Владимир Путин, вероятно, не ждал ни одного года с таким нетерпением, как 2017-го. После того, как в Белый дом пришел Дональд Трамп, а в Европе воцарился политический хаос, у российского президента появились основания считать, что его решение пойти на конфликт с Западом из-за Сирии и Украины было оправданным. В еще большем выигрыше он окажется, если, как ожидается, майские президентские выборы во Франции превратятся в борьбу между двумя пропутински настроенными правыми политиками — Франсуа Фийоном (François Fillon) и Марин Ле Пен (Marine Le Pen). А если ему повезет, то после осенних германских выборов уйдет и Ангела Меркель — самая решительная его противница.
Теперь Путин может надеяться, что в этом году, после двух лет рецессии, западные экономические санкции, введенные после аннексии Крыма, будут смягчены, если не полностью сняты. Однако ему не следует слишком сильно радоваться. В лучшем случае снятие санкций позволит России вернуться к экономической стагнации, воцарившейся в этой стране перед украинским кризисом. Тогда темпы роста упали до 1,3%, несмотря на высокие нефтяные цены. Сейчас Всемирный банк прогнозирует на ближайшие три года от 1,5% до 1,8% роста, что намного ниже среднемирового уровня и даже не приближается к 7-8% роста, характерным для первых двух сроков путинского правления. В результате Путину будет трудно вернуться к внутриполитической сделке, по условиям которой россияне смирились с утратой политической свободы в обмен на быстрое повышение стандартов жизни.
Хотя на Россию, как и на все прочие страны, влияет ситуация в мировой экономике, ее основные проблемы носят внутренний характер. Главная среди них — деловой климат, который удушает предпринимательскую инициативу и препятствует росту инвестиций. Это приводит к ежегодному оттоку капиталов объемом в десятки миллиардов долларов. Проще говоря, люди, которые делают деньги в России, стремятся вывести их за рубеж при первой возможности, а иностранных компаний, готовых вкладывать в Россию средства, слишком мало, чтобы переломить эту тенденцию. В результате России не хватает инвестиций и технологий, которые необходимы ей, чтобы она могла модернизировать свою экономику и снизить зависимость от природных ресурсов.
Серьезным препятствием для улучшения российского делового сектора выглядит слабость прав собственности и отсутствие веры в верховенство закона. Предприниматели зачастую не хотят создавать новый бизнес или расширять существующий, чтобы не привлекать внимание преступников и махинаторов, использующих связи в органах власти для корпоративного рейдерства (reiderstvo). В отличие от западных практик по захвату бизнеса законными способами, российское рейдерство опирается в первую очередь на характерный для постсоветского пространства сплав коррупции и преступности.
Обычно российские рейдеры подкупают местных правоохранителей и добиваются ареста владельцев бизнеса по ложным обвинениям в уклонении от налогов и прочих экономических преступлениях. Отправив жертву в предварительное заключение — и убрав ее, таким образом, с пути, — они, с помощью поддельных документов и коррумпированных судей, готовых вынести нужное решение, отбирают у нее собственность. Иногда они также нанимают вооруженных бандитов для захвата физического контроля над предприятием. Когда настоящий владелец выходит на свободу, активов у него уже нет и вернуть их себе правовыми средствами он не может.
Масштаб этой проблемы крайне велик и продолжает расти. Она затрагивает предприятия всех размеров. Даже президент Путин признал, что из 200 000 дел об экономических преступлениях, расследовавшихся в 2014 году, только 15% завершились приговором. При этом 83% предпринимателей, на которых были заведены дела, потеряли бизнес. «То есть их попрессовали, обобрали и отпустили», — заключил он. Разумеется, сам российский президент тоже совсем не безупречен. Два самых известных случая российского рейдерства — захват нефтяной компании ЮКОС и фонда Hermitage Capital — были организованы именно верховной государственной властью. Хотя Путин явно понимает, что национальные экономические интересы требуют положить конец рейдерским захватам, в стране ничего не изменится, пока пример не будет подан с самого верха.
Дела, имеющие отношение к российскому рейдерству, в последние годы все чаще попадают в западные суды и международные трибуналы, способные эффективно защищать права собственности. Лондон превратился едва ли не в главный международный центр, в котором слушаются дела такого рода. Большинство российских деловых контрактов теперь включают условия, позволяющие урегулировать споры в Английском арбитражном суде или в Лондонском международном третейском суде. Еще одной юрисдикцией, в которой часто рассматриваются крупные дела о рейдерстве, давнем и недавнем, в последнее время стала Ирландия.
Американский Конгресс также признает опасность, которую сложившаяся ситуация представляет не только для российской экономики, но и для международного правого сотрудничества. Прошлой осенью Комиссия Лантоса по правам человека — официальное подразделение Палаты представителей — организовала брифинг по вопросу о злоупотреблении России интерполовскими ордерами на арест, направленном на преследование и деморализацию эмигрировавших жертв корпоративного рейдерства. Несмотря на декларируемое президентом Трампом стремление отменить санкции и восстановить дружеские отношения с Кремлем, российская коррумпированная деловая культура остается серьезным препятствием для экономического сотрудничества с Америкой.
В экономическом отношении Россия сейчас находится на перепутье. Бывший министр финансов Алексей Кудрин, остающийся советником Путина и сохраняющий в этом качестве определенное влияние, предложил план реформ, который должен обеспечить российской экономике в среднем 4% экономического роста благодаря расширению частного сектора. Для этого, по мнению Кудрина, необходимо создать судебную систему, способную защищать права собственности. Другой план, поддержанный рядом видных консерваторов, предлагает финансировать бюджетные расходы за счет активного привлечения заемных средств — без серьезных структурных реформ. Однако пока российский бизнес — за отсутствием приемлемых внутренних альтернатив — будет вынужден искать правосудия в зарубежных судах, экономический рост в России будет ограничен, что не позволит ей вернуть себе статус развивающейся державы. Экономические перспективы этой страны будут зависеть не от вопроса о санкциях, а исключительно от того, насколько она способна к внутренним изменениям.
Дэвид Кларк с 1997 года по 2001 год был специальным советником министра иностранных дел Британии Робина Кука (Robin Cook).
