Мы, жители Запада, давно привыкли считать свой мир надежным и безопасным. Поэтому у нас и нет никакой стратегии по преодолению неожиданных и небезопасных ситуаций, считает Ульрика Перссон-Фишер, антрополог и доцент кафедры технических наук.
«Семья, у которой я жила, пока работала над своим исследованием, состоит из семи человек, из которых только у одного есть работа, а трое — алкоголики. Двое к тому же стали инвалидами после того, как их сбили пьяные водители. У них совершенно другой менталитет, у них есть стратегии по преодолению бедственных ситуаций», —рассказывает она за чашкой чая в «Кофейне Офандаля».
В первый раз Ульрика Перссон-Фишер побывала на Алтае 12 лет назад. Она приехала в этот сибирский регион, граничащий с Монголией и Китаем, чтобы провести полевые исследования для докторской диссертации по антропологии. Тогда она не знала русского и, по ее представлению, должна была изучать коренные народы.
Когда она начала участвовать в буднях сибирских семей — готовить еду, доить коров и провожать детей в школу — она не только научилась говорить по-русски, она еще узнала, что сами они себя коренным населением не считают. Для некоторых это понятие вообще ничего не значило, другие начинали злиться. Ульрика Перссон-Фишер поняла, что это русские антропологи разделили людей на группы коренного населения, не считаясь с их собственным представлением о себе.
«В мою работу включено метаисследование об антропологии. Западная традиция решает, кого определить как коренной народ, ориентируясь на то, как на это смотрят сами люди, но не во всем мире это так», — рассказывает Ульрика Перссон-Фишер.
Перед своей исследовательской поездкой она изучала литературу о русских коренных народах и представляла себе, что культура Алтая будет сильно отличаться от культуры русского большинства. Конечно, оказалось, что разница между Алтаем и Санкт-Петербургом огромна, но не в том смысле, в каком этого ожидала Ульрика Перссон-Фишер.
«Было похоже, словно я вдруг попала прямо в советское время. И все говорили, что тогда было лучше, у людей по крайней мере было электричество и еда. Плюсы от развала Советского Союза до Алтая не дошли», — говорит она.
По размерам Алтай — такой же, как небольшая европейская страна, но жителей в ней всего 300 тысяч. Большая часть региона — это дикая природа. В советские времена он совсем не развивался, так как считался бесполезной территорией. Никаких железных дорог там не строили.
«Здесь только горы и леса. Надеюсь, красивая нетронутая природа сохранится и в будущем, но туризму нужна инфраструктура. К тому же, зимой тут очень холодно, а летом — жарко, это максимально далекое от моря место», — рассказывает Ульрика Перссон-Фишер.
Здесь очень высокая безработица, и практически в каждой семье есть по алкоголику. В деревне, где она дольше всего жила, был всего один телефон, и тот работал лишь иногда. Даже сейчас Алтай не полностью покрыт сотовой сетью. Когда Ульрика Перссон-Фишер была там, ей довелось пережить землетрясение в 8 баллов по шкале Рихтера. Казалось, земля уходила из-под ног. Сразу, как только появилась возможность, она позвонила своим близким, чтобы они не волновались, и сообщила о том, что жива. Однако оказалось, что они не имели ни малейшего понятия о том, что случилось.
«Не верится, что есть места, которые до сих пор никому не известны, однако они существуют». Ульрика Перссон-Фишер считает, что материальная бедность, которой отличается жизнь на Алтае, создает ощущение единения, которого нет в нашем обществе. Семьи живут за счет мелкого хозяйства, которое может состоять из огорода и коровы. Люди собирают полные мешки кедровых шишек, которые можно попытаться продать родне в других частях России.
Антропологического понимания можно достичь, поставив себя на место других людей, считает Ульрика Перссон-Фишер. Сбор информации посредством активного участия и наблюдения — метод, требующий времени, денег и больших личных жертв со стороны ученого. Жизнь далеко от цивилизации по многим параметрам — настоящее испытание, но те результаты, которые она получила благодаря исследованиям на Алтае, Ульрика Перссон-Фишер не смогла бы получить никаким иным путем.
«Нужно использовать самого себя как инструмент, ты впитываешь все кожей. И именно поэтому сближаешься с людьми».
Этот метод значительно отличается от обычного подхода к научным исследованиям, рассказывает она. Естественные науки находятся особенно далеко от походов в баню и чаепития в сибирской сельской местности. Тем не менее, Ульрика Перссон-Фишер сейчас — доцент кафедры промышленных технологий при Онгстрёмской лаборатории. Кроме прочего, она заведует школой предпринимателей, где находится широкое применение ее алтайскому опыту.
«Предприниматель должен уметь действовать в условиях ненадежности и небезопасности. Люди на Алтае живут в условиях, когда ничего нельзя предугадать, опыт общения с ними я использую для того, чтобы научить своих студентов создавать стратегии.
Ее студенты в Онгстрёме к тому же очень интересуются вопросами экологии и сохранения природы.
Климатические изменения делают мир все более непредсказуемым, и о человеческом факторе нельзя забывать, занимаясь промышленными технологиями. Ульрика Перссон-Фишер считает, что кафедра по-настоящему ценит ее работу.
«Они заслуживают всяческих похвал. У меня было очень много предрассудков по поводу технологий перед тем, как я туда попала, но начать заниматься антропологией, будучи инженером, еще сложнее», — говорит она и смеется.
Антропологию вряд ли можно назвать востребованной и хорошо оплачиваемой профессий, но Ульрика Перссон-Фишер рассказывает, что в соседней Норвегии все обстоит иначе. Антропология изучается в гимназиях, а большие предприятия нанимают антропологов из-за их уникальных знаний, помогающих разобраться в том, что происходит между группами людей.
«Антропология нужна, потому что она приносит понимание. Благодаря этому можно добиться лучшего контакта между людьми и терпимости. Мне сначала казалось неразумным, что мой научный ассистент на Алтае выложила пять месячных зарплат за розовую замшевую куртку. Но с ее точки зрения это было рационально: в таком обществе, где все достигается скорее социальными контактами, чем деньгами, внешность — один из способов завязывать эти контакты. Это одна из тех немногих вещей, на которые они могут как-то влиять», — сказала Ульрика Перссон-Фишер.
Такое понимание, считает она, необходимо в любых научных областях. Просто спросить, почему научный ассистент купила такую дорогую куртку, было бы недостаточно. Но изучая повседневную жизнь Алтая в течение долгого времени и познакомившись с людьми, которые там живут, Ульрика Перссон-Фишер затем смогла провести анализ, благодаря которому она поняла связь между культурным и материальным.
«Это называется холистическая перспектива. Если вы изучаете предмет во всей целостности, можно увидеть вещи, которые остаются невидимыми, когда вы смотрите лишь на один кусок пирога», — объяснила она.
