Путин пробует силы в мирном процессе, писала The Washington Post (24.01), рассказывая о проведении переговоров в Астане по согласованию механизма поддержки хрупкого перемирия в сирийском конфликте. «Это была возглавляемая Россией дипломатическая попытка испытать невероятную для Москвы роль миротворца, причем с той изюминкой, которая должна вызвать улыбки в Кремле: отсутствие формальной роли Соединенных Штатов».
Как следствие, отметил автор статьи, «цель переговоров была скромна: закрепить режим прекращения огня вместо того, чтобы искать политическое решение конфликта, о котором никак не могут договориться в Женеве в течение многих лет. Но — впервые объединив противоборствующие стороны, Кремль уже достиг определенных успехов».
Это был, пожалуй, единственный материал о важном во всех отношениях событии, опубликованный в ведущих СМИ.
«В Конгрессе начинаются расследования в связи с предполагаемым российским хакерским взломом, которые будут длиться, судя по всему, бесконечно», — этой «животрепещущей» теме СМИ уделили гораздо больше внимания. «Это может углубить раскол между новым президентом и разведывательным сообществом, которое объявило о вмешательстве России в американские выборы с целью помочь избранию Трампа. Это также в конечном итоге может вбить клин между Трампом и республиканским Конгрессом в зависимости от той информации, которую уже раскрыли, и от того, как активно будут двигаться законодатели, чтобы довести дело до конца» (The Washington Post, 25.01).
Тема стала настолько навязчивой в ведущих изданиях, что в интернет-журнале The Intercept (25.01) известный журналист Сеймур Херш (Seymour Hersh) весьма неодобрительно отозвался о сотрудниках новостных организаций за односторонний подход и распространение материалов «о русских хакерах». Кроме того, он осудил их за «некритическое распространение высказываний директора Национальной разведки и директора ЦРУ, хотя им известен их послужной список по части лжи и введения общественности в заблуждение».
Разумеется, редакторы и журналисты изданий мейнстрима не сгорели от стыда после статьи Херша. Отнюдь. Уже на следующий день все та же The Washington Post (26.01) объявила устами журналиста из германской Der Tagesspiegel, что Ангела Меркель, возможно, станет «следующей жертвой грязных трюков Москвы». Автор уверял: «Правительство Германии не сомневается в том, что Россия планирует вмешаться во всеобщие выборы в сентябре этого года с большим размахом. Эксперты опасаются кибератак, кампаний по дезинформации и целенаправленных утечках информации, украденной хакерами. Формирующийся консенсус заключается в том, что это будет избирательная кампания, каких мы никогда не видели прежде».
Все выглядит так, будто мир готовится к войне, такое мнение высказал Михаил Горбачев в статье, опубликованной журналом TIME (26.01). Он предложил провести совещание Совбеза ООН на уровне глав государств с целью принятия резолюции, в которой говорилось бы о неприемлемости ядерной войны и о том, что ее нельзя начинать ни при каких условиях. «Я думаю, что инициатива принятия такой резолюции должна исходить от Дональда Трампа и Владимира Путина — от президентов двух стран, которым принадлежит 90% мировых запасов ядерного оружия и которые в связи с этим несут особую ответственность», — указал Горбачев.
«Посмотрим, что произойдет» с санкциями против России, «говорить об этом слишком рано», заявил президент Трамп в пятницу в ходе совместной пресс-конференции с премьер-министром Великобритании Терезой Мэй, которая прошла в Белом доме (The Wall Street Journal, 27.01). Суббота будет отмечена первым разговором между лидерами США и России после вступления Трампа в должность, напомнила газета. При этом Тереза Мэй подтвердила свою позицию по сохранению санкций до тех пор, «пока не будет достигнут существенный прогресс в прекращении конфликта на Украине. Она сказала, что будет продолжать настаивать на этом аргументе совместно с другими европейскими союзниками» (The Washington Post, 27.01).
