Долг Белоруссии за газ достиг 550 миллионов долларов, напомнил в минувшую пятницу вице-премьер России Аркадий Дворкович. По его словам, прогресса на переговорах с Минском нет. «Мы в любом случае настаиваем на оплате в полном объеме прошлого года по той формуле, которая была ранее», — подчеркнул Дворкович.
Это означает, что очередная поездка белорусской делегации в российскую столицу оказалась нулевой. Коса нашла на камень. Причем не только в нефтегазовых вопросах.
Конфликт между Минском и Москвой носит комплексный характер: кроме нефти и газа, «здесь завязаны и евразийская интеграция, и доступ на российский рынок», и прочее — в общем, «большой клубок проблем», отметил в комментарии для Naviny.by Денис Мельянцов, аналитик Белорусского института стратегических исследований (BISS, Вильнюс).
Почему закусили удила и в Минске, и в Москве?
В свежем выпуске выпускаемого институтом «Белорусского внешнеполитического индекса» отмечается, что в конце прошлого года отношения с Россией ухудшились до абсолютного минимума за весь период анализа (с начала 2011 года).
«Нерешенными остались проблемы по всем линиям взаимодействия: условиям поставок газа и нефти, условиям перемещения граждан третьих стран через белорусско-российскую границу, границам полномочий Россельхознадзора в отношении поставок белорусского продовольствия, основаниям для включения белорусской продукции в российский госзаказ и другие», — гласит очередное исследование.
«Одним словом, найти сферу, в которой разногласий не было бы вовсе, непросто», — резюмируют авторы выпуска.
Союзники всерьез ссорились и раньше, доходило даже до отключения газа, но такой продолжительный клинч, как теперь, припомнить трудно.
Почему и в Москве, и в Минске так закусили удила?
Одна из причин в том, что у России сейчас намного меньше, чем прежде, денег на поддержку союзников, говорит Мельянцов. И это, по его мнению, подвигает Москву к большей жесткости, если союзник не идет полностью в русле ее внешней политики. Политолог, в частности, предполагает, что одним из камней преткновения может быть вопрос о размещении в Белоруссии российской авиабазы.
И в целом «Россия изменилась, стала претендовать на бо́льшую роль в мировой политике, проводить более агрессивную внешнюю политику». В связи с этим в Москве хотят показать белорусскому союзнику, «который рассматривается скорее как сателлит», его место, понудить к дисциплине, считает Мельянцов. Так что, по его мнению, нынешний конфликт продиктован не столько денежными, сколько принципиальными соображениями.
Что дальше? Можно ли сказать, что эпохе интеграции приходит конец?
У Белоруссии критическая зависимость от России, говорит Мельянцов. Поэтому, прогнозирует он, Минск (при том что здесь умеют играть на обострение) будет вынужден искать компромисс с Москвой, даже если этот компромисс будет скорее в ее пользу.
На сегодня альтернативы двусторонней интеграции просто нет, уверен аналитик. Но белорусское руководство будет стремиться «параллельно развивать другие направления сотрудничества».
Урезанный паек может стать новой нормой
В частности, Александр Лукашенко велел подчиненным искать альтернативные варианты поставок нефти. Но комментаторы дружно твердят: это окажется заметно дороже.
Белоруссии выгодно иметь альтернативные нефтяные поставки хотя бы в один-два миллиона тонн в год, даже если эта нефть «существенно дороже», отметила в комментарии для Naviny.by редактор сайта «Наше мнение», эксперт в вопросах белорусско-российских отношений Валерия Костюгова.
Судя по тому, что представители Москвы говорят публично, даже в случае разрешения газового конфликта поставки российской нефти в нынешнем году восстановятся лишь до 18 миллионов тонн, подчеркнула Костюгова.
Однако со второй половины прошлого года поставки были урезаны в наказание за неуплату газового долга. Что стало для белорусских партнеров неприятным сюрпризом, поскольку такие санкции никакими договорами не предусмотрены. То есть был сделан шаг в духе бытовой разборки: ах, вы так, тогда вот вам!
Впрочем, заметим, что и белорусская сторона действовала отнюдь не правовыми методами, когда с начала 2016 года решила оплачивать газ не по контрактной цене в 132 доллара за тысячу кубометров, а по односторонне вычисленной «справедливой» — 73 доллара.
В итоге Белоруссия за прошлый год вместо желанных 24 млн т нефти (что обеспечило бы полную загрузку НПЗ в Мозыре и Новополоцке) получила лишь немногим более 18 миллионов тонн.
Теперь, как видим, этот урезанный паек может стать новой нормой. К тому же нефтепереработка сама по себе стала для Белоруссии менее прибыльной, поскольку идущие на экспорт бензин и солярка подешевели. А налоговый маневр в российской нефтянке грозит и вовсе подрубить под корень рентабельность наших НПЗ.
Точно так же методично урезает Москва льготы в других сферах, все скупее дает кредиты (и подвешивает транши уже выделенных).
«Братской интеграции» конец, но коготок увяз
В общем, уже очевидно: белорусско-российская интеграция хоть и не исчерпала себя, но окончательно перестала быть «братской». Этот эпитет и раньше звучал фальшиво, а сейчас практически вышел из употребления. Кремль стал жестче и прагматичнее. А белорусский лидер все чаще говорит об угрозах суверенитету, причем достаточно прозрачно, чтобы однозначно идентифицировать, с какой стороны он видит эти угрозы.
При этом новые батальоны и танки НАТО в соседних странах, по заявлениям нашего МИДа, не воспринимаются как прямая угроза Белоруссии. Если начистоту, то Минск всячески отбивается от перспективы усиления здесь российского военного присутствия.
Белорусскому руководству слишком дорого далась нынешняя нормализация отношений с Западом, чтобы сейчас ею жертвовать в угоду внешнеполитическим амбициям Кремля. Да и просто боязно складывать все яйца в одну российскую корзину.
В то же время московские комментаторы, негодующие по поводу такой, как они полагают, черной неблагодарности, раз за разом напирают на обидную для белорусов, но неопровержимую вещь: да вам же без российской экономической помощи конец! А коль так, то, мол, и увиливать от союзнического долга нечего!
Белорусское руководство за годы «братской интеграции» действительно завело страну в ловушку, связывая себя все бо́льшими обязательствами перед Москвой и подсаживая экономику на иглу российских субсидий, вместо того чтобы ее реформировать.
Теперь же Лукашенко вынужден взять на вооружение де-факто риторику своих вечных внутренних оппонентов об угрозах независимости, неуважении к самобытным корням и государственности нашей нации («Мы никому не позволим унижать наш народ и государство»). Что, к слову, порождает коллизию и в умах части противников режима. Поскольку с одной стороны — да, режим малосимпатичен, но с другой — лучше бы уж Лукашенко выстоял против Москвы, чем его сомнут.
Драматизм момента усугубляется тем, что режим не готов ко внутрибелорусскому диалогу и реформам.
А это означает, что в худшем случае ослабленная, русифицированная, страдающая дефицитом национального самосознания Белоруссия может быть через какое-то время тихо инкорпорирована, в «лучшем» — будет маневрировать на краю пропасти, мучая экономику полуреформами и оставаясь по большому счету чужой для Европы.
Да, и очень многое будет зависеть от того, насколько вегетарианскими по отношению к ближнему зарубежью окажутся в ближайшие годы настроения Кремля.
