше приходила в упадок, что зачастую становилось следствием радикальных и необдуманных решений Фиделя и его министров. Наконец правительству пришлось ввести карточки практически на все.
Куба тяготела к социалистическим странам не только во внешней, но и во внутренней политике. Пика этот процесс достиг в октябре 1965 года, когда была создана Коммунистическая партия Кубы во главе с Фиделем Кастро — партия сталинистского типа. На Кубе установился коммунистический тоталитаризм.
«Карибский кризис серьезно повлиял на систему международных отношений того времени, — отметил Налевка. — Прежде всего, кризис показал, что две сверхдержавы не могут идти на риск непосредственного столкновения в локальном конфликте, не поставив при этом под угрозу ядерной войны весь мир и самих себя».
Тем не менее и СССР, и США продолжали приумножать свои ядерные и ракетные арсеналы. Американцы долгое время сохраняли преимущество. В 1965 году они превосходили СССР по количеству боеголовок в соотношении девять к одному, а по количеству носителей — четыре к одному. Через пять лет это соотношение сократилось до двух к одному и 1,3 к одному соответственно. Только впоследствии эти силы сравнялись, что стоило Москве огромных финансовых и материальных усилий, которые, в свою очередь, затормозили повышение уровня жизни населения.
Сокращенная глава из книги «Судьбоносные моменты XX века» (2010 год).