«Президент Трамп начал новую эру дипломатии с Россией в ходе часового телефонного разговора с президентом Путиным. Он пообещал восстановить отношения между странами после почти трехлетнего конфликта, который угрожал новой холодной войной между Востоком и Западом», — сообщила The New York Times (28.01). Отметив, что тон беседы был теплым, обозначив резкий переход после вконец разрушенных отношений между Путиным и бывшим президентом США Бараком Обамой, газета пересказала заявление Кремля по итогам беседы.
При этом газета отметила, что «американский чиновник, который был информирован о звонке, но не уполномочен выносить содержание разговора на публичное обсуждение, заявил, что Украина не поднималась в разговоре в каких-либо реальных деталях, а санкции не обсуждались вообще».
The Washington Post (28.01) сфокусировала внимание на обещании Трампа и Путина «объединить усилия в борьбе с терроризмом в Сирии и других странах, сигнализируя о потенциальном сдвиге в американо-российских отношениях. Трамп также подписал президентский меморандум, приказав Пентагону представить в течение 30 дней план по разгрому „Исламского государства“, стремясь выполнить свое предвыборное обещание более активно противостоять исламистскому терроризму по сравнению со своим предшественником».
Более двух тысяч человек собрались на митинг в Санкт-Петербурге в субботу, протестуя против планов передачи Исаакиевского собора Русской православной церкви на фоне все более пылких дебатов по поводу отношений между церковью и государством, сообщил телеканал ABC News (28.01). Объявление ранее в этом месяце о том, что собор, который в настоящее время работает как музей, будет передан в собственность РПЦ, вызвало негативную реакцию со стороны жителей города. Более 200 тысяч человек подписали онлайн-петицию, призывающую власти города пересмотреть это решение.
Одобрение Думой на прошлой неделе законопроекта о декриминализации домашнего насилия московский корреспондент The Christian Science Monitor (26.01) оценил как «большой шаг назад». По его мнению, тем самым «наглядно проявляется растущее влияние Русской православной церкви, которая активно проталкивает традиционалистские принципы. … Кремль, хотя, возможно, и не является главной движущей силой консервативной волны, явно согласен с этой поправкой, и президент Владимир Путин, как ожидается, подпишет новый закон».
Корреспондент The New York Times (25.01), рассказывая о проблеме бытового насилия в России, привел мнение Светланы Айвазовой, специалиста в области гендерных исследований, которая рассказала Путину в 2015 году, что «40% всех тяжких насильственных преступлений совершается в семьях».
«В 2013 году, по ее словам, более чем 9 тысяч женщин погибли в результате криминальных нападений и более чем 11тысяч были тяжело ранены, а в 2014 году «более 25% всех убийств было совершено в семьях». В США, для сравнения, 11 766 женщин были убиты мужьями или знакомыми в период с 2001 по 2012 год, т.е. в среднем около 1000 в год. И это в стране, где население примерно в два раза превышает население России».
В корреспонденции также указано на воздействие, оказываемое Русской православной церковью на общество: «Русская православная церковь, которая уверенно усилила влияние на социальную политику в последние годы, заявила в прошлом году, что физическое наказание было русской традицией и, следовательно, должно быть защищено в качестве „важнейшего права, данного Богом родителям“».
Россия становится одним большим центром притяжения денег, писал Кеннет Рапоза (Kenneth Rapoza) в журнале Forbes (24.01), с иронией отметив, что «Ненавистники будут и дальше ненавидеть. Но ненавидеть Россию как место вложения инвестиций в этом году столь же непродуктивно, как и в 2016-м, когда российский индекс капитализации малых и средних компаний поднялся более чем на 95%».
Этот же автор неделю спустя опять с иронией подчеркнул: «Простите, ненавистники, но Россия пережила санкции. Она пережила нефть по 35 долларов за баррель. И она пережила два года рецессии. Что бы вы ни говорили о Владимире Путине, его экономическая команда сумела справиться с ситуацией. И именно по этой причине BlackRock (международная инвестиционная компания в Нью-Йорке — прим. ред.) утверждает, что Россия — выгодное поле для сделок» (Forbes, 30.01).
