Британский историк Ян Кершоу (Ian Kershaw) в своей книге «Падение в ад» выразительно описал разрушение старой Европы в ходе двух мировых войн. В 1941 году, с началом войны на уничтожение против Советского Союза, это разрушение достигло невиданной степени ужаса.
Кершоу переложил стратегию Гитлера и немецкого руководства, которая лежала в основе этого ужаса, на язык Шекспира: «Если это безумие, то в нем есть система».
В безумном мире нацистского руководства намерение стереть Советский Союз с лица земли до того, как американцы будут готовы и вооружены к войне против Рейха, было совершенно логичным. В действительности это было предсказание, которое само себя исполнило: чем жестче Гитлер старался подчинить Европу своей воле, чем жестче были немецкие походы, тем быстрее пребывающие — пока еще в мирном покое — США поймут, что с этим врагом невозможно достичь компромисса. Так и получилось.
Гитлер снова и снова обещал немцам не открывать борьбу на два фронта, как это было в 1914 году. В период между событиями во Франции 1940 года и немецким нападением на Советский Союз 22 июня 1941 года британцы одни противостояли власти нацистской империи. Только спустя полгода началась война против империи Сталина, которая держалась, несмотря на все поражения. Стратегия Гитлера провалилась
Присяга Гитлеру как светское принятие веры
Почему немецкие офицеры так верно следовали безумию? Они же так гордились своим кодексом чести, своим профессионализмом, своей ролью в защите Отечества? Если эта война, если не считать ее преступную природу, сама отрицала трезвые аргументы военного разума?
Ответ постарались дать сами действующие лица после 1945 года. По их словам, они были введены в заблуждение — достопочтенные солдаты, которые следовали полученным приказам, офицеры «чистого вермахта», которые не имели ничего или почти ничего общего с СС, Гестапо.
И, конечно же, они были связаны присягой. Присяга Гитлеру считалась позднее своего рода светским принятием веры, которая никогда не должна была подвергаться сомнениям — неважно, что делал фюрер. Звучит так, будто эти люди вместе с клятвой отдали и свой разум.
Уже в 1945 году бывший главнокомандующий сухопутной армией, Вальтер фон Браухитч (Walther von Brauchitsch) и бывший генералы Франц Хальдер (Franz Halder), Вальтер Варлимонт (Walter Warlimont), Эрих фон Манштейн (Erich von Manstein) и Зигфрид Вестфаль (Siegfried Westphal) передали военному трибуналу «докладную записку».
В ней они вели себя как солдаты, которые делали то, что должны были делать все солдаты, противясь преступным приказам расстреливать заложников в оккупированных странах: «Приказ Гитлера по заложникам был единогласно отклонен». При этом генералитет сам способствовал созданию стратегии, согласно которой в качестве возмездия на действительные или выдуманные партизанские нападения в качестве ответа должны были расстреливаться сотни гражданских лиц.
Пять авторов докладной записки относились к числу близкого круга немецкого военного руководства, с которым у подписантов были совсем разные отношения. Диктатор лично выкинул Манштейна, Варлимонта и Хальдера.
Консервативные до мозга костей, заносчивые, полные стремления к реваншизму
Хальдер планировал и руководил русским походом в качестве главы генштаба сухопутных войск до 1942 года, вплоть до решающего момента, но в 1938 году он был даже причастен к заговору вермахта против Гитлера, в 1945 году, в ходе волны арестов после 20 июля 1944 года, он оказался в концентрационном лагере Дахау.
Однако в докладной записке покушение на Гитлера расценивалось как предательство: «Не могло быть задачей ведущих офицеров разбить хребет армии». Солдат должен был держаться в стороне от политики.
Их нельзя было упрекнуть в том, что они ошиблись. Если они действовали так, будто они вели при Гитлере настоящую жизнь, это было заблуждением. «Речь идет о войне на уничтожение, — открыто заявил Адольф Гитлер своим генералам 30 марта 1941 года. — Мы не ведем войну, чтобы законсервировать противника». Они планировали войну уничтожения в 1941 году. И этот план был чистой политикой, из которой они в общем-то хотели вывести политику геноцида.
Позднее они заверяли, что речь шла только о военных операциях. Но когда кому-то нужно было знать, какие цели преследовали эти операции, они были известны. Многие из них, даже большинство, выросли на идеалах Германской империи, были крайне консервативными, заносчивыми, полными реваншистских устремлений и хотели смыть «позор 1918 года» — поражение в Первой мировой войне.
С движением национал-социализма даже те, кто не был убежденным нацистом, связывали «частичную идентичность» целей, как об этом говорил военный историк Манфред Мессершмидт (Manfred Messerschmidt). Они поддерживали эти цели, одобряли войну на уничтожение против «еврейского большевизма».
Генералитет намеренно не допускал поставки всего необходимого для снабжения миллионов советских военнопленных. И руководство вермахта знало, что происходило за быстро продвигающимся фронтом — массовые убийства, нарушение всех военных правил, война без пощады.
Генералы объявили о начале войны уничтожения
Они сами отдали приказ солдатам, например, Эрих фон Манштейн. 20 ноября 1941 года — казалось, Москва вот-вот будет взята — командующий 11-й армией сделал такое распоряжение: «Эта война против советской армии не будет вестись в обычной форме, только по европейским военным правилам. Солдат должен с пониманием относиться к необходимости возмездия евреям, духовным носителям большевисткого террора».
Подобный документ — не единичный случай, а правило. Военное руководство проводило войну на уничтожения, она не была объектом коварных манипуляций, злоупотреблений со стороны недобросовестных руководителей и его клики, как позднее писали в книгах и мемуарах генералы. Это была большая ложь, которую они распространяли, ложь о масштабе собственной вины.
