Мы написали это вместе, так как между нами есть кое-что общее. Некоторые вещи вполне очевидны. Мы приехали в Соединенные Штаты в детстве, убегая от коммунистических режимов. А еще мы — лесбиянки. Мы также то плачем, то приходим в ярость от действий нового американского президента. Но еще одна наша схожесть менее заметна. Из-за этой ярости и отчаяния мы обе чувствуем, как теряем свой дом.
Как-то раз Маша провела вечер в Берлине с социологом и философом, пытаясь дать определение слову «дом». Все трое больше половины жизни прожили в шести разных странах, и каждый считал своими как минимум два языка. Такие обстоятельства, как страна рождения, продолжительность пребывания и родной язык не имели значения. Появились и другие характеристики: чувство безопасности, близости, определенности занимаемого пространства. Прямой противоположностью этим чувствам является ощущение, что у тебя из-под ног выдергивают ковер.
Президент Трамп посеял страх в наших домах. Обе мы состоим в браке с женщинами, которые не имеют американского гражданства (они русские и имеют гринкарты). Также мы воспитываем детей, некоторые из которых — граждане США, а некоторые — нет. Большинство американцев понятия не имеют о существовании иерархии безопасности в среде иммигрантов. Владельцы постоянной гринкарты защищены лучше, чем обладатели временной. Человека можно лишить политического убежища и статуса беженца одним-единственным росчерком пера. Больше всех уязвимы соискатели убежища, поскольку тысячи людей находятся в стране легально в ожидании собеседования или решения по их заявлению, однако могут лишиться права остаться в США по какой угодно причине. Многим в случае вынужденного возвращения на родину грозит насилие и даже смерть. В такой иерархии наши партнеры и дети защищены лучше остальных, однако ощущение опасности все равно просачивается в наши дома, из-за чего мы уже не чувствуем себя как дома.
Мартина приехала в Америку в 18-летнем возрасте, еще когда училась в школе. Но она уже была теннисисткой мирового уровня. Несколькими месяцами ранее власти Чехословакии запретили ей ехать на Открытый чемпионат США. Потом они отменили это решение, однако возникшего у Мартины чувства беспомощности было достаточно для того, чтобы она попросила политического убежища, приехав в США. Перспектива того, что власти сами будут решать, соревноваться ей или нет, напугала Мартину больше, чем страх перед жизнью в чужой стране вдалеке от родителей, которых она могла уже никогда не увидеть. Она знала, что Америка — это земля свободы.
Маша тоже знала это с детства. Родители привезли ее в США в 14-летнем возрасте. Раньше она никогда не бывала в Америке, но хотя Маша оставила позади все, что знала, приезд в США стал для нее сродни возвращению на родину. Она выросла в семье писателей, и свобода писать и читать была чрезвычайно важным обстоятельством, очаровавшим ее в Америке. Для Мартины свобода слова также была очень важна в ее представлениях об Америке. Она любила рассказывать анекдоты, но не всегда верно оценивала своих слушателей. Поэтому ей хотелось избежать политических преследований за несвоевременный порой юмор. Кроме того, у Мартины была тайна, которую она никак не могла раскрыть в Чехословакии. Ей нравились женщины.
Как оказалось, у свободы слова в Америке тоже были свои ограничения. Иммиграционная политика, сохранившаяся с начала XX века и закрепленная в 1952 году Законом об иммиграции и гражданстве, требовала депортации «людей с сексуальными отклонениями», так как это были «психопатические личности». Служба иммиграции и натурализации, которая в 1950-е и 1960-е годы депортировала десятки людей ежегодно, прекратила активную охоту на гомосексуалистов, однако открытым геям и бисексуалам гражданство все равно не предоставляли. Мартина получила его в 1981 году, но в тот момент Женская теннисная ассоциация попросила ее не признаваться в своей сексуальной ориентации. Женский спорт сотрясали скандалы, а спонсоры грозили прекратить финансирование. И она стала ждать (а вот некоторые журналисты — нет).
Маша решила побороться с гомофобной Службой иммиграции и натурализации, когда в 1989 году подала заявление на получение гражданства. Она написала письмо, в котором сообщила, что является лесбиянкой, однако не считает себя «психопатической личностью. Она намеревалась обратиться в суд, ожидая, что ей ответят отказом; однако гражданство ей все-таки дали. На следующий год положения иммиграционного закона против гомосексуалистов были наконец отменены. Маша отметила получение гражданства акцией гражданского неповиновения перед зданием Службы иммиграции и натурализации в Нью-Йорке, протестуя против запрета на въезд в США людей с ВИЧ, за что ее арестовали.
У Мартины путь к каминг-ауту оказался долгим. В 1993 году она наконец выступила на марше геев и лесбиянок в Вашингтоне. Толпа ее бурно приветствовала. Куда бы она ни пошла в тот день, люди повсюду ее поздравляли. Казалось бы, женщина, несколько лет подряд устанавливавшая рекорды на самых важных мировых турнирах в одиночном и парном разряде, должна привыкнуть к преклонению толпы. Но с ней все было иначе. Ее игру критиковали, называя слишком жесткой, ее индивидуальный стиль считали чрезмерно агрессивным, а зрители почти всегда вставали на сторону ее соперниц, которые неизменно были более женственными. И вот внезапно у нее возникло чувство, которое она никогда не испытывала на корте и которое ей уже начало казаться невозможным. Прожив в Америке 18 лет, она наконец почувствовала себя дома.
Получается, что нас сюда привела надежда. Не надежда на то, что мы немедленно найдем себе дом в Америке, а ожидание свободы, позволяющей сделать Америку своим домом. Этот процесс непременно подразумевал свободу бороться за перемены в Америке, чтобы она приняла нас и заключила в свои объятия. Однако не только нас, но и нам подобных, а также непохожих на нас людей, которые несли с собой перемены. Эта надежда привела в США более 42 миллионов человек из других стран, то есть 13 с лишним процентов населения. И эту надежду пытается сегодня украсть у нас Трамп, приостановивший программу для беженцев, запретивший пускать в страну людей из семи преимущественно мусульманских стран, вознамерившийся построить стену на границе с Мексикой, позволяющий Белому дому ксенофобские высказывания, полагающий, что его идея «Америка прежде всего» почему-то означает, что всех, кто родился не в США, нельзя сюда пускать.
Больше всех от политики Трампа пострадали люди, которые по-настоящему нуждаются в немедленном получении убежища. А в перспективе пострадают десятки миллионов других людей, которые выросли или растут с мыслью о том, что где-то есть страна свободы, которая может стать домом и для них. Большинство из них никогда бы не поехали в США, однако они чувствовали себя в большей безопасности благодаря американской традиции принимать иммигрантов. Это идеал, который никогда не реализовывался в полной мере, но который до настоящего времени имел важнейшее значение для Америки.
Каждый четвертый человек в США — это иммигрант или сын/дочь иммигранта. Большинство людей в этой стране — иммигранты или их потомки. Если они — если мы — не выступим против Трампа, мы тоже лишимся своего дома, даже продолжая здесь жить.
Маша Гессен — колумнист, автор книги «Человек без лица: невероятное восхождение Владимира Путина» и других работ.
Мартина Навратилова — писатель и правозащитник, а самое главное известнейшая легендарная теннисистка, первая ракетка мира в 1978—1987, 18 раз побеждала на Турнирах Большого шлема в одиночном, 31 раз в женском парном и 10 раз в смешанном парном разряде. В 1975 году в 18-летнем возрасте эмигрировала в США и была лишена гражданства Чехословакии. С 1975 года выступала за США, хотя американское гражданство получила только в 1981 году. Мартина Навратилова первой из спортсменок мирового уровня совершила т. н. «каминг-аут»— открыто призналась в том, что она лесбиянка.
